И все-таки, прежде чем отпустить свидетелей, Корнилов опросил их, не было ли на месте происшествия еще людей, которых почему-либо не пригласили в свидетели. Водители, пожимая плечами, оглядывали друг друга, словно увиделись впервые.

- Да нет, кажется, больше никого не было, - не совсем уверенно сказал Макаров. Он встал, прошелся по кабинету. - Вот здесь лежала машина… - Макаров показал рукой в угол. - Товарищ Орлюков сыпал песок…

- А по-моему, был еще один! - воскликнул Павлищин. - Был! Тоже, как и вы, жигулевец!

- Нет, больше никого не было, - возразил инспектор. - Я же всех записал…

- Не все дураки вроде нас, - махнул рукой Павлищин. - Этот, видать, вовремя смылся. Я припоминаю, мельтешил там. Гоношистый.

Корнилов молчал, с интересом поглядывая то на одного, то на другого.

- Нет, «Жигули» только одни были. Мои, - не согласился Макаров.

- Как же, как же! Вы просто рассеянный, - упорствовал Павлищин. - Вот скажите, на вашей машине что на заднем стекле?

- Ничего, - пожал плечами композитор.

- А у того - красная ладонь! Знаете, стиляги себе привешивают, - обратился он к Корнилову. - Едет, а ладонь болтается! Я бы им!.. - Павлищин сжал кулак. - Только раздражают.

- А номер вы не запомнили? - спросил Игорь Васильевич.

- Нет. Номер не запомнил, - развел руками шофер. - Но был он, жигулевец, был, товарищ начальник.

Позвонил Коршунов. Проведенная им трассологическая экспертиза подтвердила, что отпечатки протекторов, оставленные неизвестным автомобилем возле дачи старпома Горина, совпадают с протекторами «Жигулей» Шарымова.

- Вы довольны, товарищ подполковник? - спросил Коршунов. - Ваш Бугаев, по-моему, поставит мне бутылку коньяка - очень уж хотелось ему таких результатов.

- Я был бы доволен… - Игорь Васильевич хотел сказать: «Если бы мог предъявить эти результаты Шарымову», но при шоферах не стал. Сказал только: - Спасибо, Ваня. Будущее покажет.

Еще раз позвонил Бугаев:

- Зонтик, похоже, Шарымовой. Тут одна соседка, думаю, опознает. А сама дамочка молчит. Сейчас у нее доктор, укольчики делает, никого не подпускает. Следователь поручил мне дождаться, поговорить с ней…

По тому, как Бугаев назвал Шарымову «дамочкой», Игорь Васильевич догадался, что он узнал о ней нечто не слишком лестное.

- Сиди там до победного, - сказал он Семену.

Больше никто из свидетелей не подтвердил показаний Павлищина, но Корнилов почувствовал, что Павлищин не только хваткий мужичок, но и внимательный. Эти два качества чаще всего соседствуют.

«Чем черт не шутит, - решил Игорь Васильевич. - Если поискать неизвестного «жигулиста», может, и повезет. Шарымов не Шарымов тут виноват, а полная ясность никогда никому не вредила».

Распрощавшись с шоферами, Корнилов заглянул к следователю Гурову, специалисту по автодорожным происшествиям. Накануне подполковник попросил провести повторную экспертизу и с нетерпением ожидал ответа на поставленные перед экспертами вопросы.

Гуров был у себя, сидел, согнувшись над столом, и вычерчивал какой-то план. Окно кабинета выходило во двор, и даже днем на столе у майора горела лампа. Второй стол в комнате пустовал уже несколько месяцев - его хозяин, молодой следователь Богов, разбился, поставив свою машину под удар грузовику с пьяным шофером. Все знали, что Богов уже не вернется на службу, но место его пока не занимали…

Увидев Корнилова, Гуров отложил в сторону чертеж, погасил лампу.

- Картинки рисуете? - усмехнулся подполковник, усаживаясь в старенькое, скрипучее кресло.

- Рисуем, товарищ подполковник, - весело отозвался Гуров и, неожиданно нахмурившись, сказал: - А вообще-то писанина заела. У меня вон на пальце мозоль. - Он показал Корнилову запачканную чернилами руку. - Жена смеется: «Ты у меня, отец, наверное, не в милиции, а в поликлинике работаешь». Она участковый врач - две трети времени на истории болезней уходит!

- Печатайте на машинке, - сказал Корнилов. - Начальник ХОЗУ Набережных нам в каждую комнату по машинке купил. Ребята все печатают.

Заметив, что Гуров смотрит на него недоверчиво, Игорь Васильевич улыбнулся:

- Не сомневайтесь, Никита Андреевич, загляните к Белянчикову, когда он из отпуска вернется…

- Может быть, может быть, - все еще недоверчиво покачал головой майор и спросил: - А вы уже за ответом?

Корнилов молча развел руками.

Гуров достал из стола тоненькую папку, раскрыл ее и передал Корнилову. Лицо у майора стало скучным.

«Проведенными по делу автотехническими исследованиями установлено. - Корнилов бегло просмотрел описательную часть экспертизы. - 3 июля 1977 года около 23 часов гражданин Горин Юрий Максимович, управляя технически исправным автомобилем ГАЗ-24 номер 36-39 ЛЕК, следовал по Приморскому шоссе, по влажной проезжей части…» - Игорь Васильевич перелистал бумаги, отыскивая то, что интересовало его в первую очередь.

Гуров вздохнул, заметив это.

- Ничем новым порадовать не могу.

«…Комплексной экспертизе, в которой участвовали автотехник, трассолог и судебный медик, был поставлен вопрос: могли ли возникнуть технические повреждения, обнаруженные на левой передней стойко и на теле потерпевшего от удара камнем, брошенным не установленным следствием человеком в ветровое стекло автомашины… - Корнилов почувствовал, что волнуется, читая эту сухую, написанную забубенно-протокольным языком бумагу. - …Повреждения, обнаруженные на левой передней стойке, не совпадают с характерными царапинами на камне. Вместе с тем на камне обнаружены микрочастицы стекла, применяемого на автомашинах ГАЗ-24, и царапины, которые могли быть получены в результате удара о стекло…»

Заметив, что подполковник поморщился, Гуров сказал:

- Если бы ему в ветровое стекло залепили - тормознул бы резко, а тормозного следа нет… Дождь, дождь все спутал! Бывает, что после сильного дождя тормозного следа и не видно! И про осколки ветрового стекла категорично ничего нельзя сказать! Они на асфальте найдены, но за день до этого там новая «Волга» и «Москвич» столкнулись. На этом же самом месте.

Корнилов сказал недовольно:

- Ну вот, уже появились оговорки. А раньше не было.

- Вы же сами сказали, что случай особый. Эксперты учли все возможности.

- Я думал, что у экспертизы каждый случай особый…

Гуров не ответил.

Несколько минут они сидели молча. Подполковник снова и снова перечитывал акт экспертизы.

- На трупе есть повреждения, характерные для автотравмы, - сказал Гуров. - Но эксперт не исключает возможности повреждения от удара камнем. Камень мог и не попасть в него. Хорошенькое дело - человек мчит на большой скорости, и вдруг булыжник влетает в стекло. Мгновенная растерянность, рывок…

- Значит, полной уверенности, что это несчастный случай, у вас нет? - помолчав, в упор спросил Корнилов.

- Полной уверенности нет, - развел руками Гуров. - Могли и камень бросить. А может быть, перед машиной внезапно выскочил на дорогу человек… Тоже нельзя исключить.

- Да ведь Горин нажал бы на тормоз, а вы говорите, тормозного следа нет!

- Нет. В дождь такое случается… Вы что же, не доверяете нашей экспертизе?

- Доверяю, - устало вздохнув, сказал Корнилов. - Но вы сами-то прикиньте, сколько совпадений! Старпом пишет в прокуратуру и пароходство. Обвинения, я вам скажу, куда какие серьезные! А тут катастрофа. Жена его приходит ко мне, говорит, что взломана дача, все перевернуто вверх дном. А мы устанавливаем, что сделано это в ту ночь, когда Горин разбился. Мы ищем человека, побывавшего на даче, - подозрение падает на штурмана Шарымова. Приезжаем к нему домой, а он прямо под дверью пускает себе пулю в лоб…

- Наверное, крупно поссорившись с женой? - спросил Никита Андреевич.

- Да бросьте вы! - рассердился подполковник. - Если все стреляться после ссор будут…

- Ссоры разные бывают.

- Ни-ки-та Андреевич!

- Да это я так! - махнул рукой следователь и улыбнулся. - Как говорится, из окаянства. Уж если она перед мужем в чем-то серьезном провинилась, так он не себя, а ее застрелил бы.