В кварталах Харькова; Шекспир их описал,
А Шостакович в нотах набросал…
И мы с Медузой оказались квиты.
Свет гаснет. Лучом прожектора на правой стороне занавеса освещается эпиграф:
Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.
Борис Пастернак
Первый сон Шута
Звучит музыкальная тема «Вступление»
Три плана-уровня:
На 1-м плане – где происходит само действие – возле костра спит Шут, издавая «симфонию» храпящих и свистящих звуков. Храп Шута переходит в звуки природных явлений: гомон птиц, всплеск волн, порывы ветра. Возле Шута вырастают призраки Глостера и Эдгара. Затухающий костер время от времени вспыхивает. Медуза-Горгона на 3-м плане-уровне, где возникают потусторонние явления, или на экране сценического задника начинает свой мистический танец со змеями вместо волос. Из глубины 2-го уровня – где рождаются каденции – один за другим появляются и тут же под взглядом Горгоны застывают в камне скульптурные образы, иллюстрирующие Пролог.
Пролог (решается в статической пластике)
Глостер
О ревность старости!
О слезы скорби памяти!
Когда бы доносил вселенский слух,
Где гений зла подстерегает, как недуг…
Эдгар
Лик независимый и гордый дух
Вмиг обращая в жалкого сатира!
Так властелин Полуночного мира,
Господарь Тауэра, победитель Рима
Под грузом горя превратился в Лира.
Вместе (на затылках Глостера и Эдгара оказываются маски Каина и Авеля, которыми они иллюстрируют следующую реплику, по очереди поворачиваясь к залу спиной)
В двуликом Янусе сокрыт и бог, и дьявол:
Вот лик убийцы – Каин, вот жертва злобы – Авель.
Горгона исчезает. Каменные изваяния скрывает полумрак.
Горгону сменяет Мерлин, Глостера и Эдгара – Корделия.
На 2-м плане-уровневновь оживают окаменевшие в Прологе фигуры, иллюстрирующие балладу Корделии. В своей динамике они заполняют пространство сцены и возвращаются на свои места.
Баллада Корделии (решается в динамической пластике)
Корделия (выйдя на 1-й план из окаменевшей группы, поет)
За темным морем на скале стоит высокий дом.
Гнездятся птицы в вышине, но пусто в доме том.
Давно, давно потух очаг, не слышно голосов,
И только ветер, буйный гость, тревожит тихих сов.
Принес он весть издалека, что господин исчез,
Что за моря и облака его унес Мерлин.
В зеленой дальней стороне на черном призрачном коне
Он скачет в золотой броне и видит дом во сне.
Летает ветер и поет, вокруг небес огром.
Не откликается никто и пуст высокий дом, и пусто в доме том.
Образ Корделии тает в сновидениях Шута. Ветер разгоняет туман. Первые лучи солнца вместо мрачных скал с высоким замком и лесом озаряют узнаваемый силуэт Харькова: Зеркальную струю, Госпром, университет, парк Шевченко. На месте Мерлин – памятник Тарасу, а вместо застывших в Прологе фигур – его скульптурную группу.
.
ДИВЕРТИСМЕНТ I
Звучит тема «Фанфары»
Костер еле теплится. Вокруг разбросаны бутылки.
Возле спящего Шута стоит недопитая бутылка вина и две пустые пивные кружки. Появляются гвардейцы из королевской охраны в походных шинелях, или камуфляжных костюмах.
1-й гвардеец (глядя на притихшего Шута)
Спит, как убитый, заместитель наш…
2-й гвардеец
Его повергнул от Эдит купаж…
1-й гвардеец
Как надоел король своим нытьем!
Я что – в колодки заточен ему, повязан?
2-й гвардеец
«Хоть катаньем или мытьем» —
Ты охранять его обязан.
1-й гвардеец
Нам собирать бутылки – где устав?
Ведь мы же королевские гвардейцы!!
2-й гвардеец
Возможно, ты, товарищ, прав, –
А если прав, приятель, – действуй!
Замерев на секунду, 1-й гвардеец бросает на пол собранную посуду и уходит.
Лир собирая бутылки, то и дело спотыкается об них.
2-го гвардейца, который хотел было последовать за товарищем, останавливает приблизившийся к королю человек в слегка помятом английском пальто. Охваченный агрессией гвардеец опускает наземь мешок со стеклотарой.
Ты кто такой, не подходи зазря!
Виктор
Я дворянин из свиты короля.
Лир
Ах, это ты; прости его, Виктор!
Виктор
Я ухожу, прощайте, монсеньор.
Лир
Ступай, Виктор, и будь навеки с Богом,
Дай обниму тебя хоть на дорогу!
Обнимаются. Виктор уходит.
Лир (продолжая собирать посуду)
От склянок зелья проходу нет вокруг!
И с кем же столько выпито, мой друг?
Шут (отгоняя мух и вновь впадая в сонное забытье)
Коль в мире царствует злой рок,
Всегда я напиваюсь впрок…
Лир (отвлекаясь на другую мысль)
С другого боку – хоть с утра
Сдадим мы их – нет худа без добра!
Ура, товарищи, ура!
Шут
Ты поспешил бы, господин,
(сонный) Уже открылся магазин!
Позволь, с похмелья полежу,
А там, даст Бог, и закушу?
Ведь с бодуна одна мораль:
Здоровья нет – его и жаль.
(Поворачивается на бок).
Лир
Дивлюсь тебе, поэт-философ!
Шут (зевая)
Оставь, король, все это проза.
Поэзия была вчера —
Достойна классика пера!
(Отталкивает ногой пустую бутылку, передразнивая Лира)
Ура, товарищи, ура!
Лир (уйдя в себя)
Путь завершил прехитрый Одиссей…
Тогда мне Бог послал троих детей —
