Летчику Василенко поставили задачу произвести разведку передвижения войск противника по грунтовой дороге, идущей вдоль Волги от села Райгород к Черному Яру. Необходимо было установить численность и направление движения частей, а также сбросить в их расположение листовки, специально доставленные из политотдела 11-й армии.

В качестве летчика-наблюдателя с Василенко полетел комиссар Шкуро.

Помимо двадцати пачек листовок весом 60 килограммов, комиссар взял в свою кабину еще и две осколочные бомбы. Сбрасывание с самолета листовок было для нас делом новым, а комиссару предстояло это сделать впервые. В отряде имелись некоторые расчетные данные для определения момента сбрасывания листовок.

Средняя скорость падения пачки листовок весом в 3 килограмма равняется примерно 1-1,5 метра в секунду. Площадь рассеивания сильно возрастает с увеличением высоты сбрасывания листовок. Например, среднего размера листовка, сброшенная с самолета с высоты 1000 метров, при скорости ветра один метр в секунду упадет на землю примерно в 700 метрах от того места, над которым находился самолет в момент сбрасывания. Листовку, сброшенную при силе ветра 20 метров в секунду с той же высоты, отнесет примерно на 15 километров.

Главная трудность заключалась в том, что в полете летчик и наблюдатель не знали и не могли определить скорость и направление ветра в районе цели.

Вот почему Шкуро и Василенко решили вначале для пристрелки сбросить одну пачку листовок, а затем, судя по результатам "попадания", сбросить остальные.

В 8 часов утра Василенко и Шкуро на самолете "Сопвич" вылетели на задание.

О том, как они выполнили поставленную задачу, рассказал комиссар:

"Через несколько минут полета перед нами заблестела Волга. Слева показался город Черный Яр, скорее похожий на большое село своими маленькими деревянными домами и немощеными пыльными улицами. Город заполнили войска и повозки, - по-видимому, части Красной Армии прибыли по Волге из Астрахани. Смотрю на высотомер. Он показывает 800 метров. Вот уже под нами медленно проплыло село Старицкое на правом берегу Волги. Вскоре показалась деревня Вязовка. В это время я заметил, что правее и выше нас метров на тысячу параллельным курсом летит английский самолет "ДН9-А". Его скорость значительно превосходила скорость нашего "Сопвича", и мы не могли его настичь и атаковать.

Деревня Вязовка уже осталась позади, но я не заметил ни наших войск, ни войск противника. Разрывов артиллерийских снарядов также не было видно.

Мы продолжали углубляться в расположение белых. Подлетая к селу Райгород, я заметил, как из деревни выходила на восток колонна войск противника: пехота и батарея четырехорудийного состава. Все улицы города были забиты войсками и обозами. Стало ясно: к фронту подтягивались новые сильные подкрепления белых. Мы сделали два пологих круга, уточняя состав и численность войск белых.

Потом я показал Василенко бомбу. Он тотчас же понял меня и закивал головой в знак согласия. Самолет отошел от села несколько в сторону и потом строго по прямой вновь направился к нему. Возможно точнее произведя расчет, я сбросил бомбу и с нетерпением ждал результата. Но бомба, к сожалению, упала и разорвалась, не долетев до цели метров на двести. С досадой я схватил вторую... Василенко спокойно кивнул головой, развернул самолет и начал делать второй заход. На этот раз я бросил удачнее. Бомба упала, правда, с небольшим перелетом, но сделала свое дело. Я видел, как от места разрыва побежали люди и понеслись лошади.

Увлеченный стремлением нанести поражение противнику, я схватился за пулемет. Василенко понял мое намерение. Не успел я направить пулемет с борта самолета вниз, как Василенко сбавил обороты мотора и начал снижаться. Я вел обстрел короткими очередями. Солдаты и лошади противника носились по деревне, бежали в поле. Последнюю обойму я расходовать не решался, имея в виду, что в воздухе можно встретить самолеты противника. Тут только я вспомнил о листовках, которые лежали у меня в кабине. Хватаю пачку и показываю Василенко. Самолет набирает высоту и идет курсом на юго-восток от села. Василенко показывает рукой: "Бросай листовки". Я поспешно сбрасываю три пачки, одну за другой, забыв о всех расчетах, которые я предполагал сделать. Пачки рассыпались тотчас же под самым самолетом и, удаляясь, стали похожи на три маленьких, быстро рассеивающихся облачка. Самолет сделал пологий круг: мы наблюдали за падением листовок. Оказалось, мы рано их сбросили, и основная их масса пролетела мимо села. Вновь заработал мотор полными оборотами, и мы начали набирать высоту. Василенко делал очередной заход. Держа тачку листовок в руке, я следил за сигналом летчика. Наконец Василенко махнул рукой: "Бросай!" Мне удалось сбросить около десятка пачек. Мы видели, что множество листовок опускалось на расстоянии одного - двух километров от села, но часть их падала прямо на село и в район рассеянной колонны.

Мы возвращались, просматривая подступы с запада к району Черного Яра. Не прошло и 10-15 минут полета над степью, как мы заметили одну, а потом другую группу по двадцать - тридцать всадников, двигавшихся в восточном направлении. Но вот уже вдали опять показалась Волга. В центре нашего аэродрома горел костер. И вот мы опять дома, на своем аэродроме".

Командование группы войск положительно оценило результаты разведки, но осталось недовольно тем, что летчики не "пошарили" по степи в том районе, где видели конные группы. Что это за всадники? Куда они направляются? Вот вопросы, которые беспокоили всех. Особенно волновался Витьевский.

- Ведь группы всадников могли быть разъездами, высланными от большого соединения конницы белых, - говорил он, жестикулируя. - А неожиданный налет конницы из степи грозит большими неприятностями для наших войск. Надо сегодня же еще раз слетать на разведку, - заявил Витьевский.

Рассуждения Витьевского были весьма резонны, и в тот же день он с Лапсой полетел на разведку.

Они дополнили и уточнили разведывательные данные, которые добыли комиссар и Василенко. Лапса и Витьевский обнаружили полк пехоты с дивизионом артиллерии на пути к фронту от села Райгород. Им удалось заметить в степи, южнее села Вязовки, до трех полков конницы белых с дивизионом артиллерии. Они располагались в степи рассредоточение. Состав, численность конницы и район нахождения не были ранее известны советскому командованию. Вероятно, белые намеревались внезапно нанести удар по левому флангу наших войск, медленно отступавших с царицынского направления к Черному Яру.

Сведения о коннице белых, сообщенные командованию 11-й армии, были очень важными.

* * *

13 августа 1919 года был получен приказ о подчинении 11-й армии командующему войсками Туркестанского фронта М. В. Фрунзе.

В эти дни части 11-й советской армии на царицынском направлении вели тяжелые и напряженные бои с конным корпусом белого генерала Улагая. Значительно повысила свою активность в это время и авиация противника.

47-я авиационная эскадрилья англичан активно действовала против наших войск, медленно отходивших к Черному Яру. Английские летчики вели разведку, бомбили и обстреливали советские войска. Летчики-истребители нашего отряда, Щекин и Коротков, несколько раз вылетали для отражения налетов англичан, но не всегда поспевали вовремя. Англичане, как правило, действовали очень поспешно и сбрасывали бомбы обычно с одного захода.

В самый критический день боев на подступах к Черному Яру, 5 сентября 1919 года, туда прибыли с подкреплением товарищи Киров, Фрунзе и Куйбышев. Куйбышев был членом Военного совета фронта. Когда белая конница пошла в атаку, Фрунзе, Куйбышев и Киров с винтовками в руках лежали в цепи красноармейцев, отбивая натиск врага.

Товарищ Киров вызвал к себе Лапсу и Шкуро и высказал им недовольство боевой работой отряда. Киров потребовал, чтобы на посадочной площадке у Черного Яра было установлено ежедневное, в течение всего светлого времени, дежурство наших истребителей. Только здесь, находясь в постоянной готовности к немедленному вылету, наши истребители могли бы вступать своевременно в воздушный бой с англичанами.