— Судя по отчёту коронера, горло покойного перерезали необычным образом, — Омар повернулся к двум полицейским, ждущим чуть в стороне. Один из них был местным районным инспектором, второй, сержант, состоял в патруле, что первым прибыл к месту убийства. Цур Горберг выловил и прислал их с похвальной быстротой – прибыли оба чуть не одновременно с Омаром, причём своим ходом.

— Не совсем не обычным, — ответил инспектор, хмуро теребя ус. — Судя по характеру разреза, использовали струну, проволочную удавку, или что-то ещё в таком роде. Просто так уж повелось, что если не ножом – значит, необычно.

— А струной, значит – обычно?

— Ну… как сказать… — почему-то смутился полицейский. — Не экзотика это какая-нибудь, в городских бандах вполне в ходу. Только вот не у грабителей. Грабители, они "мокрого дела" не любят, а удавка – это гарантированное убийство. Ножом хоть пригрозить можно, поранить. Струна или проволока – только чтоб сразу убить. Здесь же вроде как ограбление… Труп до нитки обобрали.

— Значит, вы проверили, и никто из местных…

— Никто. Уж местная шпана первая бы узнал, появись новый отморозок. И, смею заметить, до сих пор не совсем ясно, что покойный здесь делал вообще.

— Тут я с вами соглашусь, инспектор, — задумчиво покивал Пер-Шаври. — По показаниям вдовы, в тот вечер он сказал, что ушёл по делам, в торговый квартал, а это совсем в другой стороне… Да вы и сами знаете, это же вы показания снимали… — Омар стукнул по земле тростью. — Где и как лежало тело?

— Здесь, справа, если смотреть от входа, — показал сержант-патрульный. — У самой стены здания. Головой в ту сторону.

Следователь подошёл к указанному месту, присел, потрогал брусчатку кончиками пальцев. Ничего, конечно. В столице даже пустыри мощёные, а что может остаться на камне? Тут уже давно всё осмотрели, и если чего-то не углядели более молодые глаза…

— Убили здесь же? Из доклада патруля я не совсем понял…

— Мы и сами не сразу поняли, — пожал плечами сержант. — Мостовая же, следов волочения нет. Но поза странноватая – слишком вытянутая. И шляпа лежала слишком далеко от покойника.

— Мы потом долго изучали брызги крови, — включился инспектор. — По ним уже определили достаточно точно. Напали на него, когда он стоял вот тут, где шляпу нашли – прямо напротив выхода с пяточка.

— Тащили его спиной вперёд?

— Ну да, видимо, продолжая затягивать удавку. Умело, кстати – вся кровь покойному на грудь лилась, убивший вряд ли запачкался. Где-то тут опустили тело на спину и, уже лежащего, отволокли вбок.

— То есть, получается, когда на торговца напали – он стоял лицом к проулку? — Пер-Шаври выпрямился, и снова обвёл место преступления взглядом, пытаясь мысленно реконструировать ход событий.

— Вполне вероятно, — не стал спорить инспектор.

— То есть, либо он собирался уходить, либо убегал от кого-то, кто уже был здесь. Так как сомнительно, что он пришёл из дворов…

— Он живёт не в этом квартале, и вряд ли мог знать, как тут срезать путь.

— Вот именно… — Пер-Шаври глубоко вздохнул, испытав неожиданное чувство брезгливости. Посреди столицы – затхлый закуток, где запросто могут убить человека, и труп обнаружат только на следующий день… — Ладно. Тогда всё. Вы свободны. Можете воспользоваться коляской, которая меня привезла.

— А вы? — поднял брови сержант.

— Проедете со мной по проспекту до Круглой площади, я там сойду. Пешком пройдусь. А вы езжайте, куда вам надо…

— Спасибо, господин следователь, — кивнул инспектор.

Когда они выходили с пустыря, Омар отлично представлял себе, как переглядываются за его спиной полицейские. Всё, что он тут выяснил, можно было извлечь из бумаг без большого труда. Омар, впрочем, теперь и сам не был уверен в осмысленности своего поступка. То, что с убийством не всё ладно, подозревал даже обычный полицейский, не знакомый с историей об отравлении. Однако улик вокруг этого преступления почти не имелось – классический "мёртвый груз", как говорят в районных отделениях. Труп есть – следов и свидетелей нет. И делай, что хочешь… Посетив место, где лишился жизни несчастный торговец, лично, следователь СБП смутно надеялся отыскать нечто, способное дать расследованию толчок, вывести его из дебрей догадок на новый уровень. Не вышло. Да и вряд ли могло выйти. Ну и ладно, у него в любом случае есть дела в городе…

Распрощавшись с полицейскими, Омар немного погулял по Круглой площади – маленькой и очень уютной, обстроенной старыми домами, с фонтаном из пожелтевшего мрамора в центре. Посидел на скамейке, глядя на темнеющее небо, потом встал, выбрал, не сразу вспомнив, нужную улицу и зашагал по направлению к дому. Идти было не меньше часа, следователя это вполне устраивало.

Спутник присоединился к нему спустя несколько минут. Просто появился сбоку и зашагал рядом, словно они с самого начала шли вместе.

— Какие новости? — не оборачиваясь к нему, поинтересовался Пер-Шаври. Прохожих вокруг хватало, однако никто не задерживался рядом более чем на секунду-другую, и вряд ли мог понять, о чём они беседуют.

— За три дня много накопилось, — хмыкнул агент его личной сети, засовывая руки в карманы потёртого сюртука. — Самая свежая – не более трёх часов назад в порт столицы на личной яхте прибыл Александр фок Аркенау.

— Ого, — без малейшего удивления отозвался следователь. — Папенька нашего фигуранта, Реймонда, верно?

— Вам виднее.

— Напомни мне как-нибудь выяснить, почему фок Аркенау до сих пор нетитулованные. Ведь давно уже могли бы быть баронами. А если б постарались – то и графами.

— Напомню.

— Извини. Продолжай.

— Вместе с ним с яхты сошло тридцать два человека. Из них как минимум пятнадцать – вооружённая охрана. Насчёт ещё пяти мои ребята не уверены. Других членов семейства Аркенау среди прибывших нет.

— Хм… И что делали?

— Из порта сразу направились на перекрёсток Второй Ивовой и Черноречной, в трактир "Паучий хвост". Фок Аркенау снял его сразу на месяц, полностью. Уже занятые комнаты тоже выкупил. Очистил здание от посторонних, на входе поставил своих людей. Обратно теперь даже хозяев трактира не впускают. Что он там делает – мы не знаем. Связаться ни с кем не пытался, ни с родственниками, ни со знакомыми, ни, как вы предполагали, с адмиралом Каррисо.

— Ещё успеет, — качнул головой Омар, останавливаясь на перекрёстке, чтобы пропустить омнибус. Вот ведь чудо техники, тягловозы почти утоплены в специальные ниши корпуса, кажется, будто длинная общественная карета едет сама. — Времени мало прошло… Кстати, о Каррисо. Что с ней?

— Вчера она читала лекцию, — сообщил агент, когда они двинулись дальше.

— Лекцию?

— Позавчера адмирал заказала малую аудиторию для выступлений в Адмиралтействе и разослала приглашения ряду флотских чинов. В основном среднего ранга, и из числа её личных знакомых. Среди присутствовавших на выступлении наших людей не было, но, судя по собранной информации, Каррисо рассуждала о перспективах применения малых кораблей, вооружённых торпедами. Понятно, почему из высшего командования никого не пригласили – она, видите ли, считает, что линейная тактика флота на грани устаревания, и скоро может вообще стать бесполезной. Я в этих делах мало смыслю, но знаю, что корабли всегда воевали, строясь в линии. Так что идея даже не смелая, безумная… Руководству такие обычно не нравятся, как можно догадаться.

— Дашь мне материалы, почитаю с удовольствием… Или нет, не надо. Я поговорю с самой Эльдой при случае – так будет лучше. А чем-нибудь… по нашему профилю она занималась?

— Ещё как, — агент усмехнулся краем рта. — Я даже не знаю, когда она ухитрилась лекцию подготовить. Госпожа Каррисо постоянно с кем-то общается, и активно расширяет свой круг знакомств. Подробности я вам передам в письменном виде, самое важное, что сейчас она пытается вскрыть подноготную следователя Фредерика цур Горберга.