Друзья рассмеялись.
- Наш Кинвальд, хоть и Юный, зато неглупый, - произнёс Алинтан, подливая себе вина. - Понимает король, что де Крауда нельзя отпускать.
- Это еще почему? - удивился Фадагас. - Пущай валит на все четыре стороны! Мало что ли голов под Лир-а-Тигом сложили? Его силы разбиты, а союзники рассеяны по всему югу. Чего он теперь может без своих-то армий? А так, Корона заберет все его земли и наделы, отдаст тому, кто поумнее. Хотя бы тебе!
- Армии продаются и покупаются, мой друг, - покачал головой Алинтан. - Были бы деньги. А денег у де Краудов всегда имелось в достатке. Ты же сам когда-то был наёмником, знаешь, как оно бывает.
Фадагас, догладывая куриную ножку, кивнул.
- Ладно, и не таких били, - отсалютовал солдат герцогу. - Выпьем во здравие Короля, да на погибель Палачу!
- Бить-то били, - произнёс Алинтан, салютуя в ответ, - Вот только, одно дело в чистом поле бить, а другое - лезть на стены неприступной крепости.
- Да не дрейфьте вы, ваше сиятельство. Не вам же лезть придётся.
- Не скажи. Король прикажет лезть - полезем. Да еще и с песней на устах, если на то будет воля королевская.
***
- Отец! Прибыли вести с юга. Лорд де Крауд вместе с остатками армии засел в Бартуне, крепость окружена людьми Короны, а Кинвальд с войском уже вышел из Лир-а-Тига. Отец, ты меня слышишь?
Лорд Финар гон Тайлон молчал. Его младший сын Вартэк приблизился и увидел, что в глазах родителя плескалась пустота.
- Отец, - угрюмо произнёс Вартэк. - Если мы им не поможем, Бартун падёт. Вместе со всеми, кто сейчас находится в крепости.
- Кинвальд, - просипел в ответ Финар. - Победил. После того, как де Краудов казнят за измену, мы будем следующими. Король пойдёт на нас.
- Вот именно! Посему, мы просто обязаны помочь Гарраку! Вели созывать знамёна, выступим на рассвете.
Седеющий, одутловатый и, за долгие годы спокойствия наевший пузо Финар, сейчас не был похож на титулованную особу знатного рода. Он был похож на жалкого и трусливого кухаря, который узнал, что суп господина пересолен.
- Мы не принимали прямого участия в бунте Гаррака, - тихо начал свою речь Финар. - Кинвальду не будет на руку очередной приступ, он уже потерял много людей. Нас простят и помилуют. Заберут часть земель, как плату за измену, но это ведь не страшно. Главное - животы сохраним.
- Я не ослышался? Да как ты смеешь такое говорить, после всего, что уже произошло?! Ведь ты первый кричал, что Корона нас душит, а Итлиссу давно пора стать независимым королевством! Вернуть честь предков, честь родных земель!
Отец его не слышал и слышать не желал. Это было видно по его блуждающим глазам, по трясущимся рукам, по гримасе испуганного конюха, ожидающего взбучки от хозяина, за недокормленную лошадь.
- Всё пропало, сынок. Гаррак потерпел поражение. Кинвальд победил. Потому мы и обязаны примкнуть к стороне сильнейшего. Дабы не отправиться следом на плаху.
- Раньше об этом надо было думать! - закричал сын, стискивая кулаки. - Когда еще был выбор!
- У меня еще есть выбор, сынок. Спасти наш славный род. Я выбираю жизнь. Гонец к Кинвальду уже отбыл. Мы сдаёмся на милость Короны и рассчитываем на её милосердие. Кинвальд добрый юноша, он не таков, как его отец. Ты еще маленький был, а я помню те денёчки страшные, помню поражение Седрига. Я не хочу, чтобы нас - тебя, меня, мать - постигла участь твоих братьев. Дурные и родненькие мои, горячие и спорые на рассуждения, сложили головы свои буйные, под Лир-а-Тигом ради этой никчёмной и никому ненужной свободы Итлисса! Нет сын, не надо нам этого... Тогоральд был лютым зверем во плоти человека, он бы нас точно казнил. Но Кинвальд не таков, нет. Он нас простит. Слышишь? Мы будем жить! Это главное... Главное - жить.
Теперь уже Вартэк гон Тайлон, отпрыск древних правителей Тайлонии, чей девиз звучал, как "Смотрящий в бездну не ведает страха", не слышал слов родителя. Ибо перед ним стояло миловидное лицо с румяными щёчками, скромной улыбкой и сияющим взором чистых, как небо и глубоких, как море, сапфировых глаз. Лицо Надданы де Крауд, дочери Гаррака-Палача.
Финар, словно читая мысли сына, мягко взял его за руку.
- Я понимаю твой гнев, Вартэк, понимаю обиду, что душит тебя. Мне жаль, что всё так закончится. Де Краудам теперь способны помочь лишь боги. Незачем идти на дно с тем, кто уже утонул. Понимаешь?
Лицо Вартэка, красивое и волевое, окаменело. Карие глаза полыхнули огнём.
- Не понимаю, отец, - ответил он, вырывая руку. - И никогда теперь не пойму! Утопай в своем страхе сколько захочешь. Только вот остальных не тяни за собой.
***
- Скажи, что ты принёс мне добрые вести.
- Нет, сир. Не могу.
- Неужели все они предали меня? Гон Тайлоны, Бирруды, Ланны, гун Фиссы, ан Логи, Сибальды? Хоть кто-нибудь из этих дармоедов ответил на мой зов?
- Нет, сир. Никто.
Гаррак де Крауд задрожал всем телом, громко скрежетнул зубами и пошёл бурыми пятнами. Его советник, Рикан доль Тэви, даже испугался, что господина сейчас хватит апоплексический удар, но Гаррак как всегда лишь тихо выругался и успокоился.
- Быть может, голубей сбили вражеские лучники? - аккуратно предположил Рикан. - И лорды уже спешат к нам на выручку?
- Скорее они спешат к его величеству, - злобно отозвался Гаррак. - Лобызать королевский зад и вымаливать себе прощение.
Рикан опустил глаза, но от лорда не укрылись его мысли.
- Размышляешь, где мы оплошали? - угрюмо хмыкнул Гаррак. - Нигде. Когда я призывал лордов Итлисса к сепарации, они вздымали кубки и наперебой кричали: "Слава - Освободителю, Честь - Родине, Хер - Королю!". Однако, как только полилась настоящая кровь, эти трусливые свиньи заводили пятаками, при этом удивлённо похрюкивая: "Как так? На войне убивают? Не может того быть!". На людей нельзя рассчитывать, Рикан. Большинство из них при выборе вступиться за правое дело или сберечь свою шкуру, выбирают шкуру. А те же, кто не боятся за неё, обычно погибают первыми.
- Что же нам теперь делать, мой господин?
- Готовиться к бою. Бартун крепкий орешек. Пускай же его херово величество поломает себе все зубы, пытаясь сей орешек разгрызть! Собирай всех способных, даже лапотников на стены. Что там с его чародейством? Еще не сбежал к своему Ордену?
