Посидели, повспоминали джунгли. У Раджива скоро закончится практика и он должен будет улететь в Дели,а Шиам еще остается на полгода. Сун Ок после катастрофы устроилась на хорошие авиалинии и теперь дополнительно ведет занятия от компании с молоденькими практикантками- стюардессами на предмет экстремальных ситуаций и выхода из них с наименьшими потерями. Ведь тогда из всего авиарейса выжила только лишь она одна. На прощанье я им всем раздал конвертики, с тридцатью тысячами долларов каждому, их я снял с карточки прямо здесь в аэропорту. Они ни в какую не хотели брать. Тогда я им объяснил, что эти деньги полагаются всем кто выжил в том рейсе, это найденный *клад* в той вьетнамской деревне.

Не знаю, поверили ли они моим объяснениям, но кое-как я им эти деньги всучил. Надрались мы в том ресторане знатно, даже Сун Ок выпила, поэтому весь рейс до Сиднея я продрых, как сурок.

Из влажного, прохладного салона мы вышли в самое настоящее пекло. Раскаленный воздух буквально забился в мои легкие и я даже не мог вздохнуть как следует. Да еще после похмелья, голова у меня раскалывалась неимоверно. Хорошо, что нас встречал папин друг, вернее его личный секретарь , на своем длинном ролс-ройсе прямо у трапа самолета.

Я бы не выдержал дороги до аэровокзала, блеванул. А тут сходу нырнул в прохладу комфортабельного автомобиля и услужливый секретарь мистера Джона Уоткинса, в бытность свою Евгением Уткиным, подал мне холодный лимонный сок. Я ему был безмерно благодарен, своему спасителю, мне как раз не хватало чего-нибудь кисленького и чего-нибудь прохладненького. И я его сердечно поблагодарил на английском языке. Тот был безмерно рад, что смог угодить такой красивой и молодой леди.

Приехали мы в огромный красивый особняк, огороженный высоким забором, находящийся почти в центральном районе Сиднея. Проехав кованные ворота с охраной, мы вначале попали в красивый ухоженный сад с многочисленными деревьями и аккуратно постриженными кустами вдоль аллей. Действительно, можно подумать, попали на виллу богатого миллиардера. На самом деле так это и было. На крыльце нас встречал сам радушный хозяин, опять мой тезка Евгений Уткин, везет мне на тезок.

Джон предложил пообедать, но я сходу отказался. Меня сейчас спасет только одно, прохладный душ. Стоял под ним наверное целый час, с каждой минутой оживая все больше и больше. Вышел из душа. Посушил волосы, находящимся здесь феном и закрутил их как всегда в культурный хвостик. Вот только сейчас ощутил, что основательно проголодался. Достал из чемодана свежее нижнее белье и одел, потел по страшному, вероятно пока организм адаптируется к такой жаре, белье придется менять каждые три часа, что не есть хорошо. Сверху одел белые шорты и белую короткую майку. Слава богу, когда вошел внутрь холла, там меня встретила прохлада кондиционера.

На улице был полдень и жара стояла неимоверная. Как люди живут в такой духоте? Я бы не смог.

Войдя в обеденный зал или большую столовую, застал там непринужденную атмосферу.

- Познакомься Жень. Это моя дочь - показывая на меня рукой сказал папа - кстати тоже Евгения, твоя тезка.

Тот весело поднял руку с бокалом, приветствуя меня. Рядом с моей мамой весело щебетали две женщины, вероятно мать и дочь. Одна примерно моего возраста, а другая как моя мама. Старшую звали Лилиана, а ее дочь Люсинда. По Лилиане было незаметно, что она тяжело больна, только ее выдавало лицо, неестественно землистый оттенок, даже видный сквозь толстый слой пудры.

Диагностику и предварительное лечение назначали на завтра. А сегодня отдых и плавание в бассейне. Познакомились с Люсиндой, нормальная не чванливая девчонка, в меру умненькая и в меру немного стервозный характер, так наверное большие деньги все-таки накладывает какой-то отпечаток на личность человека. А на завтра после легкого завтрака я всерьез занялся диагностикой жены миллиардера русского происхождения Джона Уоткинса. И прежде чем приступить к лечению, назначил той целую неделю пить мое лекарство, изготовленное мной в тайге, утром и вечером.

Перед непосредственным лечением погнал ее на томографию головы и рентгеновский снимок. Я это специально сделал, чтобы для этого толстосумма было наглядно виден результат моего лечения. Предварительно мой отец рассказал ему целую историю про меня и как я вылечил Аллу Леонидовну и Андрюшку, тот все никак не мог поверить в такое чудо.

Через неделю лечебный ритуал проводили в глубине сада миллиардера, такой тот был огроменный, кажется на 10га располагался. Донором послужила ее собственная дочь Люсинда. В Люсинде не стал ничего изменять, помня еще тот негативный опыт в поселке, когда рыжуху превратил в красавицу, проблем потом было, выше крыши! Трое суток мы трое лежали неподвижно в виде беспомощных тушек, а я целых четыре. Почему? Сам в непонятках.

Через трое суток, как мы и договаривались, Джон повез свою жену снова в клинику. Томография и рентгеновские снимки показали, что никакой опухоли у Лилианы в голове нет. Врачи, проводившие все процедуры, были в полном недоумении и прострации, и все выпытывали у него и у нее, как такое может быть. А я с ними строго договорился, что моя диагностика и лечение должно оставаться тайной, мне еще мировой известности и новых проблем не хватало.

На извечный вопрос Джона, сколько тот мне должен за лечение, я сказал, что друзей моего папы я лечу бесплатно. На что тот не согласился и подарил мне карточку на десять миллионов убитых енотов и слезно просил ее принять. Я посмотрел на папу и тот кивнул головой, только после этого взял карточку с благодарностью.

- Скажите Женя - почтительно спросил меня Уотсон - что еще я могу для вас сделать?

- Я всегда хотела порыбачить в открытом океане - сказал ему свою заветную мечту - и поймать огромного марлина, если это возможно!

На что миллиардер ответил *легко*. И на завтра мы уже с Андреем сидели в специальных креслах, на белоснежной яхте и с азартом ловили марлина. Я поймал небольшого, всего килограмм на тридцать, но как же он яростно сопротивлялся. Тут же на катере, мне предложили из него сделать мои любимые стейки. Вы не представляете, какое это счастье, плыть по открытому океану, есть вкуснейший жаренный стейк из только-что выловленного марлина и запивать все это наихолоднейшим пивом, лепота.

Я сидел и наблюдал с удовольствием, как у Андрея клюнула удочка и он борется с невидимым противником, наматывая леску на барабан и постепенно подтягивая добычу все ближе и ближе к катеру. После обеда ветер немного усилился и поднялась небольшая волна. Меня стало укачивать и стало плохо. В первый раз я побежал к борту, когда у Андрея клюнуло, вероятно из меня выходил обеденный стейк или пережарен был слишком много? К тому времени, когда мой братишка вытащил громадного красавца марлина, я уже наверное раз пять бегал к борту и имел весьма бледный вид.

Как только сопротивляющуюся рыбину втащили крюками на борт, капитан яхты, глядя на меня дал команду править к берегу. Андрей, увидев мое состояние, очень обеспокоился.

- Андрюш, ничего страшного не случилось - успокаивал я его - это наверное качка, морская болезнь у меня. Непривычная я еще к океану.

Домой меня привезли страшно бледного. Я еще отлеживался наверное часа три, пока мой желудок успокоился. А к вечеру меня обрадовал мой папа