Короткое копье со свистом пронеслось у нее над головой, ударило в дальнюю скальную плиту, вызвав небольшой камнепад, прогрохотавший у копыт сесмата.
Алейтис дернулась, подалась назад, ошеломленная, потом вскрикнула от боли, когда следующее копье сорвало кусочек скальпа и перевязи, сбив саму повязку набок.
Схватив ребенка, она рывком соскользнула с сесмата и бросилась за кучу камней. Падая, неловко подвернула ногу и теперь вскрикнула от боли в ступне. Она освободила ногу, вытянула ее и принялась растирать, одновременно выглядывая из своего укрытия.
Шарл заплакал, испуганный внезапным резким движением, вырвавшим малыша из сладкого сна. Принявшись покачивать завернутого в походную кожу Шарла, она постаралась успокоиться сама - в этом ей помог тот факт, что на дороге никого не было, сколько она ни выглядывала. Она покачивала Шарла, прижав к груди, шепча ласковые слова, и постепенно успокаивалась сама. Шарл через мгновение погрузился снова в сон, и она, осторожно сняв ремень с плеча, положила кожаный сверток с ребенком за большой валун.
Морщась от боли в подвернутой лодыжке, она поползла между камнями, чтобы получше посмотреть на дорогу.
- Ахай! - прошептала она в отчаянии.
Не спеша, ухмыляясь, к ней приближались пятеро мужчин. Они были совершенно уверены, что Алейтис от них никуда не уйдет, поэтому не торопились. Она увидела их всех, и руки у нее задрожали.
- Миаво! - прошептала она. - Но где он?
На четвереньках она отползла немного назад и посмотрела в другую сторону.
- Ставвер, - пробормотала она, - черт побери, а он куда подевался?
Стена оврага делала в этом месте выступ, и поэтому видела она преимущественно только серую, отблескивающую скалу.
- Кхас! - позвала она. И посмотрела вновь на тех пятерых. Потом с яростной гордостью, поднялась, отбросила за плечи волосы и, прихрамывая, пошла на середину тропы, спиной к приближающимся мужчинам. Ставвера она увидела стоявшим немного дальше по склону. Короткое копье упиралось своим острием ему в горло, другое в поясницу. Его сесмат лежала у его ног мертвой.
Алейтис сглотнула, глянула назад, через плечо.
Пятеро идущих за ней теперь растянулись в дугу, их лица горели мрачными хищными ухмылками.
Нервно проведя руками по предплечьям, она посмотрела влево, потом вправо. . Стены поднимались слишком круто, не давая надежды на побег. Она быстро повернула голову назад, туда, где был Ставвер. Миаво ухмыльнулся ей, выступая из-за спины Ставвера.
Чувствуя, как становится чаще дыхание, как гордость сменяется паникой, Алейтис повернулась и пошла навстречу пятерым. Она сделала несколько быстрых шагов и замерла - на нее были направлены наконечники трех копий.
Медленно, шаг за шагом, начала она отступать. Пять ртов растянулись в животных усмешках, зубы очень бело блеснули на красновато-коричневых грубых лицах.
Пять пар тупых животных глаз впились в нее, предвкушая кровавое удовольствие.
Медвеи теснили ее в сторону Миаво, заставляя делать шаг за шагом, подталкивая копьями. Вцепившись в волосы, в агонии страха, оттесняемая назад, к гибели - шаг - толчок, шаг - толчок - она прошептала: - О, Мадар... помоги мне!
В напряженно пульсирующем воздухе чисто и звонко прозвучали ноты мелодии. Алейтис застонала, рухнула на колени. Теперь она не просто была напугана, она впала почти в столбняк.
- Сейчас... - словло не было договорено, растянулось в завершившейся басовым рыком вопль.
Когда высокая нота вопля соскользнула вниз, на басы, в ворчание и рокот, а затем и вовсе погасла, движение пятерых мужчин замедлилось, превратившись в пародию на движение людей. Потом они вообще перестали двигаться, повисли в момент полушага. Алейтис попыталась встать. Двигаться было странно трудно, создавалось такое впечатление, как будто она пробиралась сквозь невидимый желатин. Вдруг руки ее шевельнулись сами собой, затрепетали, как лунные белые мотыльки.
- Нет! - прошептала она. Дрожь пробежала по всему ее телу - это пришли в движение ноги. Крик-шепот ее прозвучал лишь внутри ее сознания. Она снова была пленником собственного тела, и могла лишь наблюдать изнутри своего черепа.
Мучаясь беспомощностью, она смотрела, как руки ее взлетели, а потом опустились на древко одного копья, легко выдернули его из онемевших пальцев медвеймужчин. Она глядела сквозь наблюдательные отверстия глазниц, и слезы медленно струились по ее щекам... Она понимала, что должно последовать.
Стремительные как мотыльки руки Алейтис вонзили острие копья в грудь воина. "Словно шилом протыкаешь кожу", - мелькнула у нее неуправляемая мысль. Толчок, рывок назад, снова толчок, потом опять назад и так далее...
И вот уже пятеро мужчин мертвы...
Они этого еще даже не знали. Застигнутые замедленным временем, как мухи в янтаре, они продолжали висеть в воздухе, не падая. Острие копья даже не окрасилось кровью - на это пе было времени, столь стремительны были его уколы. Пленник в собственном черепе, она видела, как разжались тонкие смуглые пальцы, как повисло в воздухе отставленное ими копье. Перед глазами медленно поплыли освещенные янтарем стены - ее тело развернулось и направилось ко второй группе нападавших. Теперь перед ней были те, что схватили Ставвера. Тонкие смуглые пальцы ловко вытащили из-за пояса одного из них нож. Раз... два... три... - полоснуло по горлам, потом перед ней всплыло лицо Миаво - остальные, все еще торжествующе усмехающиеся, но уже получившие добавочный кровавый рот на рассеченном горле, пропали из поля зрения.
- Нет!-крикнула она, обращаясь к тому таинственному, что сейчас управляло ее телом. - Не надо... остальные уже мертвы! Он один и не может уже мне повредить! Без него погибнет все племя... Не убивай его!
Тело, несущее ее пленное сознание, сделало шаг в сторону, и мимо Миаво. Потом еще шаг... второй... Потом низкий басовитый гул, пульсирующий все это время на границе неслышимости, визгливо усилился до ноющего, пронзительного воя. И рукоять ножа вдруг стала холодной, и она почувствовала, что в лицо дует теплый утренний ветерок.
Застонав, она разжала пальцы, выпуская нож. Тот со стуком упал на землю. За спиной она услышала несколько глухих ударов, звон, стук. Она повернулась на дрожащих, подгибающихся ногах и тут же повалилась на землю, обхватив голову руками.
Ставвер крякнул. Осторожно обойдя лужу крови, натекшую из перерезанных глоток, он остановился рядом с Миаво.
- А тебя почему она оставила в живых, а?
Миаво хрипло что-то каркнул, сделал шаг в сторону, опасливо поглядывая на вора, рукой схватившись за рукоять ножа на поясе. Ноздри его раздувались, он снова отступил, шаг за шагом, не говоря ни слова.
Алейтис подняла голову.
- Ставвер! - позвала она громко. - Оставь его.
Она на несколько секунд закрыла глаза, потом повернула голову и тяжело уставилась на Миаво.
- Уходи! Понял? Я пообещала Кхатеят, что не трону тебя... Ахай, Кхем-ско, ты понимаешь, как близко ты был к смерти? Убирайся! Оставь нас в покое! Не внаю, смогу ли я снова сдержаться, если увижу тебя снова...
Миаво колебался, глаза его дико сверкали.
Алейтис застонала:
- Ай-ми, будь же умным человеком, идиот! Даже без... - Она шлепнула себя ладонью по макушке. - Даже без волшебства Ставвер справится с тобой за одну минуту. Посмотри - он прямо с места рвется, чтобы прикончить тебя.
Ставвер ухмыльнулся, поднял нож, который валялся в кровяной луже, многозначительно и приглашающе посмотрел поверх его лезвия на Миаьо.
Тот мрачно обошел кучей лежавшие тела товарищей и быстро зашагал по тропе, вскоре исчезнув из вида.
Ставвер повертел нож, чисто блестевший лезвием в лучах Хорли, поджал губы. Посмотрел на лужу крови, потом снова на полированное лезвие ножа.
- Проклятье! Как это тебе удалось сделать? - пробормотал он.
Алейтис в ужасе переводила взгляд с одного мертвого тела на другое. Потрясенная до глубины души, мучаясь от тошноты, она медленно зажмурилась, ударила кулаком по бедрам; по искаженному гримасой боли лицу текли слезы гнева.
