– Отвезешь?
– За чирик запросто.
– Не ломанул? – усмехнулся я.
– Тогда подождем давай кого-нибудь, пополам поделишь.
– Я тебе пятерку дам и никого не ждем.
К «рафику» и правда никто не бежал, всех клиентов те две машины увезли. Водитель почему-то посмотрел в небо, подумал, затем сказал:
– За восемь отвезу.
– На семи сойдемся, – сократил я процесс торга. – И то дорого.
– Ладно, садись.
Вышний на Торжок вроде и похож, но все же какой-то другой. В Торжке зелени больше и город заметно старинный. А здесь возле вокзала даже девятиэтажка панельная, из новых. Вроде как серьезней место. Но, судя по окнам, заселено в ней немного квартир.
– Тут еще жить можно, – водила показал пальцем на этот дом. – Только держи шмотки все время руками и смотри, чтобы не зарезали. Чуть не самая трущоба в городе, одни наркоты.
Тоже разница, да. В том же Торжке или у нас за торговлю наркотиками расстреливают.
А вообще тут вроде все и попроще, и даже пооживленней; такое ощущение, что меньше людей работает и больше по улицам шляется. И да, легковушки катаются время от времени. И улица вроде пошире, чем в Торжке, даже какие-то остатки тротуаров сохранились. Правда, чуть дальше отличия исчезли, когда хрущевки сменились старыми особняками. На угловом висела вывеска «Игорный дом „Удача“», а сразу за ним, по другую сторону перпендикулярной улицы, высилось четырехэтажное здание гостиницы «Березка» – типичный гостиничный проект для провинциальных городов, разве что время и обстоятельства внесли в него поправки в виде многочисленных труб буржуек, торчащих наружу, и закопченной стены.
– Приехали! – радостно объявил водила, демонстрируя понимание того факта, что развел лоха тряпошного.
– Молодец, быстро довез, – похвалил я его сквозь зубы.
– Так старался, – не полез он за словом в карман.
Подхватив рюкзак и автомат, потопал к «Березке». На первом этаже, естественно, обнаружил вход в ресторан. Что за гостиница без ресторана? Правда, этот, против ожидания, назывался не так, как «отель», а нес гордое название «Елисейские Поля». Вот как.
Обшарпанный вестибюль с полами из гранитной крошки, привычная стойка администратора, но несколько непривычный вид сидящего в скрипучем кресле амбала с автоматом. Охрана, похоже. А за стойкой средних лет мужчина, одетый сплошь в джинсовое – брюки, рубашка «батник», такая же куртка поверх рубашки и даже джинсовая кепка на голове, призванная, как я заподозрил, для сокрытия лысины.
– День добрый, – поздоровался я. – Номера есть? Только мне бы отдельный.
– У нас все отдельные, – администратор усмехнулся. – Наплыва туристов давно не было, да и не предвидится вроде как. Есть номера.
– Тогда поинтересоваться хочу, по комнатам не шарят?
– Камера хранения есть у нас. За оставленное в номере не отвечаем. А из камеры не крали ни разу.
– Дорого?
– Тридцать копеек в час.
– А номер?
– Люкс за четвертной, полулюкс пятнадцать, обычный за десятку в сутки. Ресторан есть.
– Это я видел. А почему так назвали?
– А кто его знает? – тот пожал плечами. – До меня это было. Берете номер?
– Да, возьму. На пару дней пока. Нет, на три.
Мне же все равно мотовоза ждать.
– Сороковник. Червонец вернем при выезде, залог за порчу.
Отсчитал. Тысячу я оставил в Торжке как последний резерв, а пять сотен с лишним с собой прихватил, мало ли за что платить придется.
– А сейчас камера открыта? Я бы вещи сразу кинул, а как вернусь, забрал бы.
– Открыта, пошли, – кивнул тот, пересчитав деньги и просто убрав их в карман. – Только от волыны магазин отстегни и патрон выкинь.
Почти рядом со стойкой две двери. За одной оказалась еще и решетка, которую мужик открыл ключом, после чего взял мой рюкзак с автоматом и положил на полку, выдав мне номерок театрального вида, на котором с обратной стороны было выжжено «Березка», а заодно и бумажку с печатью, на которой записал время.
– Минуту, я еще белье выдам, – сказал он, запер камеру хранения и отпер соседнюю дверь, за которой оказалась кладовка. И тогда мне досталась стопка серого и даже чуть влажного белья, пахнущего прачечной. – И ключ возьми, семнадцатый номер будет. Второй этаж.
– Благодарю.
Коридор второго этажа был темным, пол покрыт разбитым паркетом с ковровой дорожкой посередине, середина которой была вышаркана ногами до дерюжной основы. Дверь открылась с трудом, рассохлась, за ней оказалась небольшая комната с тремя кроватями и тумбочками рядом. Все кровати с матрасами, но без белья, понятное дело. Я выбрал ту, что от входа в дальнем углу, быстро застелил, не став накидывать одеяло – пусть все сохнет, точно же влажное.
Все, можно идти. Автомат пусть тут лежит, с длинными стволами народ по улице не ходит, как я вижу. Пока я с рюкзаком, то выгляжу нормально, вроде как только приехал человек или уезжать собрался, а так ходить не стоит, похоже. Ладно, «ТТ» вполне хватит в случае чего. Запер номер, спустился вниз, спросил у администратора:
– Такое место, как «Сказка», знаете?
– А кто его не знает? Только рановато для нее, – он посмотрел на часы, – туда если только часа через три идти имеет смысл. Угол Сиверсова и Казанского, длинный такой дом двухэтажный. И там же казино «Двадцать один».
– А где пока пожрать можно хорошо? Чтобы на воздухе, например?
– К рынку идти лучше, там шашлычка есть неплохая. И там же чебуречная. Не отравят.
– Спасибо, воспользуюсь. К рынку как идти?
– Вот как направо из подъезда и первая улица снова направо. Там его видно будет.
Рано пока в «Сказку». Но мне не веселиться, мне по другому делу. Вчера вечером опять с операми встретился, они новостями поделились:
– Прокопьев Николай Макарович, тысяча девятьсот сорок пятого года рождения, уроженец города Кимры Калининской области. Впервые осужден в возрасте четырнадцати лет по статье сто сорок пятой УК РСФСР на срок четыре года, с отбытием наказания в колонии для несовершеннолетних. Освобожден в возрасте восемнадцати лет, на путь исправления не встал, администрацией характеризуется отрицательно. Три года погулял, затем еще срок, статья сто сорок шестая, разбой, группа лиц, срок семь лет. Вышел в семьдесят втором, провел на свободе четыре года. Переехал в Осташков. В семьдесят шестом снова сто сорок шестая, группа лиц по предварительному сговору, срок двенадцать лет. То есть на момент войны находился в местах заключения. Такой вот красавец. На родину вернулся, можно сказать. Приметы совпадают, шрам присутствует.
– А про других что-нибудь есть?
– Есть ориентировка на Прапора. Бывший военнослужащий, прапорщик, предположительно авиация, служил в Мигалово. Появился на военной машине с кучей оружия, сразу в Вышнем Волочке. Замечен в окружении Зураба, есть там такой авторитет, по неподтвержденным данным вор в законе. По неподтвержденным же данным у него какой-то заскок по женской линии, а под людьми Зураба есть бордель. То ли убил он проститутку, то ли что-то еще, но дальше о нем слышно не было. Для того чтобы его свои мочканули, косяк маловат, но какие-то меры приняли, выходит. По приметам совпадает.
Вот, собственно говоря, и все мои исходные данные. То есть лучше всего Прокопа искать, то есть гражданина Прокопьева Николая Макаровича, рецидивиста. И кроме той самой «Сказки», зацепок у меня нет.
Улица, на которую свернул, называлась Красных Печатников, что хотя бы радовало разнообразием после Торжка, но шашлычная нашлась на Карла Маркса. Двухэтажный домик из красного кирпича с двориком, во дворике столы с лавками под навесом. Пахнет как раз шашлыком и дымом. И людно, половина мест занята, все на солнце выбрались. Тощий носатый кавказец орудует у длинного мангала в углу, кругленькая такая молодая женщина столики обслуживает. Выбрал место так, чтобы можно было за улицей наблюдать, сел. Женщина почти сразу оказалась рядом. Попросил пива и четыре шампура свиного. Пиво принесли быстро, в знакомой классической кружке вроде тех, в которые у бочек разливали в мирное время. А минут через пять и шашлык был готов, его тут впрок жарили, похоже, а не под конкретный заказ. И оказался он неплох, и мясо хорошее, и зажарили с корочкой.
