Я прервалась, захлебываясь слезами, яростно стирая их со щек, боясь, что они могут сильно меня обжечь. Старалась хоть как-то себя успокоить, но смотря в эти изумрудные глаза, все мои барьеры рушились.

— Тим, моя мама узнала, что ты был моим первым мужчиной, но я попросила её ничего не предпринимать, оставить всё как есть. Но она не оставила, понимаешь. Марина Алексеевна запудрила мозги моей матери, и та решила, что я просто обязана выйти замуж за Олега. Я не знаю почему, не надо на меня так смотреть! Я едва выкрутилась из этой ситуации, и теперь я зарабатываю на жизнь танцами. Да, такими. У меня нет выбора, Тим. Я не могу больше быть содержанкой. Я вообще ничего больше не могу. И браслет я у тебя около месяца назад оставила, и так и не нашла.

Я несла какую-то не связную ахинею, стараясь хотя бы четко произносить слова, но и это выходило с трудом. Казалось, что легкие вспороли, и с каждым словом я умирала. Я поняла, как было сложно выворачивать наизнанку душу Тимофею. Теперь мы квиты.

Март, не слова не говоря, поднялся со своего места, подходя ко мне и заключая в свои объятия. Я рвано выдохнула, цепляясь за него, как за спасательный круг.

— Мы можем начать с нуля, — прошептал Тимофей, сжимая меня все крепче. — Без ссадин, синяков, царапин, порванных платьев и потерянных туфель.

— И без рваных сердец?

— Тем более без них.

Глава 22

Я крепче прижалась к горячему телу парня, неспешно вдыхая его аромат, всеми силами заставляя себя четко распределить свои мысли и не сказать очередную глупость. Тимофей ждал.

— Таня Долматова, двадцать лет, осенью исполнится двадцать один, студентка академии искусств, работаю танцовщицей в клубе «созвездие», — отстранившись от молодого человека, с улыбкой произнесла я.

— Тимофей Мартин, двадцать лет, в августе исполнится двадцать один, студен, подрабатываю в фирме своего отца, — поддержал меня Март. — А теперь, пожалуйста, по подробнее мне о твоих заработках, юная леди.

— Я же уже сказала, что больше не могу висеть на родительских шеях, а единственное что я умею, так только танцевать, — пояснила я.

— Таня, я дам тебе денег столько, сколько захочешь, но только уйди оттуда, — сказал Тимофей, недовольно и раздраженно устремляя взгляд на меня.

— Нет, Тимофей, мне действительно нужно начать жить самой, понять суть самостоятельной жизни, понимаешь?

— Таня, почему ты вечно переворачиваешь всё верх дном. Почему мы не можем спокойно начать всё с чистого листа? — взбесился Тим, расхаживая по кухне.

— Если ты действительно хочешь начать всё с нуля, то, — я прервалась, неожиданно вспоминая сообщение Дианы о миловании Тимофея и Юлии. — То сначала прекрати все отношения с другими девушками.

— Да, какие ещё девушки, Таня? — вскричал Тимофей. — Да, я на тебе одной, черт возьми, помешан.

В опровержение его слов, телефон парня предательски зазвонил, выявляя на главном экране фотографию Юлии Ахиевой, которая соблазнительно улыбалась в камеру.

— Ты её и сфотографировать уже успел, — саркастично усмехнулась я, скрещивая руки на груди. — Так что, Тимофей, прекращай все свои интрижки на стороне.

Я остановилась, собираясь с мыслями, останавливая поток слов Тимофея взмахом руки. Мне нужно договорить.

— Если ты будешь биться на два фронта, то говори сразу.

— И что тогда?

— Тогда я отступлю. Мне будет больно, невыносимо, но я отступлю. Мне не прельщает тот факт, что я за тебя борюсь. Так не должно быть!

— Хорошо, но как только я разгребу то, что успел наворотить, ты уходишь из клуба, по рукам? — протягивая ко мне руку, объявил Тимофей.

Словно заключая сделку с дьяволом, я протянула руку в ответ, крепко пожимая её. Телефон парня продолжал трезвонить.

— Иди, разбирайся со своими курицами, — недовольно произнесла я, раздражаясь от трезвонившей на мобильник Юлии.

— Ревнуешь, милая? — проворковал парень, прижимаясь к моему боку.

— Ты мне ещё не парень, милый, так что нет, не ревную, — с ухмылкой ответила (соврала) я, заманчиво глядя на кухонный нож. — Но если я узнаю, что ты с кем-то переспал, то знай, зачаточного органа ты лишишься.

Парень улыбаясь, наклонился к моему уху, отчего я непроизвольно вздрогнула, и, проведя по моим серым волосам своей ладонью, произнес.

— Значит, просто друзья?

— Да, просто друзья.

Тимофей усмехнулся, якобы не веря в правдивость моих слов. Но я, скрестив руки на груди, не торопилась опровергать ранее подтверждение.

— Просто друзья, — задумчиво протягивал слова Тим, усмехаясь с каждым разом всё больше. — Друзья, которые когда-то спали друг с другом, и при каждой встрече не могут обойтись без поцелуев.

Я закатила глаза, не соглашаясь и не противясь словам Тимофея. Парень тем временем всё продолжал усмехаться.

— Поехал я тогда, подружка дряхлая моя, по бабам, по бабам, — на распев произнес Тим, плавно продвигаясь в коридор королевской походкой.

— Мартин, только посмей, — разгневанно прошипев слова, я выскочила вслед за парнем.

— Фи, Таня, что за фамильярность? — всё с тем же пафосом продолжал Тимофей, явно забавляясь моей злостью. — Тем более, мы же ещё не пара, чтобы ты могла меня ревновать.

Мне стало обидно, серьезно. Я, конечно, сама произнесла последние слова, и от этого понимания становилось ещё обиднее. Я действительно уговаривала себя не ревновать, не злиться, не нервничать, ибо настоящей парой мы не будем, пока он не прекратит все шашни на стороне. Но при одной крошечной мысли, что он сейчас и в правду пойдет «по бабам, по бабам», мне становилось не по себе.

— Тань, — отвлекая меня от накручивания самой себя, Тим заключил меня в свои объятия. — Я пошутил, веришь?

Неопределенно пожала плечами, отворачивая лицо парня, который настойчиво пытался развернуть его к себе.

— Танюш, я сейчас и впрямь поеду по бабам, но поверь, лишь для того, чтобы быстрее разобрать всю неразбериху. Попытаюсь оборвать связи с большинством девушек, обещаю. И клянусь, что отныне спать с кем-то, кроме тебя, я не буду.

Я закусила губу, чтобы ни начать улыбаться, как чеширский кот. Но выходило с трудом, а по правде, не выходило вообще. Не сумев сдержать ликующей улыбки, я развернулась в объятиях парня, утыкаясь носом ему в грудь.

— Маленькая моя, — с неподдельной нежностью произнес Тимофей. — Мне пора, Танюш.

С огромным и превеликим нежеланием, я разжала объятия, позволяя Тимофею выскользнуть из моих рук.

— До встречи, малышка.

Усмехнувшись, я прикрыла за парнем дверь, позволяя грустному состоянию вернуться ко мне. Мне не верилось, что это было всё реальным, настоящим. Я словно спала, и этот сон был самым сладким из всех, что я помнила.

Казалось, всё произошедшее было некой иллюзией обмана, плотью воображения, миражом. Но нет, я отчетливо чувствовала аромат Тимофея, витавший в квартире.

И спустя короткий промежуток времени в моих комнатах опять появились презенты Тимофея, которые пару дней назад отправлялись под ликвидацию. На шкафчиках появились маленькие котики, которые парень так любил. Помню, раньше постоянно смеялась над этой клинической любовью к котам. А Тимофей забавно отвечал, что это всё из-за фамилии. Да, действительно, Мартин — март, мартовский кот.

Отвлекая меня от раздумий, мой телефон оповестил о новом сообщении. Надеясь, что это Тимофей, я словно сумасшедшая понеслась к сумке. Но сообщение было не от Тимофея, а от его сестры, оповещавшей меня о скором прибытии в мой дом. Новость, конечно, покоробила, но я поняла, что это даже к лучшему. Мы с подругой всё спокойно обговорим, и очень надеюсь, что она меня поймет и примет. Я очень хотела, чтобы она меня приняла.

Но как бы я не готовилась к прибытию подруги, всё равно Мартина застала меня врасплох, стремительно проходя на кухню и кладя на стол мой, потерянный в недрах комнаты Тимофея, браслет.

— Я люблю его, — выпалила я, сжимая ладони в кулаки, страшась посмотреть подруге в лицо.

— Браслет? — переспросила Диана, вгоняя в шок и меня. — Он мне тоже нравится.