— Я тебя ненавижу, — прошептала я фотографии Тимофея в руках, пытаясь телепатически донести то до самого абонента. — Но, как, же моя любовь всё это перевешивает.

Я отшвырнула фотографии, несколько раз ударив по полу рукой, вымещая свою злость и боль. Ненавижу, не люблю, забуду — ложь! Долматова, научись не врать, хотя бы самой себе. Ты же любишь его, лелеешь, никогда не сможешь забыть. Ты же помешана на нем, как наркоман на героине, и нуждаешься в нем также, не понимая, что это и убивает. Только почему глупому сердцу не объяснишь, что это всё пустое, надо отпускать и следовать дальше. Наверное, потому, что это простой орган, отвечающий за твою жизнь, а не за чувства, а уж тем более за поступки. Не слушай сердце, оно тоже врет. Не подчиняйся разуму, это сведёт тебя с ума.

— Если бы я могла всё исправить, я бы перемотала часы назад и сказала бы, что люблю, — прошептала я, глядя в потолок. — Единственное о чем я жалею, это то, что я не полюбила тебя раньше.

Телефон с открытой социальной сетью оповестил, что у Тимофея Мартина появилась новая фотография. Пересилив саму себя, я открывала фотографию, и улыбка озарила моё лицо. Вот она — моя недостигаемая мечта, моё личное счастье, мой маленький Ад.

***

Все дети думают, что когда им исполнится восемнадцать лет, они станут независимыми и перестанут слушаться родителей. Это не так, спешу вас огорчить. После восемнадцати лет, когда по закону ты сам за себя несёшь ответственность, родители начинают опекать тебя ещё больше. И каждый твой косяк осуждают одной и той же фразой «ты же взрослый человек!». Да, ты взрослый человек, но почему до сих пор трясешься, когда мама встречает тебя на пороге дома со словами «нам нужно поговорить»?

Я сидела перед зеркалом, собираясь в академию, слушая гневную родительскую речь.

— Татьяна, — мама настолько громко выкрикнула моё имя, что мне пришлось убавить громкость на громкой связи, — если ты думаешь, что вчера наш разговор закончился, то ты серьёзно ошибаешься! Мы обсудили с твоим отцом сложившуюся ситуацию, решив, что нам нужно быть уверенными во вранье Марины, предоставив доказательства.

— Что ты хочешь этим сказать, мама? — напряглась я, не понимая, к чему клонит родительница. Тут как назло, связь оборвалась, а после от мамы пришло «жду звонка». Ясно, у неё закончились деньги на телефоне, так же, как и у меня. Следовательно, разговор можно оттянуть ещё на пару дней.

В академии мне пришлось бежать до третьего корпуса, ибо в нашем блоке неожиданно начался ремонт. Вот, не могли они переселить нас в первый, а? я так бы с Ди чаще виделась, и не пришлось бы мне бегать туда-сюда, из-за того, что Мартина боится встретиться с Артёмом. Ах, как же её нервная система-то шалит, ведь у нас совмещенная физкультура. Да, у трех групп: моей, Дианки и Тёмы.

Когда моя группа и группа Артёма подошли к спортивной площадке, то группа подруги уже занималась, а их учительница недовольно смотрела вокруг. А мы с подружкой строили друг другу рожицы и кривлялись.

Когда первая группа освободилась, Дмитрий Владимирович поставил нас в шеренгу, переговариваясь с Константином Николаевичем, вторым учителем физкультуры. Они оба были подтянутыми, весёлыми, отходчивыми и всегда помогали ученикам. Их обожали все без исключения! Что не скажешь об учительнице у Дианки.

— Закончили, — крикнула учительница подруги, взирая на всех так, словно они недостойны её внимания, — на скакалку!

Все ученики покорно взяли скакалки, которые лежали на лавке, и начали прыгать; хотя Ирина Фёдоровна не обозначила четкое время, никто, и слова не сказал.

— Мартина, ты плохо пробежала, — громко проговорила учительница, вызвав у всех шок. Да, зря ты это милочка.

— Знаете, проверьте зрение, — огрызнулась Диана на повышенных тонах, перестав прыгать, просто держа скакалку в руках. Надо бы забрать скакалку, а то не дай Бог…

— Ты мне ещё дерзишь! — выкрикнула Ирина Фёдоровна, заставив нас всех поморщиться и остановить занятие.

— Вообще-то, дала совет, — пожала плечами подруга, покручивая в руках скакалку, — может, мы уже начнём?

— Будешь скакать на скакалке, пока я тебя не остановлю! — разоралась она, хотя, сама и забыла, что не указала время, — указывать, она мне будет.

— Достала, — устало отозвалась Дианка, и, кинув скакалку, направилась к выходу со спортивной площадки.

— А ну, вернись! — истошно закричала Ирина Федоровна, нервно теребя свисток в руках.

— Обломитесь, — выкрикнула в ответ Мартина, напоследок показала средний палец шокированной учительнице, — ещё указывать она мне будет.

Далеко подруга не ушла, остановившись около входа на площадки, и обернулась. Вижу, эту стервочку польстило внимание окружающих, а особенно Тёмки. Я гордо фыркнула, это же моя подруга! Но когда учительница кинула на Ди злостный взгляд, я не выдержала.

— Да, нормально она бегает, — чуть ли не закричала, грозно направляясь к учительнице.

— Долматова, — аккуратно шикнул учитель, не зная, что раз меня понесло, то пощады не будет.

— Вот, вы чего придираетесь, я не пойму? — наступала я, скрестив руки на груди, — может, у неё, что случилось, а вы начинаете на нервы действовать!?

Из всего важного, что у Дианки случалось сегодня, был и приезд Тимки, которые волновал больше меня, нежели её. Я поняла, что сейчас у меня есть отличный шанс выплеснуть весь свой негатив, и я не стала его упускать.

— Случилось, — выкрикнула Ирина Федоровна, делая несколько шагов вперёд, — приступ самовлюблённости и наглости!

Даже я, которая за словом в карман не полезет, обомлела от сказанного. На пару секунд я даже растерялась, что мне говорить, потеряв весь свой пыл. Видела, что Тема порывался что-то сказать, но Мартина его опередила.

— Ирина Фёдоровна, — спокойно отозвалась Диана, достаточно громко. — Мне кажется, я поняла, в чём ваша проблема, — тон подруги напоминал тот, которые используют врачи в разговоре с психами. — Вам просто муж не даёт, вот вы и беситесь. Или, так, календари тихо плачут в сторонке? А может, и правда, нервные клетки к чёрту? Таблеточки попейте, там. Сейчас от чего только нет!

— МАРТИНА! — учительница взревела так, что, наверное, вся академия слышала, — чтобы больше на уроках у меня не появлялась! Поняла? Позорище родителей!

— Я, хоть и позорище, — спокойно отозвалась подруга, не показывая, как это её задело, — но зато, я не ошибка эволюции.

Мартина развернулась, чтобы уйти прочь с площадки, как я неожиданно даже для себя, начала аплодировать. Моё начинание тут же подхватили и раздался шквар восторженных и одобрительных хлопков. Диана, не оборачиваясь, ушла.

***

Да, сегодня приезжает Тимофей, и я стараюсь не вести себя, словно истеричка. Хотя, мне так и хочется бегать из угла в угол, рыдая и крича, что мой мальчик приезжает. Только, вот если бы он был бы по-настоящему моим, то я действительно бы делала вышеуказанные действия. Сейчас я везла подругу домой, которая уже через пару часов отправиться за Тимкой. Мне сильно хотелось поехать с ней, чтобы при встрече запрыгнуть на Тимку, крепко обнять и поцеловать. Остается только мечтать. Дианка, не замечая моего подавленного состояния (и, слава Богу), чуть ли не искрилась от счастья.

— Смотри, не загорись от нетерпения, — усмехнулась в который раз я.

— Смотри, — воскликнула Дианка, быстро-быстро махая кистями, — я огонёк!

— Ты — дурак! — засмеялась я, переводя взгляд обратно на дорогу.

— А? дошерак? — издевательски переспросила Дианка, хихикая.

— Ага, — кивнула головой, — душевнобольной!

— Но-но, — запротестовала подруга, — я в самом лучшем рассвете сил, между прочим!

— Смотри, что бы твой огонь, случайно так, не погас, — я не заметила, как перешла на философию.

— Ну, а если он погаснет, — одушевлённо пролялякала Мартина, — то я найду спички, зажигалку и бензин. И воздух!

Я лукаво посмотрела на Диану, продолжая вождение машины. Она хоть поняла, как двусмысленно это всё прозвучало? Вижу, она задумалась.