<p>
</p>
<p>
— Шо странно? — Давид с удивлением посмотрел на друга.</p>
<p>
</p>
<p>
— Да так… Неважно. Слушай, Давид, а давай спать будем, а то меня рубит не по-детски.</p>
<p>
</p>
<p>
Комната, куда его отвел Давид, была старой кладовкой. В ней не было окон, и находилась она под лестницей, ведущей под крышу дома. Потолок кладовки был низкий, а сама комната — маленькой и узкой. Ее стены были обклеены старыми газетами. У одной стены стоял полуразвалившийся шкаф, а у другой — старый колченогий диван. Когда-то яркая красная обивка потерлась и местами прорвалась, а из дыр торчали куски соломы.</p>
<p>
</p>
<p>
— Вот… — Давид зажег керосиновую лампу, стоящую на единственном стуле. — Этот диван принес дядя Слава. В городе после войны завалы разгребали, вот он его оттуда и вытащил. А потом исчо много чего хорошего приволок. Доски там разные, фанэру. Это он тут все полки и столы мастерил. Счас я кровать постелю, и мы спать будем.</p>
<p>
</p>
<p>
Застелив диван старой, но чистой простыней, Давид кинул на него две худые подушки и огромное ватное одеяло. Артем упал лицом в пахнущую лавандой подушку и тут же уснул.</p>
<p>
</p>
<p>
Проснулся он от громкого топота и криков в коридоре.</p>
<p>
</p>
<p>
— Стой! Стой, шалава рыжая! Стой, говорю! — орал мужской голос.</p>
<p>
</p>
<p>
— Сигизмуд, оставь ее! — визжал женский фальцет. — Зойка! Хавайся, пока я его держу!</p>
<p>
</p>
<p>
— Зойка! Лярва! Поймаю — убью! — рычал мужчина. — Дочь боевого офицера — гуляшая девка! Позор на мою седую голову!</p>
<p>
</p>
<p>
— Вай ме! Сигизмунд! Оставь девку в покое, — причитала женщина.</p>
<p>
</p>
<p>
Дверь в кладовку распахнулась, и в шкаф юркнула маленькая рыжая девушка.</p>
<p>
</p>
<p>
— Зойка! — сонный Давид приподнялся на локтях и посмотрел на захлопнувшуюся дверь шкафа. — Опять нашкодила?</p>
<p>
</p>
<p>
— Тише, Додька! — раздался шепот из шкафа. — Счас отец на работу уйдет, и все успокоится.</p>
<p>
</p>
<p>
— И шо-о-о тебя по ночам носит? — Давид зевнул и сладко потянулся.</p>
<p>
</p>
<p>
— Шо, шо… — из шкафа вылез длинный веснушчатый нос. — Любовь у меня. Ох, Додя, така любовь, прям теку вся от этого.</p>
<p>
</p>
<p>
— Фу, Зойка! — Давид смешно сморщился. — Говоришь как проститутка со Сретенки. Шо за парень-то?</p>
<p>
</p>
<p>
— Котьку Сизого знаешь? — девушка прислушалась к звукам в коридоре и, осмелев, вылезла из шкафа. Она по-свойски залезла на диван, подобрав под себя тонкие босые ножки.</p>
<p>
</p>
<p>
— Таки он страшенний, как волосатая спина дяди Паши, — засмеялся Давид.</p>
<p>
</p>
<p>
— Вот шо б ты понимал в мужской красоте, дафук! — улыбнулась девушка и шлепнула ладошкой Давида по лбу.</p>
<p>
</p>
<p>
— Ребят, а давайте еще пару часов поспим, а? — не выдержал Артем и вылез из-под сбившегося в ком одеяла.</p>
<p>
</p>
<p>
— Ой, — Зойка с любопытством заглянула за спину Давида, — а хто это у тебя там? Какой хорошенький гой! Ты чей будешь, гой? — спросила у Артема девушка.</p>
<p>
</p>
<p>
— Чо вы меня все гоем зовете? Никакой я не гой. Нормальный я. С Ростова приехал, к родичам. А они съехали куда-то, — проворчал Артем и снова улегся, накрывшись одеялом по самые уши.</p>
<p>
</p>
<p>
— Гой — это чужак, — объяснил Давид. — Это таки не ругательство. Зойка, — бросил он девушке, — подь до мамки. Рубашки нам принеси, а то она их вчера в стирку отобрала.</p>
<p>
</p>
<p>
Кухня была залита солнечным светом. Из черного диска приемника на стене бодрый мужской голос громко считал:</p>
<p>
