– Да.

И снова тишина.

Семеныч рассеянно трогает ладонью рычаг стояночного тормоза, Она невольно тянет руку под его пальцы. Опять это волшебное и трепетное прикосновение прохладной кожи, как кровь, пролетающая за миг по всему телу.

«Будто первое и невинное», – напряженно смотрит Семеныч на свою руку, ощущая блаженство. Однако разум его сопротивляется, извлекая из сознания другие мысли. Взгляд его устремляется на Ее колени, отмечает короткую длину юбки и стройные ноги, скользит выше – по молнии куртки, собачка которой остановилась на груди, раскрыв треугольник светлой блузки с глубоким вырезом. Виднеющийся миллиметр белоснежного белья на загорелой коже. Судя по выдающейся жилке на хрупкой шее, Ее голова повернута к нему. Очерченный подбородок. Бледные губы бесстыдно соблазняют возможностью узнать их вкус. И у Семеныча побеждает желание убедиться, что все это ему показалось, что Она такая же, как и тысячи других, окружавших его в жизни. Обычное желание, которое испытывает нормальный мужчина к красивой и волнующей женщине.

«Как бы спросить Ее о вечере, чтобы не обидеть», – думает он, подбирая слова.

«Здесь нет ничего обидного. Вечером я пойду обратно, и мы можем увидеться», – улыбается Она, но вслух ничего не произносит, как и он. Она слышит его мысли и отвечает ему так же. И он понимает Ее.

Как Катенка.

Заметив в глубине Ее глаз нежную насмешку, Семеныч осознал, что Она почувствовала его смятение. Он неприятно ощутил себя раскрытой книгой. Ему стало не по себе от того, что Она понимает, что происходит, а он – нет. И ему это не понравилось.

Семеныч почувствовал, как в нем закипает злость, вытесняя все остальное.

Будто ошпарившись, Ее левая рука тотчас отдернулась от его ладони и мгновенно Ее правая рука дернула ручку дверного замка.

– До вечера? – спросил он, чтобы еще раз убедиться в том, что Она слышала его мысли.

– До вечера! – рассмеялась Она, захлопывая дверь.

«Я не знаю как себя вести! Как будто в первый раз… Глупость какая – то!» – Семеныч был растерян, как маленький ребенок.

Он еще немного злился на Нее, и мужская злость толкнула его на другую мысль: «На ночь останешься?» – и тут же моментально вспотел, предположив вполне ожидаемый отказ, и разрыв еще не начавшихся отношений.

Она уже уходила вперед по дороге.

«Останусь!» – с вызовом донеслось до него. Он смотрел, как Она уходит, и не мог оторвать взгляд от Нее.

Вдруг между ними что – то пронеслось. Промелькнула маленькая и не очень заметная тень. Тень кошки. Тень его Катенка.

«Показалось?» – Семеныч смотрел на Ее удаляющийся силуэт. Она обернулась, сделала легкое движение головой, отрицательно ответив ему, и почти сразу же скрылась в толпе людей, шедших с автобусной остановки.

«Я сошел с ума!» – мысленно застонал Семеныч, включил зажигание и тронулся.

Семеныч не думал о Ней. Он достаточно глубоко окунулся в суету рабочего дня с паутиной бесконечных телефонных звонков, длительных переговоров и совещаний.

Семеныч совсем не думал о Ней весь день.

Она просто не выходила у него из головы ни на секунду.

Погасив свет в кабинете, Семеныч понял, что не взял Ее номер телефона. И о времени они не договорились.

«Вот осел», – повернул Семеныч ключ в замочной скважине, запирая рабочий кабинет.

День прошел довольно весело. С утра у Нее обнаружило себя прекрасное настроение, которое тут же перетекло в шутки и небольшие розыгрыши.

Выключив звук и вибрацию на радиотрубке телефона менеджера, Она положила аппарат под стопку бумаг на его рабочем столе. Спрятала коробку рафинада из сейфа и поставила рядом с банкой кофе полупустую банку с сахарным песком, предварительно насыпав туда и соли. Поставила на заставку своего монитора несерьезную фотографию менеджера с отдыха за границей, где он чудесно подпрыгнул в небеса. В электронной почте исправила подпись, изменив слово: «старший» на «весенний». Перевернула изображение рабочего стола экрана своей коллеги вверх ногами, и, в предвкушении начала рабочего дня затихла, расположившись с документами, которые требовалось разобрать, подписать и разложить по отделам.

– Застрял в пробках! – влетел Толик, молодой парень, недавно и неожиданно получивший повышение в виде должности менеджера. Он все время боялся сделать что-нибудь неправильно и навлечь на себя гнев вышестоящих. Парень был нацелен на карьеру в хорошем смысле этого слова: справедливый, ответственный, исполнительный и честолюбивый. – Никто меня не искал?! Ребята? Никто не звонил?

– Только отдел кадров, – непринужденно ответила Она, заправляя краской печати.

– Зачем? – испугался Толик.

– Подписать перевод в распределительный центр в калужской области, – оторвав кусочки бумаги и зажав ими печать, чтобы не испачкать пальцы, Она стукнула по столу, проверяя четкость оттиска. – Я сказала, что ты после обеда зайдешь.

Толик растерянно подошел к своему столу, щеки его зарделись: работать в другой области ему совершенно не хотелось.

– Не слушай ты ее, – со смехом ответила Маша, похлопав по его плечу. – Что ты ее не знаешь, что ли? Кофе всем наливать? Никто тебя не искал, успокойся.

Толик глубоко и облегченно вздохнул, усаживаясь за стол.

– Где моя трубка? – Толик заглянул под стол.

– Я не видела, – ответила Маша, ставя перед ним чашку кофе.

Толик настроженно взглянул на Ее спину. Но Она спокойно и тщательно скомкала испачканную штемпельной краской бумагу и выбросила комок в ведро.

– Я оставлял телефон на столе вчера!

– Позвони с рабочего, – предложила Маша. Отхлебнула из своей кружки солоноватый кофе, и от неожиданности нечаянно выплюнула содержимое на стол Толика: – Фу! Извини…

В этот момент в кабинет ворвался полный мужчина в возрасте, начальник отдела, и, ни с кем не здороваясь, подскочил к Ней:

– Ты отправила отчеты и резервы?

– Конечно, – Она тут же открыла электронную почту. – С вашего ящика еще вчера днем. Я утром повторно отправила, полчаса назад.

– А что это за ответ пришел: «Намекаете на надбавку в связи со сменой сезона?»

Толик вытянулся по струнке, не утерев с лица капли кофе. При непосредственной близости руководства Толик впадал в ступор.

– Где моя трубка? – одними губами прошептал он Маше, которая кокетливо прикрыла лужу на его столе первым попавшимся листком бумаги.

– У вас в подписи стоит «весенний руководитель», – осторожно сказала Маша, глядя на экран Ее монитора. – Очевидно, поэтому.

Мужчина обернулся на красное в коричневую крапинку, застывшее от испуга лицо Толика, на стоявшую рядом Машу, державшую ладонь на бумаге, по которой, расплываясь, ползло темное пятно в сторону стопки оригиналов договоров с поставщиками. Перевел взгляд на свою подпись на Ее компьютере.

– Что за бардак у вас?!

– Ой, извините, я на подпись не посмотрела, не думала, что она может измениться со вчерашнего дня, – виновато сказала Она, с деланной преданностью заглянув в его глаза снизу. Она-то знала, что он вчера напился с начальником соседнего отдела до такой степени, что вызвал Ее к себе, передав пароль от почтового ящика и перепоручив ответить на некоторые письма, пришедшие от головного офиса.

– Так. Ладно. Это я, наверное, ошибся. Дай-ка, – мужчина подошел к соседнему столу, дернул мышкой, и перед ним предстал перевернутый экран рабочего стола. – Мария? Позвольте спросить, как вы работаете?!

Маша онемела, не зная как отреагировать на то, что она, будучи в кабинете второй час, еще не подходила к компьютеру. У Толика в это время вываливались глаза, потому что он на Ее компьютере увидел свою фотографию вместо стандартной заставки компании. Мысленно взмолился, чтобы взгляд руководителя не коснулся Ее монитора.

Зазвонил телефон, и начальник отдела, прижал палец к губам, означавший, чтобы находившиеся рядом не произвели ни звука.

– Да, да, – он, кивая, засуетился. Прижимая трубку к уху, мужчина выходил из кабинета. Дверь за ним закрылась. Потом открылась, и в нее просунулся кулак, который пару раз тряхнув собой, тоже скрылся.