– Головные боли? – Святой с трудом оторвался от своих размышлений.
– Да. Ваш мозг все время так напряженно работает.
Он ухмыльнулся, отодвинул свою тарелку и закурил сигарету.
– Это дурная привычка, – сказал он. – Извините.
В ее серых глазах все еще таился вопрос.
– Вас в самом деле заинтересовало это преступление?
– Вы слышали, что сказал Кондор. Если у меня возникнут блестящие идеи, он будет рад с ними ознакомиться.
– Но почему вы заинтересовались всем этим?
Саймон размышлял, покуривая сигарету. Этот же вопрос он готов был задать себе и сам.
– Отчасти потому, что я в данный момент ничем особенным не занят, – наконец сказал он. – А это дело способно запять меня. Отчасти же еще и потому, что парень, совершивший убийство, помешал мне насладиться новым и интересным приключением, не говоря уже о том, что он лишил меня весьма приличного заработка. Еще одна причина в том, что дело это по-своему увлекательное. Убийство без улик и без алиби – такое замечательно простое и такое замечательно неразрешимое. За всем этим что-то кроется, а я коллекционирую подобные загадки.
– Но вы же не полицейский. И у вас довольно необычные представления о справедливости, как говорят. Предположим, что вы придете к выводу, что у убийцы были очень веские причины разделаться с мистером Афферлитцем...
– И все же мне интересно будет узнать, кто это сделал. Понимаете, это словно потребность – знать ответ на загадку.
Он не мог рассказать ей, что, хотя все это и было правдой, все же основная причина заключалась не в этом, а в том, что преступление было обставлено так, чтобы бросить подозрение на него; убийца разве что не повесил портрет Святого на спину Афферлитцу. А Саймон Темплер не мог оставить без внимания подобный вызов. В кои-то веки случилось так, что Святой был занят лишь своими собственными делами, так надо же было, чтобы именно тогда кто-то попытался втянуть его в неприятную историю. Вот почему этому незнакомцу следовало показать, что в голову ему пришла весьма неудачная мысль задеть Святого.
У Святого было множество причин желать услышать официальное заявление мистера Браунберга в этот день, причем финансовый аспект проблемы почти не имел для него значения.
Поверенный приехал почти сразу же после того, как они вернулись в контору, и тут же поспешил в кабинет покойного мистера Афферлитца, пригласив Пегги Уорден и прикрыв за собой дверь.
Святой присел на край стола Пегги Уорден и открыл ближайший к нему ящик. Он знал, что ему не придется долго искать то, что нужно, и он действительно тут же обнаружил это – алфавитный указатель частных адресов и телефонов. Он, конечно, мог бы просто спросить Пегги, но еще больше его устраивало получить нужную информацию, не ставя никого в известность. Он записал на листке адреса и телефоны Лазароффа и Кендрикса, Орландо Флейна и Джека Грума, и только успел это сделать, как в контору вошли Лазарофф и Кендрикс.
Кендрикс торжественно покачал головой и произнес:
– Примите мои поздравления, приятель. Я знал, что вы это сделаете. Какой великолепный способ обращаться с продюсерами! Вам следовало бы пораньше приехать в Голливуд, это помогло бы изменить наш город.
– Пожалуй, недели на четыре пораньше меня бы устроило, – откликнулся Лазарофф. – Как только подумаю о всех усилиях, затраченных на этот вшивый сценарий...
– Не стоит огорчаться, – возразил Святой. – Вы всегда можете еще раз его переработать и продать студии "Колумбия" под видом новой "Блондиночки".
Лазарофф сделал бесплодную попытку пригладить свои непослушные волосы.
– Если серьезно, то я и правда считаю, что подобное убийство вполне в духе такого парня, как вы. Но все же мне будет интересно посмотреть, как вам удастся выйти сухим из воды.
– Что вы имеете в виду? – недоверчиво переспросил Саймон.
– Вы же были в городе, когда это случилось. Мне кажется, полицейские должны были бы схватить такого парня, даже не задавая вопросов, и начать выбивать из него показания.
– Ну, вначале меня и в самом деле заподозрили, – признал Саймон. – Но мне удалось убедить полицию, что для подозрений у них нет никаких оснований. Во всяком случае, пока нет. Видите ли, я и не мог оказаться на месте преступления.
– Да, вы только что попали на студию и подписали контракт с Байроном.
– Но Боже мой! – воскликнул Кендрикс. – Если бы вы были в доме Байрона, когда это случилось, или если бы вы первым обнаружили труп...
Святой улыбнулся.
– Это очень осложнило бы положение, – сказал он искренне.
В этот момент из кабинета вышла Пегги Уорден и сказала:
– Мистер Браунберг просит всех вас пройти в кабинет.
Они друг за другом прошли в кабинет, заняли места и закурили, после чего воцарилось неловкое молчание. Дверь снова отворилась, и вошла Эйприл Квест, за которой следовал Джек Грум. Она приветливо улыбнулась всем, и если ее улыбка, предназначенная Святому, и носила несколько иной и немного загадочный характер, то этого никто не мог заметить, и даже сам Саймон не был вполне уверен в том, что все это ему не померещилось. Она присела в кресло, предложенное Лазароффом, а Джек Грум устроился на подлокотнике ее кресла, словно оберегая Эйприл.
Мистер Браунберг перебирал бумаги, открывал и закрывал портфель, поправлял свои очки без оправы и откашливался, прочищая горло. Добившись таким образом полного внимания аудитории, он сложил наконец руки, переплетя пальцы, и начал быстро говорить:
– Вполне понятно, что всем вам хотелось бы узнать, какие последствия для вас будет иметь смерть мистера Афферлитца. Я смогу очень быстро объяснить вам все. – Он взял карандаш и постучал по стопке бумаг на столе перед ним. – Ваши контракты с мистером Афферлитцем представляли собой соглашения лично с ним. А его контракт со студией "Парамаунт" на выпуск фильмов предусматривал лишь то, что он брал на себя обязательства выпустить определенное количество картин, определенной протяженности и на определенных условиях; а все, что касалось состава исполнителей и производства картин, находилось полностью в его руках. Поэтому ваши индивидуальные контракты не предусматривают никакой передачи прав. Соглашения в области финансирования носят точно такой же характер. Конечно, обязательства по контрактам должны были бы перейти к его наследникам, но, к сожалению, у мистера Афферлитца нет наследников. Согласно его завещанию, наследство должно быть израсходовано на организацию... э-э-э... на организацию праздника для всех, кто связан с кино, который будет продолжаться до тех пор, пока хватит еды и напитков. Я не думаю, что гости подобного праздника могут рассматриваться в качестве наследников, способных в каком-либо аспекте принять на себя обязательства по вашим контрактам. Поэтому с юридической точки зрения вы все можете считать себя свободными людьми, конечно же, после того, как завещание мистера Афферлитца вступит в законную силу. Но если вы хотите знать мое мнение, то утверждение завещания будет лишь чистой формальностью.
Лазарофф подошел к Кендриксу, также поднявшемуся со своего места. Они пожали друг другу руки, с серьезным видом три раза пронзительно тявкнули, поклонились друг другу и мистеру Браунбергу и снова сели.
Мистер Браунберг нахмурился:
– Ваше жалованье будет выплачено вам по вчерашний день включительно, и после этого обе стороны могут считать свои взаимные обязательства исчерпанными. Единственную сложность представляет собой вопрос мистера Темплера.
– Который здесь совершенно некстати, – пробормотал Святой.
– Ваше положение несколько двусмысленное, – согласился Браунберг. – Однако я не думаю, что при сложившихся обстоятельствах нам придется спорить по данному вопросу. В качестве душеприказчика мистера Афферлитца я хочу предложить вам, скажем, три тысячи долларов, то есть жалованье за половину недели в полном объеме. Это избавит пас обоих от необходимости передавать дело в суд, а также ожидать в течение достаточно длительного времени завершения оценки имущества покойного, я не думаю, что... гм-м-м... гости праздника серьезно пострадают в финансовом отношении, если я расплачусь с вами. Полагаю, что наследства мистера Афферлитца будет вполне достаточно для покрытия расходов на организацию достойного праздника. Вас устраивает мое предложение?
