Поэтому Эмбер взяла вилку и приступила к трапезе. И невольно закрыла глаза, когда она ощутила божественный вкус.

– Неплохо? – поинтересовался Кадар.

Эмбер открыла глаза и увидела устремленный на нее взгляд. Он обжег ее и сразу же напомнил тот первый взгляд, когда их глаза встретились на рынке специй.

– Неплохо? Потрясающе! – ответила она, снова смешавшись.

Еще никогда мужчины не смотрели на нее так.

– Не смущайтесь. Мне нравится, что вы открыто выражаете чувства, особенно когда вам что-то нравится. Это о многом говорит.

В горле у нее неожиданно стало сухо. Эмбер сделала глоток воды, не в силах отвести глаза, и только потом спросила:

– И о чем именно это говорит?

Кадар пожал плечами и откинулся на спинку стула.

– Вы страстная женщина, потому что не стесняетесь выражать свои чувства по поводу того, что доставляет вам удовольствие. Мне это нравится.

Эмбер словно окатило горячей волной. Ей еще никто такого не говорил. Более того, она впервые услышала, что, оказывается, она страстная. Эмбер не помнила, чтобы в словарном запасе Камерона было такое слово.

Хотя прежняя жизнь не научила, как на это ответить, она точно знала, что делает сейчас мужчина, сидящий напротив. Он соблазняет ее, пробуждает в ней желание.

– Кто вы? – вырвалось вдруг у нее.

Эмбер отложила вилку. Единственный способ, который поможет ей удержаться на поверхности этого штормового моря и не утратить способность дышать, – это не позволить ему доминировать в разговоре, попробовать – хотя бы попытаться – быть с ним на равных.

Кадар слегка поднял брови:

– Я уже представился.

Эмбер кивнула:

– Помню, но это не ответ на мой вопрос. В полицейском участке вы узнали обо мне, можно сказать, все, по крайней мере главное. Вам известно, где я живу, когда родилась, чем занимаюсь, в то время как я знаю только ваше имя.

– Значит, только главное? – лукаво усмехнулся Кадар, продолжая ласкать ее взглядом. – Любопытно, что же вы в таком случае утаили?

– Прекратите! – задыхаясь, взмолилась Эмбер.

На его лице отразилось искреннее недоумение.

– Что?

– Смотреть на меня так…

– Как именно? Эмбер сердито нахмурилась и повела плечами.

– Словно… гладите, – неохотно проговорила она.

Губы Кадара снова тронула ленивая улыбка, и он медленно произнес:

– Кошки и женщины. По-моему, и те и другие созданы для того, чтобы их гладили.

Эмбер вздернула подбородок, улыбнулась и промурлыкала:

– Соглашусь с вами. Кошки, как и женщины, любят, когда их гладят, но как только это им надоедает, они выпускают коготки.

Эмбер не сомневалась, что Кадар не оставит последнее слово за ней в их словесной дуэли. Но она не ждала, что он откинет голову назад и рассмеется. Глубокий, приятный смех застал ее врасплох, и она поняла, что он по-прежнему остается хозяином положения.

Уверенность этого мужчины в себе граничила с самоуверенностью. К тому же он был хорош собой и, судя по дорогой одежде, обеспечен финансово, а значит, мог позволить себе жить по своим законам, не считаясь с условностями. Какой же он любовник, если даже от одного его взгляда кровь вскипает?

Кадар посмеивался, а по ее телу пробегала сладостная дрожь, и она понимала, что наслаждается его смехом.

– Я не ожидал, что получу столько удовольствия от обеда, а мы ведь только к нему приступили, – наконец сказал он. – Что вы хотите обо мне знать?

– Что вы сами захотите рассказать. Вы не турок, правда? Хотя внешне вы мало отличаетесь от здешних уроженцев, что-то подсказывает мне, что вы не турок. Я могу ошибаться, но говорите вы тоже как-то иначе.

Кадар поднял бровь:

– Вы не ошиблись.

– И все-таки полицейские не возражали, когда вы вызвались за мной присмотреть. Почему вашего слова для них оказалось достаточно?

– Может, им известна моя репутация?

Эмбер нахмурилась:

– Тогда они должны знать, кто вы. Итак, кто вы?

Кадар, как и она, забыл про остывающий обед.

– Бизнесмен. У меня здесь есть свои интересы.

– Какого рода интересы? – не отступала Эмбер.

– Поддерживаю кое-какой бизнес, только и всего, – по-прежнему уклончиво ответил он.

– Ковры?

– Возможно.

– Живете вы в Турции?

– Время от времени. Иногда в другом месте.

Эмбер решила не сдаваться, хотя вытягивать из него информацию приходилось клещами.

– Где именно? Может, у вас есть жена и дети в этом «другом месте»? Несколько жен?

Он снова рассмеялся:

– Нет ни жены, ни жен, ни детей. И пока мне не нужны ни те ни другие. Вы закончили допрос?

Эмбер решительно помотала головой. Она почти ничего не выяснила.

– Так откуда же вы, мистер Кадар, если ваш дом не в Турции?

– Вам это так важно? – отшутился он. – Я здесь, с вами. По-моему, это самое главное.

– Если вы ожидаете, что я буду с вами спать, – заявила раздосадованная женщина, – думаю, у меня есть право кое-что о вас узнать.

Его глаза полыхнули огнем.

– Прошу прощения, но я не ожидаю, что вы будете спать.

Эмбер вспыхнула, наверное, всем телом.

Спать она не будет.

Потому что…

Эмбер моргнула и опустила глаза на тарелку, не в состоянии выдержать его пылающий взгляд, в котором вспыхивали лукавые искорки. Она взяла вилку и принялась ковырять фаршированный перец, который был немногим краснее ее пылающих щек. Если все пойдет по такому сценарию, ей понадобится много сил.

И в то же время Эмбер продолжала размышлять, стоит ли продолжать разговор или признать свое поражение? Она уже согласилась провести с Кадаром ночь, так что, в самом деле, какая разница, откуда он родом? Разве это может что-нибудь изменить?

– Мне нравится турецкая еда, – сказала Эмбер, решив сменить тему, и чуть не скривилась, услышав свой слабый, как мяуканье новорожденного котенка, голос. Самое унизительное заключалось в том, что она не могла ничего с собой поделать.

– Не буду вам мешать наслаждаться ею, – вежливо откликнулся Кадар.

Эмбер вздохнула и постаралась сосредоточиться на еде, хотя ее мысли упорно сбивались на то, как тонко соблазняет ее этот человек, заставляя кровь жаркой волной приливать к потаенным интимным местам.

Да, непросто наслаждаться вкусными блюдами, когда напротив сидит мужчина с внешностью бога, а впереди их ждет секс, и предвкушение витает в воздухе. Непросто, когда ни к чему не обязывающий разговор полон скрытого смысла и сопровождается жаркими взглядами.

Их пальцы соприкоснулись, когда они одновременно потянулись к корзиночке с хлебом, и Эмбер словно ударило током.

Она отказалась от десерта, поэтому Кадар заказал для них кофе. Эмбер удалось впихнуть в себя почти всю еду – не пропадать же ей! – но даже приятной тяжести в желудке оказалось недостаточно, чтобы она смогла расслабиться. Наоборот, молодая женщина чувствовала себя как на иголках и была напряжена. «Что теперь?» – крутилось у нее в голове.

Словно почувствовав, что ее нервы натянуты до предела, Кадар взглянул на часы:

– Готовы?

По ее спине прокатилась горячая волна. Почему ей кажется, что он спрашивает, готова ли она ускорить наступление ночи? Готова к сексу?

Эмбер читала в его глазах, что он представляет ее в постели, обнаженную, трепещущую от его ласк… И ей стало казаться, что она видит спальню Кадара: окна с колышущимися от ветра портьерами какого-нибудь благородного цвета, широкую кровать, застеленную покрывалом, расшитым золотыми нитями…

Она ответила честно:

– Думаю, да.

– Тогда нам пора. По пути ко мне (я живу неподалеку) мы можем захватить ваши вещи.

– Зачем? – не поняла она.

– Мне кажется, вам так будет удобнее, принимая во внимание, что завтра утром мы расстанемся.

Она прикусила губу и нерешительно кивнула:

– Полагаю, вы правы.

Эмбер недоумевала, как Кадар может думать о таких обыденных вещах, когда она мысленно уже была в его спальне, предвкушая незабываемую ночь. Впрочем, наверное, для него привычно приглашать к себе незнакомку. Для нее этот день необычен, а для него – в порядке вещей.