Стадия третья: торг.
А может, все не так плохо? Может, еще можно что-то изменить? Переместиться в прошлое, связать саму себя, чтобы не сталкерить за ним в этот злополучный день. Тогда и у Ледибаг нервы целы, и Котам никто смерти желать не будет.
Но ведь даже тогда Адриан все равно Нуаром останется.
А если переместиться в прошлое еще дальше? Чтобы Адриан Котом не становился. Отдать кольцо кому-то другому…
Ага. Как же. Больно нужен ей другой Кот.
Внезапно девушку осенило. Маринетт точно когда-то сильно согрешила, и увиденное сегодня — расплата за грехи. Как только мадемуазель Дюпен-Чен все исправит, то Адриан и Нуар сразу станут разными людьми. Вот только что это был за грех, и как ей очистить карму?
Героиня достала блокнот и принялась писать клятвенное обещание. Отныне она будет всегда и во всем слушаться родителей, со всей ответственностью будет выполнять домашнее задание и прекратит затягивать бой с акумами перед контрольной по физике, чтобы ее пропустить. А еще она перестанет хамить Хлое в ответ на все ее грубости. Ну… может, не на все, но на некоторые перестанет. Смирение и послушание — вот новое жизненное кредо Маринетт Дюпен-Чен. Может, тогда боги смилостивятся и все снова станет как прежде? Идеальный-красавчик-вежливый-Адриан отдельно и нахальный-шутник-придурок-Нуар отдельно.
Вот только это невозможно даже с помощью Камней Чудес. Кому, как не Ледибаг, это знать.
Но с другой стороны, что невозможно с помощью Камней Чудес, то можно совершить другими способами. Девушка перелистнула страницу и принялась выписывать тех, кто может исполнять чудеса.
Золотая рыбка. Обычно исполняет три желания, но мадемуазель Дюпен-Чен и одного бы хватило: сделать Адриана и Нуара разными людьми — и все счастливы. Хотя, если забрать у Нуара влюбленность в Леди и добавить Адриану влюбленность в Маринетт… А еще лучше: у Нуара ничего не забирать, а Адриану все же добавить.
Вот только вода в Сене слишком грязная, чтобы золотые рыбки водились.
Джинн? Нет, с этими созданиями, насколько знала Маринетт, шутки плохи. Разделят Адриана и Нуара на разных людей, но взамен еще что-нибудь учудят. Например, заодно и Дюпен-Чен на Ледибаг и Маринетт разделят. И что тогда? Адриан и Нуар определенно влюбятся в Ледибаг, а Маринетт так и придется остаться на старости лет в компании сорока кошек, ни одна из которых не будет зеленоглазым блондином. Значит, джинн тоже не вариант.
Бражник? А что, взамен на помощь в поисках Камней Чудес дарует любую силу. Маринетт сейчас находилась в таком состоянии, что захвати ее акума, превратится в злодейку, разделяющую людей надвое. К тому же ей даже с Ледибаг сражаться не придется…
Девушка прихлопнула фиолетового мотылька, попытавшегося вселиться в блокнот.
Хорошая попытка, Бражник, но нет. Не для того Маринетт два года Париж защищала.
Похоже, разделить парня на раздражающего котяру и обожаемого принца, у девушки не получится.
Стадия четвертая: депрессия.
Все ужасно. Жизнь — боль. Любовь — боль. Адриан — Нуар. Маринетт — снова в слезы.
Она ведь не просила ничего сверхъестественного. Защищала мир, не требуя ничего взамен. Всего лишь тихо мечтала о принце Агресте, о свадьбе с ним, домике, детишках… За что ей такое наказание? Почему из всех людей мира балагуром в черном костюме оказался именно он? Взял и разбил девичьи мечты. А ведь обещал, что никогда не заставит ее страдать!
Опять солгал. Лицемер. Поклялся защищать, а сам же и ударил в спину. Вот зачем давать надежды, зонтик, извиняться за случай с жвачкой, а потом оказываться Котом Нуаром? Маринетт ведь тоже может его надежды разрушить. Снимет свою маску — и вуаля — нет больше у Кота идеала. Останется только мямля-одноклассница.
И он ее разлюбит.
Разлюбит ее.
Свою. Чертову. Неуклюжую. Леди.
«Маринетт узнала, кто такой Кот Нуар, и Адриан больше не будет ее любить» — шедевр, порожденный уникальнейшим природным явлением, именуемым женской логикой, прочно засел в голове мадемуазель Дюпен-Чен и переваривался там на протяжении нескольких часов, практически не претерпевая изменений. Если бы Тикки пришлось конспектировать за Маринетт ее мысли, то данная фраза и парочка ее вариаций, бесконечно повторяясь, образовали бы конспект, объемом сравнимый с полным собранием сочинений Александра Дюма (причем, как отца, так и сына).
Вот зачем ей, скажите, понадобилась эта дурацкая фотография? Не знала бы она ничего, продолжала бы его обожать, он бы все так же сох по ней… А сейчас ему придется жениться на Хлое, Маринетт устроится к ним горничной, будет нянчить их детишек, поскольку своих у нее никогда не будет. А потом Адриан заберет у нее серьги и отдаст их Хлое, потому что заикающаяся Ледибаг ему не нужна. И тогда Маринетт придется объединиться с Бражником, чтобы принести ему серьги…
— Да я же сказала, что не буду с тобой объединяться, гусеница-переросток! — очередная попытка захвата героини акумой провалилась. — Еще один подобный спам: крылья поотрываю, на булавку наколю и к Эйфелевой башне пришпилю.
Так, на чем там Маринетт остановилась? Ах, да. Никому она не нужна… А то отвлекают тут всякие.
Девушка вновь погрузилась в рыдания.
Получается, что все хорошее, что ей нравилось в Адриане — только малая часть его настоящего. Выходит, вежливый он такой не сам по себе, а потому что за ним контроль и надзор со стороны отца да общества. Не следит за ним отец — вот и позволяет он себе паясничать, флиртовать да каламбурить.
Может, ей на миссии с собой Габриеля Агреста брать, чтоб котейка не отвлекался?
Нет-нет-нет! Узнай Агрест старший, чем сынишка по вечерам с Маринетт занимается, давно бы на замок запер.
Значит, придется и дальше терпеть все его каламбуры, выкрутасы и дурацкие шутки. И если они когда-нибудь поженятся, он будет вести себя так же, как Кот, потому что настоящий он — это и был Кот.
Черт побери, Маринетт влюбилась в Нуара!
Стадия пятая: принятие.
Ну… все-таки он не так уж и плох. И ее любит, пусть только как героиню.
Но ведь это дело поправимое. Наверное.
Может, у нее и перевоспитать котейку получится. Чтобы хотя бы на миссиях не отвлекался. А то остановится шутку придумать, получит удар от врага, а ей вдоветь раньше времени?! Да никогда!
А даже если не получится, то ради светлого совместного будущего Маринетт привыкнет. Поплачет еще чуть-чуть и привыкнет. Все-таки два самых завидных парня Парижа оказались одним, да еще и влюбленным в ее половину, а это лучше, чем если бы они были разными людьми, влюбленными в Хлою.
Вот только тот факт, что два года мадемуазель Дюпен-Чен смущалась, заикалась, краснела и мямлила перед придурком Нуаром, никак не хотел выходить из головы. Ладно бы он был просто Адрианом или не был напарником Ледибаг. Узнай кто, что так вела себя героиня всея Парижа, засмеют! Причем, Бражник со своими бабочками в первых рядах будут ухахатываться. Она же после такого работать нормально не сможет!
Что же делать тогда?
Маринетт утерла слезы. Ей срочно нужно было придумать что-то, что помогло бы обрести душевное равновесие.
И она придумала.
— Око за око, зуб за зуб, — зловеще рассмеялась героиня без маски, — смущение за смущение.
Настало время Адриана краснеть и заикаться перед ней. Что ж, Маринетт не Ледибаг, если этого не устроит.
***
Три дня и три ночи потребовалось мадемуазель Дюпен-Чен для того, чтобы осознать и принять тот факт, что ее возлюбленный оказался не таким, каким она его представляла, чтобы понять, что девушка все равно его любит, и разработать план мести, чтобы не расслаблялся. А кто сказал, что нельзя мстить тем, кого любишь? Никто. Ну… Тикки говорила, но это не считается. Парочка вкуснейших печенек, тройка железных доводов — и квами в деле.
Все эти три дня Маринетт не покидала свою комнату, не появлялась в коллеже, ссылаясь на болезнь. Родители, конечно, видели, что болезнь была не физической, а душевной и именовалась «любовь», поэтому старались не вмешиваться: девочка не маленькая, разобраться со всем должна сама. Поэтому, когда на четвертый день их дочурка наконец покинула свои покои и со словами «Я переночую у Альи» выбежала из дома — Том Дюпен и Сабина Чен только обрадовались. Маринетт снова стала собой, а «Алья» — возможно скоро станет их зятем.
