***

Кап-Кап.

Наверное, это дождь?

— Это всего лишь сон, страшный сон. Тише… — сорвался с губ Лайлы сдавленный плач. Она подскочила на кровати и обхватила плечи руками. Холодный лунный свет падал прямо на посеревшее лицо. — Нет, этого не может быть. Не может быть. Он не мог забрать мою дочку, нет. Не мог. Не мог.

Кап-кап.

Словно капает кровь. Капает, собираясь в огромные лужи.

— Нет… Нет…

Лайла начала рыдать в голос, понимая, КАКОЙ выбор она сделала когда-то. Жизни всех её друзей, любимого, всего мира. В обмен на её дочь. Демон пришёл к ней во сне. Времени мало.

— Неужели нет другого выхода? — жалобно проскулила она в пустоту. Несколько лет. Не больше. Она должна найти способ спасти дочь. Должна.

Кунари не помогут. У них её ребёнка не примут. Даже с помощью Стэна. Так лишь он получит осуждение со стороны соплеменников, а на дочь их наденут цепи, путы и заставят быть оружием в руках у власти.

Люди? Неужели в полуразрушенной башне магов она будет в безопасности? Среди постоянных возможностей встретиться с демонами? Живя взаперти? Не имея права на то, чтобы быть счастливой?

Тал-васготы. Решение пришло словно само собой. Это её соплеменники. Они научат её, как справиться с демоном, они вырастят её. И она будет жить. Неужели Лайла ни этого хотела?

Вот только страх всё равно сковывал каждую частичку тела девушки. Она не хотела расставаться с дочерью. Не хотела. Это было вовсе не эгоизм, нет. Она не была уверена в том, что расставание поможет.

Делайла аккуратно зажгла давно потухшую свечу и принялась за письмо. Нужно было найти васготов, которые примут её девочку, которые помогут той избежать участи, уготовленной ей демоном: безвольный сосуд, полностью подчиняющийся воле твари, сидящей в голове.

Женщин вздрогнула, представив такую возможность.

Нет. Её дочь никогда не станет одержимой. Никогда.

Лайла была готова на всё. Абсолютно.

Даже отдать себя в жертву демону. И кого бы то ни стало.

Только не своё дитя.

Только не их со Стэном ребёнка.

***

С улицы раздавался радостный детский смех, что сливался с журчанием ручья, превращаясь с ним в единое целое. Ветер слегка колыхал шторы из-за распахнутых окон, отчего белая ткань плавно плясала под музыку природы и звонкий детский голосок.

Делайла молча сидела за столом, с улыбкой посматривая в окно, за которым совсем ещё маленькая девчушка резвилась в ручье под неустанным присмотром старой няньки. Малышка нетвёрдой походкой сделала несколько шажков, а затем с громким смехом плюхнулась в воду, отправляя столп брызг в разные стороны.

— Вы же понимаете, что больше её тут держать нельзя? — вывел Делайлу хриплый голос из задумчивости.

Женщина дёрнулась, чуть сморщившись из-за того, что стоящий рядом мужчина озвучил то, что вот уже долгое время не давало ей покоя. Пора было отпустить дочь. Но женщина не могла пересились себя.

— Здесь она в безопасности, — прошептала Лайла, стараясь убедить в этом скорее саму себя, нежели гостя.

— Она другая. Вы это и сами знаете. Люди ненавидят и презирают всё то, что хоть как-то отличается от них. Неужели вы хотите, чтобы ваша дочь всю жизнь провела в одиночестве, боясь и ненавидя себя лишь за то, что отличается от других? С нами она будет в безопасности.

Ветер на миг ворвался в комнату, чуть растрепав длинные волосы Делайлы. Женщина медлила с ответом, чувствуя, что сердце не желает мириться с мыслью, что пора прощаться с самым дорогим созданием.

— Я могу отправиться с ней? — практически не размыкая губ, произнесла Лайла.

— Нет.

— А если я откажусь? Если не захочу отпускать свою дочь?

Мужчина на миг замялся, а затем пробормотал, проследив за взглядом Делайлы, что был направлен в окно:

— Вы любите свою дочь, а значит отпустите. С Тал-васготами она будет в безопасности.

День постепенно двигался к завершению. Люди начинали возвращаться с полей, и их далёкие голоса влетали в настежь распахнутое окно вместе с запахом свежескошенного сена.

Лайла глянула на дочь, что сидела на нагретом солнечными лучами валуне, словно стараясь впитать в себя последние лучи заходящего солнца, а в голове промелькнули строчки из гневного письма Стэна.

— Позвольте мне её увезти, — раздался спокойный голос гостя. — Ей будет лучше со своими родичами.

Прикрыв глаза, женщина медленно развернулась лицом к сидящему за столом кунари. Она знала, что он прав. Знала, что дочери больше нельзя оставаться здесь: среди тех, кто готов убить, растоптать, уничтожить её дитя, её дочь, что была слишком опасна для окружающих, по их мнению. И самая главная опасность… Демон.

— Когда? — вырвалось, наконец, из горла женщины едва слышный хрип.

— Сегодня же.

Лайла кивнула и молча вышла из комнаты, оставив гостя наедине с тишиной и тенями, что постепенно пытались заполонить собой всё.

Вечерний воздух приятно охладил разгорячённое тело, позволяя чуть расслабиться. Трава громко шелестела под ногами, вторя буйству мыслей, что заставляли сердце трепетать в груди. А Лайла же, не отрываясь, смотрела на свою единственную дочь. На существо, дороже которого у неё не было. А теперь… она должна была отдать её. Отдать, чтобы та была счастлива. Или ей так казалось?..

***

Снег крупными хлопьями падал с неба, кружась и играя. Местность была совершенно безлюдна. Конечно, если не считать одинокую фигуру, стоящую у самого края пропасти. Ветер усиливался с каждым мигом, и человек поплотнее завернулся в плащ, бросив взгляд на изрыгающее зелёное свечение небо. Постоянно озираясь по сторонам, мужчина хмурился. Благородные черты лица и дорогой тяжёлый меч, висящий на поясе, выдавали в нём аристократа.

Вероятно, он кого-то ждал. Друга? Возлюбленную, может? Или шпиона, с которым решил встретиться подальше от посторонних глаз? Вот только глаза его не выражали радости перед предстоящей встречей. Они казались совсем мутными от волнений и тревог.

Глянув в очередной раз на небо, мужчина неприязненно поморщился: жуткие дыры и исходивший из них зелёный свет вызывали в нём дрожь.

— Давно здесь? — раздался хриплый женский голос откуда-то сбоку.

Мужчина вздрогнул, буквально на миг коснувшись рукояти меча, а затем отрицательно мотнул головой. Лицо его стало чуть более живым и радостным. Если за радость можно считать чуть поднятые уголки губ и сочувствующий взгляд, конечно…

— Я рад видеть тебя живой, Лайла, — начал было мужчина, но поймав взгляд зелёных глаз на миг замолчал. Лицо её осунулось за эти годы. Былая искра исчезла из глубины глаз, а на лице пролегли глубокие морщины от бессонных ночей и тяжестей жизни.

— Лайла, мне так жаль.

Женщина дёрнулась, словно от удара, и на миг, буквально на миг, в глубине глаз её отразилась ужаснейшая мука, пусть она и моментально совладала с собой. Вновь лишь пустая маска смотрела на короля Ферелдена. Легонько подняв руку и легонько дотронувшись до места, где бьётся сердце, Делайла произнесла хриплым от долгого молчания голосом:

— Прошу, передай ему это письмо, когда он вернётся.

Алистер нахмурился и недоверчиво посмотрел на протянутую руку, в которой лежал дрожащий от ветра конверт. Казалось, что лист бумаги вот-вот вырвется и полетит далеко-далеко — как можно дальше от этого жуткого разорванного неба, от холода, от бесконечных слёз своей владелицы. Алистер аккуратно взял письмо, на миг коснувшись окаменевшей ладони Делайлы.

— Почему ты сама не скажешь ему то, что так старательно писала? Стэн вот-вот должен прибыть, ты прекрасно это знаешь. И я не думаю, что он счастлив будет узнать, что за время его отъезда пропала не только его дочь, но и…

— Замолчи, прошу! — вырвался из груди Делайлы сдавленный крик. Слёзы брызнули из глаз, и женщина отвернулась на миг, чтобы не показывать былому другу всю глубину своей тоски. Пока она пыталась совладать с собой, Алистер перестал хмуриться и аккуратно приобнял совершенно безвольную Лайлу, поглаживая её по спутанным от сильного ветра волосам.