— Мы были ненормальными и ядовитыми,— поправляю я её.

Она злобно смотрит на меня и проводит руками по бедрам. У меня появляется ощущение, что она пытается избавиться от меня.

— Мы с тобой любим друг друга, малышка, — я делаю глоток текилы, которая обжигает мое горло.

— Нет... нет, — она качает головой. — Мы пьяны,— заявляет она,— а в пьяную голову приходят сумасшедшие мысли.

— Так и есть,— соглашаюсь я.— Иногда, когда я пьян, мне кажется, что любить тебя — настоящее безумие.

Она бросает в меня упаковку стикеров. Но мне удается увернуться, и они ударяются о стену. Я делаю ещё глоток текилы.

Она приходит в бешенство. Это так сексуально. Я жду, что она начнет ругаться, и через минуту получаю желаемое.

— Нет ничего чертовски хорошего в том, чтобы, нафиг, доказывать, что мы, черт возьми, подходим друг другу. Мы взрываемся как...

Я встаю, и она закрывает рот.

— Доказательства... тебе нужны доказательства, Герцогиня?

Она качает головой. Я выпил больше, чем следовало, и мои эмоции покачиваются на большой волне текилы.

— Потому что я могу показать, что тебе нужно, — я подхожу к ней, она отступает.

— Не смей, — она поднимает палец, предупреждая меня. Я отмахиваюсь и за талию притягиваю её к себе. А потом шепчу ей на ухо.

— Позволь мне делать всё, что хочу, одну ночь, и ты получишь всё доказательства.

Она смотрит на меня, а я смеюсь, наклоняясь ниже, чтобы прикоснуться к ней губами. И провожу языком по её верхней губе. Она упирается мне в грудь.

— Нет! — протестует она, пытаясь оттолкнуть меня.

— Почему нет?— я целую её в уголок рта, и она хнычет. — Питер Пэн,— шепчу я ей на ухо.

— Я боюсь.

— Чего ты боишься? — я целую другой уголок.

Её решимость тает с каждой минутой. Я целую её и закрываю глаза, чтобы прочувствовать её губы. Боже, эта женщина меня убивает.

— Того, какой ранимой ты меня делаешь.

Она открывает рот, позволяя её целовать. Но сама не отвечает на поцелуй.

— Я делаю тебя ранимой, потому что ты любишь меня. Такова цена любви, малышка.

Мы нежно целуемся, останавливаясь для разговора, но не отодвигаемся друг от друга больше чем на дюйм.

— У тебя должны быть настоящие чувства, чтобы заниматься любовью. Мы занимались любовью в апельсиновой роще.

Я подталкиваю её назад, пока она не упирается бедрами в стол.

Провожу руками по подолу её платья и начинаю скользить вверх по её ногам.

— Как часто ты думаешь об апельсиновой роще?

Она задыхается.

— Каждый день.

Я хватаю её за бедра и сажаю на стол. Встаю между её ног и снимаю платье через голову. Затем целую сначала одно плечо, потом другое.

— Я тоже.

Расстегнув её лифчик, наклоняю голову и беру в рот её сосок. Всем телом она отклоняется назад и бедрами обхватывает мою талию.

— Всё, что ты делаешь, так сексуально. Я когда-нибудь говорил тебе об этом? — перехожу к другой груди... и повторяю то же самое с другим соском до тех пор, пока она не начинает извиваться.

Она запускает руки мне в волосы, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не взять её прямо сейчас.

— Все ещё молчишь, — говорю я, возвращаясь к её губам. Её глаза зажмурены, но губы приоткрыты. — Но, Герцогиня, мы оба знаем, что есть секретный способ заставить тебя кричать во весь голос.

Она распахивает глаза. Я провожу пальцем по её шее. Она пытается придумать колкий ответ, но её тело в моих руках, и у неё ничего не получается.

Я нежно целую её в шею. Одной рукой она обнимает меня, другой сжимает бицепс. Её глаза темно-голубые. Она слушает, как я соблазняю её, с нетерпеливым выражением на лице. Провожу руками по её талии и запускаю пальцы под тонкие полоски трусиков. Она приподнимает бедра, и я снимаю их. Теперь она обнаженная сидит на краю стола в одних лишь восьмисантиметровых черных шпильках.

— Мы оставим на тебе туфли... — я раздвигаю её бедра и провожу рукой по внутренней стороне ноги. Ее взгляд прикован к моей руке. Я стараюсь оставаться серьезным, но так хочется улыбнуться из-за её очевидного ручного фетиша. Он у неё с самого колледжа. Мое дыхание прерывается, когда я дотрагиваюсь до неё.

Она полностью готова. Её губы сомкнуты, а глаза закрыты. Чувствую себя подростком, который собирается первый раз заняться сексом. Сколько минут, часов, дней я мечтал о том, чтобы так прикасаться к ней? Мне хочется сохранить это ощущение. Я играю с ней, дразню, поглаживаю, пошлепываю. Возможно, это наш последний раз, и я наслаждаюсь каждым мгновением. Я так восхищен тем, что она рядом, теми звуками, которые она издает, что с легкостью могу заниматься этим часами. Хоть каждый день. Мне хочется заниматься этим каждый день. Мы прижимаемся лбами друг к другу, наши губы соприкасаются, но не двигаются. Рукой она обнимает меня за шею. Я чувствую, как нарастает желание в ее теле. Мне нравится, что я причина ее неровного дыхания и дрожи в мышцах. Нравится, как ее тело реагирует на мои прикосновения. Когда я начинаю говорить, один мой палец все ещё внутри неё.

— В этот раз я не собираюсь заниматься с тобой любовью, — мой голос хриплый. Она спускает с меня штаны, её язык прижат к верхней губе. Я прикусываю её язык и придвигаюсь ртом к ее уху.

— Я собираюсь оттрахать тебя, — она замирает или, лучше сказать, застывает. Я снимаю штаны и перешагиваю через них. Она смотрит на меня взглядом, полным животной страсти.

Потом ложится на спину, её волосы свисают со стола, такие длинные, что касаются пола. Ноги согнуты в коленях, каблуки стоят на краю стола — как будто она пришла прямо из эротической фантазии. И как только мне начинает казаться, что я заставил её подчиниться, она облизывает губы и произносит:

— Быстро и жестко, Дрэйк. Пусть это длиться дольше, чем в прошлый раз.

После всего этого мы лежим на полу её кабинета. Я перевернулся на спину, убрав одну руку за голову, а другой обнимаю её за талию. Она лежит у меня на груди в сексуальной позе. Примерно в середине нашего жесткого секса мы начали заниматься любовью. Мы не могли этого избежать. Все, что касается нас, обычно связано с эмоциями, даже если мы стараемся их не показывать. Я проигрываю в голове каждую горячую секунду произошедшего.

— Я думаю, что сексуально зависим от тебя.

— Просто это все в новинку,— отвечает она,— потому что раньше мы этого не делали.

— Почему ты всегда пытаешься принизить мои чувства к тебе?

— Я им не доверяю,— признается она через минуту.— Ты утверждаешь, что любишь меня, но, между тем, любил другую.

— Ты оттолкнула меня, Герцогиня. Я человек. И пытался найти кого-то, кто заменит тебя.

— А как же Лия? Ты ведь женился на ней.

Я вздыхаю.

— Виноват. Я втянул её в это, она влюбилась в меня, а потом я солгал про амнезию. И чувствовал, что единственный шанс всё исправить — жениться на ней.

Она неподвижно лежит в моих объятиях. Жаль, что я не вижу её лица, но мне хочется дать ей немного личного пространства, чтобы подумать над моими словами.

Мое сердце. Если бы у него были колени, то они бы подкосились от боли. Убираю руку из-за головы и тру глаза.

— Оливия... — мой голос ломается.

Я хочу, чтобы она потребовала рассказать всю историю, заставила меня заново пережить те секунды, которые изменили наши жизни, но она целует меня. Потом находит мою руку и сжимает её, и я забываю обо всем, кроме нас.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Прошлое

Когда я приехал, дверь была приоткрыта. Уже собирался постучать, но она распахнулась, и оттуда вышел человек с мешком мусора. Я отступил назад, не в силах что-либо сказать. Мои мысли понеслись сразу в нескольких направлениях. Он был не её типом. Я собирался убить его. Но почему он выносил мусор? Часто ли он тут ночует? Я ждал, пока он обратит на меня внимание, полагая, что каждый заслуживает возможность объясниться, прежде чем я начну выбивать из него дерьмо.