Ах! Не спрашивайте меня о любви,

Я не знаю, что это такое.

Это даже не вирус в крови,

Это нечто совсем другое

Относительно бытия.

Нет, само бытие,

Получившее вкус и запах

От прикосновения

Моего.

Я

Присваиваю его.

И оно мне уже не чужое.

Говорят, что любовь - наркотик,

Даже знают какой - кокаин.

Может быть...

Не хватает опыта, не курила...

Любила?

Влюблялась.

Знаю даже, что перестаралась,

Отдавая сегодняшний день

За возможность.

Такой вот невротик.

А он другой.

Тот, вчерашний.

Давешний.

Живущий мечтой,

Не готовый ее променять

На бабу.

Я бы, может быть, не хотела,

Чтобы был такой выбор.

И в системах

Я ориентируюсь плохо.

Не хиппи

Ни разу.

Тут все сразу.

Фиг разберешь.

И какое, я вас спрашиваю, это

Имеет отношение к любви?

А Шекспир?

А весь мир?

Назови

Розу чем-то еще...

Тот гербарий я уже отложила.

Любила?

Ждала.

Много плакала.

Переживала.

А любила?

Или искала?

А нашла?

Не спрашивайте меня о любви.

Вряд ли я смогу сказать,

Даже не что-то новое -

Что-то вразумительное.

Знаю только,

Что способна

Чувствовать

Не только ревность

Или обиду.

А с виду

Как это выглядит?

Как блядство?

Да, есть чего бояться.

Как там, у Ларса фон Триера, -

"Забудьте про нее!".

Ах! Мой милый Андерсен!

Волшебная флейта

Капли вина капают с губ...

Ты был так нежен, ты был так груб,

Ты был моим, и ты был ничьим.

То, что приснилось - развеялось в дым.

То, что почудилось - быстро прошло.

Было ли не было - усе былО.

Все, что осталось - только мое.

Все, что запомнилось про нас вдвоем:

Востоковедческих щтудий изыск,

Тайные смыслы рассказов за жизнь,

Тихая правда прощаний без слез -

Все это было ль? И было ль всерьез?

Тайный загадочный перестук...

Все как-то так.

Ветреность

Ветер - хулиган

Срывает шляпу,

Задирает юбку -

Неприлично! -

Как Мерлин Монро

Стоять,

При этом

Выглядеть пытаясь

Умной дамой.

"Если с тайн моих

Сорвать покровы,

Будет это также

Неприлично.

Может быть тогда

Ходить не стоит

В те края,

Где сильно дует ветер?" -

Так подумала Матильда,

Вставши на скрипучий мостик.

Заскрипел и провалился

Мост под Тильдою коварный.

В платьице полупрозрачном

Оказалась Тильда в речке.

И кому нужны, родная,

Все твои смешные тайны? 

Карменсита

Это был всего лишь танец!

Мамба, румба, тарантелла!

Это был всего лишь танец.

Этот танец был однажды.

Пасодобль, самба, танго -

Танец страсти,

Танец жизни, -

Это был всего лишь танец...

Он закончен.

Он прекрасен.

Ча-ча-ча!

Танка-валентинка

Я как бабочка

В открытом солнцу цветке.

Могу улететь.

Позволишь ли мне уйти?

Должна ли я остаться?

Что-то сферическое

Понимание придумано,

Оно не существует,

Оно не настоящее,

Не надо

Доверять иллюзиям.

Было так задумано,

Потому оправдано,

Что мы ищем зеркало -

Амальгама врет.

Между мной и зеркалом

Пролегли галактики.

И порой мне кажется,

Все наоборот.

Это я придумана,

Это я отравлена

Серебром и серою,

Мышьяком и ангелом.

Он опять подглядывал.

Видел, гад, что плакала,

Подойти не смог.

Псалом 136

На реках вавилонских мы сидели и плакали,

Когда мы вспоминали о Сионе.

На вербах возле этих рек повесили мы арфы,

Когда мы вспоминали о Сионе.

Пленившие нас требовали песен,

Нам говорили "Пойте о Сионе".

Но как же веселиться нам на земле чужой?

Как песнь господню петь нам в Вавилоне?

О, если я забуду тебя Иерусалим,

Пусть правая рука меня забудет!

Прилипнет мой язык к гортани, если не с тобой,

Иерусалим, я веселиться буду!

Хазарский словарь

Мой брат, Августин, исповедался Господу моему.

Его слезы солоны, и эту соль я чувствую на губах.

Он чувствовал свою греховность и так страдал

По поводу украденных в детстве груш.

С тех пор греховность измеряется в грушах только,

А вовсе не в оставленных любовницах,

И не в сыновьях у нее отнятых,

И не в обетах ее не знать других мужчин,

Когда она одна отправилась домой в Африку.

Исключительно в грушах.

Мой брат, Франциск, разговаривал с животными.

Они ему отвечали взаимностью на его любовь.

Он так любил прокаженных, что на его руках

Со временем появились язвы - это были стигматы.

С тех пор любовь измеряется в язвах только,

А вовсе не в лекарствах от чумы,

От смерти, старости или конца света.

Ведь для этого придется тревожить мертвых,

Или, чего хуже, потребуется эксгумация трупов.

Исключительно в язвах.

Моя сестра, Элоиза, не хотела замуж.

Она не хотела замуж за своего любовника Абеляра.

Она не хотела замуж, она искала свободы.

А ее дядя не понял и кастрировал Абеляра.

С тех пор свобода измеряется в отрезанных яйцах,

А еще в философской переписке между монахами,

А вовсе не в осознанной необходимости,

Как завещал товарищ Спиноза,

Который еще говорил, что свобода - победа над смертью.

Исключительно в яйцах.

"Первый в тяжбе своей прав,

Но приходит соперник его и исследывает его", -

Сказал Соломон.

И с тех пор существует пять правд и семнадцать полутонов.

И каждый видит смутно, как через тусклое стекло.

А если он видит отчетливо,

То возможно он уже мертв.

А лучше живой собаке, чем мертвому льву.

Русский эрос

Обнимая взглядом прищуренным,

Расстояния меря верстами

Между осенями и веснами,

Не меняясь каким-то чудом,

Красноярсками да Рязанями

Расплодилась земля сырая.

Меж Кончиттою и Резановым

Распласталась тайга черновая.

А народ все больше душевный,

Из еды - икра да павлины,

Между Суховым и деревней