32 Gershom Scholem, Major Trends in Jewish Mysticism (New York: Schocken Books, 1954), p. 44.
собой четыре опоры престола Христа. Глубинная психология использует этот традиционный образ для описания архетипа Самости.
Яхве потерпел моральное поражение в столкновении с Иовом, и поэтому человек духовно возвысился над Яхве, хотя это прошло незамеченным. Яхве потребовалось наверстать упущенное, «догнать» человека. Теперь Богу необходимо стать человеком. Юнг демонстрирует то, как видение Иезекииля раскрывает сущность возвышения человека:
Первое большое видение представляет собой два упорядоченных и компактных кватерниона, т. е. образ целостности, каким мы часто можем наблюдать его и сегодня в его спонтанных проявлениях. Совокупность изображается фигурой, которая представляет собой «подобие человеческого облика». Иезекиилю открылся важный элемент бессознательного, а именно, идея высшего человека, которому Яхве морально проиграл и в котором должен воплотиться 33. Иезекииль в символической форме постиг, что Яхве нуждается в человеке. Иов пережил нечто подобное, но, по-видимому, не осознал это. Иными словами, он не понял, что его сознание совершеннее сознания Яхве, и поэтому Бог желает стать человеком. Кроме того, в «Книге Иезекииля» впервые встречается обращение «Сын Человеческий», с которым Яхве — и это знаменательно — обращается к пророку, по-видимому, давая понять, что пророк — сын «Человека» на престоле и, следовательно, прообраз Христа 34.
Выражение «Сын Человеческий», которое используется применительно к Еноху, Иезекиилю и Мессии, загадочно. Юнг пишет:
Иезекииль является свидетелем того, как Яхве начинает приобретать человеческие черты. Обращение «Сын Человеческий» намекает на то, что воплощение и четверичность Яхве — это пле-роматическая модель того, что, благодаря трансформации Бога, рано или поздно произойдет не только с сыном Бога, но и с человеком 35.
Видение Иезекииля, в котором Бог имеет человеческий облик, является свидетельством того, что Яхве уже воплотился в человеке в его бессознательном. Поэтому выражение «Сын Божий» анало-
33 Jung, Answer to Job, par. 665. Ответ Иову, с. 177.
34 Ibid., par. 667. Там же, с. 178.
35 Ibid., par. 686. Там же, с. 186.
гично словам «Сын Человеческий», ведь Бог уже стал человеком. Трансформация позволяет Богу «нагнать» человеческий род. Бог стал человеком, а человек — участником божественной драмы. Этот факт признается до тех пор, пока речь идет об одном человеке, Христе, которому воздаются божественные почести. Благодаря психологическому взгляду на этот образ, данное переживание становится доступным для всех индивидов.
Тема девальвации статуса Яхве была подхвачена гностицизмом, в котором играла важную роль. Иалдаваоф, демиург гностиков, который создал мир и которого отождествляли с Яхве, изображается в гностических текстах невежественным и самодовольным. В одном из текстов, цитируемых Хансом Йонасом, демиург похваляется: «Я есмь Отец и Бог, и выше меня нет никого». На что мать его (низшая София) резко возражает: «Не лги, Иалдаваоф: выше тебя Отец всего, Первочеловек, и Человек, Сын Человеческий» 36. Йонас по этому поводу замечает:
Это возвышение... «Человека» над божеством, находящимся за пределами мира, признание его существом, предшествующим творцу вселенной, или приписывание данного имени («Человек») вселенскому божеству — одна из наиболее выразительных черт гностической теологии... Эта черта предвещает новый метафизический статус человека в мире 37.
Образ примитивного, бессознательного Бога возникает в сновидениях наших современников, как правило, тогда, когда сновидец нуждается в совершенствовании. Например, одной женщине приснился следующий сон:
Я еду на машине через пустыйю. Здесь обитает ужасная, свирепая человекообразная горилла, которая убивает людей. Я замечаю разбросанные повсюду вещи, предметы человеческого обихода, и с ужасом думаю, что обезьяна растерзала каких-то людей. В автомобиле я чувствую себя в безопасности. Вдруг я вижу обезьяну прямо перед собой. Я быстро закрываю дверцы машины изнутри, надеясь, что мне удастся умчаться от нее. Обезьяна стремительно приближается. Я понимаю, что мне не убежать от нее, и решаю сбить зверя автомобилем. Но в тот момент, когда я врезаюсь в нее, машину разворачивает на 180 градусов, и обезья-
36 Ириней Лионский. 1.30.46. Цитирую по книге Hans Jonas, The Gnostic Religion, 2nd ed. (Boston: Beacon Press, 1967), p. 134.
37 Ibid., pp. 296 ff.
на наваливается на автомобиль сзади. Затем происходит что-то невероятное.
Появляется голубой свет. Вокруг нас разливается голубое сияние, и я слышу голос, который обращается ко мне телепатически. Обезьяна говорит со мной без слов. Она говорит о Боге, о Христе и об истинном смысле христианства. Ее слова вызывают у меня такое же сильное и волнующее чувство, какое я испытываю иногда при чтении Нового Завета. Я изумлена; я воспринимала обезьяну как воплощение крайне разрушительной силы, а оказалось, что она хочет сообщить мне нечто важное. Ощущение смертельной угрозы, нависшей надо мной, исчезает. Может быть, животное хочет пробудить мою душу, или обезьяна сама нуждается в помощи!
Это сновидение исполнено глубокого смысла и изображает состояние эго современного западного человека, столкнувшегося лицом к лицу с Богом. Мы готовимся к встрече с темной стороной Бога, с тем, что именуют deus absconditus [Темное божество (лат.) — Прим. перев.]. Есть основания полагать, что Бог нуждается в помощи человека.
Мужчине после чтения «Ответа Иову» приснился следующий сон:
Я вижу огромного обезьяноподобного мужчину без шеи, — его огромная голова примыкает к плечам. Он гол и похотливо смотрит на женщину, находящуюся рядом. Я чувствую, что он невоспитан, и прошу его одеться. Он с шумом выпускает газы из кишечника и покидает комнату.
Обезьяноподобный человек вызывал у сновидца ассоциацию с Яхве, а также с сыном его знакомого, мальчиком, страдающим аутизмом. Разумеется, в традиционном понимании подобные аналогии в высшей степени оскорбительны. Тем не менее, именно с такого рода шокирующей реальностью нередко приходится иметь дело, когда пользуешься эмпирическим методом исследования психического. Как говорит Юнг, «Бог — действительно, в высшей степени шокирующая проблема» 38.
Согласиться с идеей бессознательного Бога, — Бога, который нуждается в человеке, для традиционного западного сознания чрезвычайно трудно. Даже одаренный ученик и коллега Юнга Эрих Нойманн не принял эту идею. В письме к Юнгу, написанном в
ЗХ
Jung, The Visions Seminars, p. 391.
1959 году, он замечает: «Какова цель творения? Меня вполне удовлетворяет старый ответ: свет может струиться сам по себе, не нуждаясь в отражениях для того, чтобы достигнуть бесконечного разнообразия»39. Юнг отвечал:
Творение, лишенное зеркала, человеческого сознания, бессмысленно, поэтому гипотеза скрытого смысла творения наделяет человека космогоническим статусом и дает ему подлинный rai-son d'etre [право на существование (фр.) — Прим. перев.]. Если же право на тайную истину и ее раскрытие уступить Творцу и признать его сознательной стратегией, то напрашивается вопрос: зачем Творцу организовывать, подобно режиссеру, весь этот феноменальный мир, если ему уже известно, что может отразить его облик, и если он уже осознает себя, а следовательно, не нуждается в отражении? Зачем ему, всеведующему, создавать второе, низшее сознание — миллионы маленьких унылых зеркал, если он знает наперед, какой образ в них отразится?
Поразмыслив над этим, я пришел к выводу, что слова «быть сотворенным по подобию» приложимы не только к человеку, но и к Творцу: он похож на человека или является его подобием, другими словами, он точно так же бессознателен, как и человек, или даже более бессознателен, поскольку, согласно мифу об incarnatio, он, фактически, чувствовал себя обязанным стать человеком и принести себя человеку в жертву 40.
