В основном закупаются только женщины и парочки. Обе группы клиентов мимо меня. Кажется - не ловля.

И вдруг я замечаю ЕЁ. Её уж точно никогда не забуду.

Она одета в чёрные матовые, развивающиеся брюки клёш и чёрный блестящий пиджак с огромными лацканами. Под пиджаком виднеется белая сетчатая блузка или хер его знает, как такой нерасстёгиваемый кусок одежды называется, а надо всем как накидка - светло-серый элегантный плащ. На ногах платформы. Каштановые волосы собраны пучком на затылке, но так, чтобы сбоку провисали тяжёлыми дугами через щёки. На плече - чёрная сумка-мешок в обалденно длинной лямище.

Весь её облик излучает естественное изящество, женственность и чувство достоинства, но никак не нахален или вульгарен. И на этот раз мне не кажется, что она как-то особенно богата: просто умеет себя подать.

Рядом - какой-то вялого вида бородатый самец. Так это то, что она признаёт мужчиной?! Ха! Как дал бы чуваку...

Они беседуют, смеются... Я больше не слежу за меценатами. Слежу за нею. Зачем?

*

Тогда я ещё не работал, только баловался. Позапрошлой осенью.

В девятом классе я уже не чувствовал себя мальчичком. Ростом метр семьдесят, в плечах развернулся солидно. Лишнего куска плоти во мне не было: всё тело жилисто и твердо. Двухпудовку выжимал без напряга. Отпустил длинную, лохматую гриву, обрёл низкий мужской голос, и умел ходить блатной походкой.

Как ни смешно, началось всё с бега.

Не всегда выпадало пробежаться по утрам, поэтому изредка я рысил и по вечерам, после зарядки. Случалось, что по тихой улочке или лесной тропинке, где вела моя трасса, шли одинокие женщины. Раза четыре, мне приближаясь, такая баба оглядывалась и принималась бежать. Зачем? Куда? Никогда не пойму. Я тогда уже одолевал девятку за тридцать шесть минут.

В первый раз я немало струхнул от того, что сударыня удирает. Пробежал мимо по возможности быстрее, сторонясь её лица. Мне было неловко. Во второй раз просто разозлился. На бегу ругнулся. В третий раз уже остановился и поиздевался. Меня бесило, что я не могу позволить себе просто-напросто бегать в тренировочном костюме бодрым осенним вечером, не чувствуя себя виноватым перед кем-то.

В четвёртый раз это была худо-бедно моложавая, со спины фигуристая женщина в модных вельветовых штанах и кроссовках, которая, в отличие от прежних шатких старух, принялась улепётывать так, что это уже можно было назвать бегом. Я молча взялся её преследовать. Не знаю зачем. Никогда бы не обратил на неё внимания, если бы она не вела себя так тупо.

Дело было на лесной тропинке. Темно. Некуда деваться. Я медленно приближаюсь. Очень медленно. Мне казалось прикольным, что женщина под тридцать скачет галопом косули как дура.

Тогда она поскользнулась и упала. Распласталась во весь рост через корни. Я был почти уже впритык. И пошло-покатило. Ужасный визг. Как она вопила!

Я перескочил через неё и унёсся во тьму со всех ног. Меня почти тошнило. Но что-то во всём этом было такое... манящее.

Это так волнующе, когда тебя боятся...

Вот тогда и я стал баловаться. По вечерам. Каков смысл баловаться по утрам: боятся ведь только вечером.

Мы, люди - всё же тупые твари. Когда я хотел, чтоб меня боялись и только, действовал по вечерам и в тихих уголках. И народ пугался. Когда работаю, слежу за людью по утрам и в более-менее людных местах. И - не боятся. Удобно.

Вечером после школы, изрядно поупражнявшись, я борзо одевался и махал в центр. Присматривал в центре приглядную молодую особу (только не шпингалетку: требовалась женщина со взрослым чувством собственного достоинства) и просто шёл. Шёл вслед. Руки в карманах, рассеянный взгляд вокруг, редкие громкие плевки на асфальт. Замечала меня весьма скоро. Это такое сладкое ощущение, когда дамочка начинает чувствовать, что за ней хвост! Она еще не уверена. Она время от времени оглядывается. Мне - пятнадцать. Ей - двадцать пять.

Тогда это был чистейшей воды блеф. Я еще не знал, что могу её смело изнасиловать, например, в любом месте к северу от Горького, и никто и ухом не пошевелит. Хотя - может и ошибаюсь. Полтора года тому назад я ещё был мал для такого. Меня мог замочить средний тридцатилетний мужчина.

Дальше начинается настоящий кайф. Ты уже не можешь не чувствовать, что она убегает. Нет, она не бежит, не кричит, но ты чувствуешь, что удирает... Что выжидает момента.

Я баловался много. Знал все главные схемы поведения.

Пример. Преследую уже полчаса. Она заходила в ряд магазинов и задерживалась там. Выходила на улицу. Преследователь отвязался! Она долго и тщательно осматривает местность. Всё в порядке! Она идёт к троллейбусной остановке, дожидается и заходит. Во те раз! Я уже впереди!

Она больше не оглядывается. Через пару остановок сходит. Якобы отходит. Я - вплотную вслед.

Прибывает следующий троллейбус. Спаренный. Она бегом кидается обратно. Заскакивает в первый вагон. Прекрасно видит, что я даже не оборачиваюсь. Что остаюсь на улице. Она и не подозревает, что в коротких дистанциях по центру немудрено обежать хвостатый транспорт.

Она облегчённо выходит в окраине Пурчика. Я схожу со второго вагона. Троллейбус удаляется. Темно. Горсточка сошедших быстро рассасывается. Нас - всего лишь двое. Она идёт. Я вслед. Она пускается бегом. А мне какое дело?

Она исчезает меж зданий. Идёт по узкой тропинке между домом и кустами. Навстречу иду я. Она бегом кидается обратно.

Всё. Достаточно. Еду домой.

Это мне доставляло удовольствие. Особенно их бег. Они молча бегут. Куда? Не пойму. Но говорят, что человек и в джунглях от тигра спасается бегом. Таковы уж мы скотинки неразумные.

ОНА тогда шла вдоль сактовских цветочных лавочек. Я засел в хвост. Следовал вплоть до кольца девятнадцатого троллейбуса. Тогда оно было дальше - возле рынка.

Дождались хвостатого. Докатились до противоположного кольца. Я пытался привлечь внимание уже в транспорте. Пялился в неё очень броско.

Она на мой пристальный взор внимания не обращала. Зато чуть до кольца посмотрела мне прямо в глаза и улыбнулась. Я уставился на неё роковым взглядом. Но не выдержал и опустил глаза.

На самом деле, был ещё сопляком.

На кольце было темно и безлюдно. Она попёрла мимо булочной, потом по тропинке, дальше огородиками, вылезла на узкую улочку с лужайками и будками по бокам - и давай держать бодрый шаг. Впереди метров через сто начинались дома. Я решительно приближался. Ну, пора ей уже бежать!

Когда я был лишь в паре шагов от неё, она вдруг обернулась и заградила мне путь. С улыбкой. Я невольно остановился.

В руке у неё была сигарета.

"Мальчик, у тебя огоньку не найдется?"

Я остолбенел. Что ответить? МАЛЬЧИК?! Притом, я никогда не курил, и об огоньке не могло быть и речи.

"Я не курю".

Она подошла ко мне, погладила мою лохматую голову - и вновь: "Мальчик! Не ходи за мной! Это выглядит глупо".

Она была выше меня. Около ста семидесяти пяти, притом на каблуках (в ростах я разбираюсь точно). Уже темнело, но в отблеске отдалённых уличных фонарей я видел, насколько гладка и чиста её кожа. Красота и якобы материнское тепло меня сковали. Я не знаток по женским возрастам, но ей могло быть лет двадцать. Мой брат таких называет девками.

Я стоял, не двигаясь, и хотел зарыться в землю. Она опять улыбнулась, вытащила зажигалку, закурила, сказала "доброй ночи", обернулась и ушла. Я еще долго стоял столбом. Чувствовал себя идиотом... Впервые желал по-настоящему кого-нибудь убить.

*

Магазин скоро закроют. Уже вечер. Зачем я её преследую? Вряд ли с неё что-нибудь возьмёшь. Притом я, как известно, женщин не обираю.

Давно не баловался. Интересно, ты меня опять мальчиком обзовёшь? А самец? Как тот отреагирует?