— Рандел, — прошептала я одними губами и, закрыв глаза, сама подалась вперёд, как только позволяла его хватка.

— Госпожа Ведьма!

А?

Я так и застыла, резко распахнув глаза, и уставилась перед собой. Глаза эрцгерцога сузились и превратилась в чёрные щёлки.

— Госпожа Ведьма! — уже настойчивей прозвучал женский голос.

Эрцгерцог рассыпался чёрной дымкой, и я завизжала и отскочила назад, проваливаясь сквозь стену и падая. И падая. И падая.

— Госпожа Ведьма? — уже взволнованное.

Я села, тяжело дыша, и обхватила голову руками. Сердце грохотало в моих ушах, а голова закружилась. Перед глазами зарябило.

Так. Я в своей комнате. Рука сжала край одеяла, а глаза метнулись по знакомым предметам. Всё та же кровать с балдахином, всё тот же огромный шкаф и туалетный столик.

На меня смотрели три пары испуганных глаз. Одни — узкие щелки и две пары кошачих.

— Ма… рта?

— Доброе утро, госпожа Ведьма! — просияла моя горничная и поспешила раздвинуть шторы.

Априль и Май, в своих кошачих формах, сидели на полу у моей кровати. Переглянулись и уставились на меня.

— Идите сюда.

Я похлопала по перине и наклонилась за девочками. Под слаженное мяв, я подхватила котят и усадила рядом с собой, поглаживая мягкую шерстку. Вздохнула.

— Добрым это утро было бы, если бы я проснулась рядом с эрцгерцогом, — пробормотала я себе под нос. — А это идея! — уже громко воскликнула я.

— Что, простите, госпожа Ведьма? — Марта подвязала штору и обернулась ко мне.

— А это идея, — повторила я и даже облизнулась.

— Мяу! — подтвердила Априлька, вцепляясь своими маленькими коготками в кружевной рукав моей ночной рубашки.

— Сам виноват, нечего было мне сниться, — я закивала самой себе, пока Марта продолжала ничего не понимать. — Да-да. Завтра просыпаемся рядом с эрцгерцогом.

— Марта? — окликнула я горничную и поманила ближе. — Ты про покои эрцгерцога разузнала? — Марта кивнула. — Значит, покажешь мне. И мне, это, ночнушку другую.

Я развела руки в стороны и придирчиво окинула взглядом это белое нечто, размером с простыню.

— Госпоже Ведьме не нравится цвет? Ещё есть персиковая, бледно-розовая…

— Покороче, — оборвала её я. — Покороче и пофигуристей.

Марта напряглась.

— Совсем-совсем нету?

Закивала.

— Так… неприлично же, в таком виде, госпожа Ведьма.

— Шить умеешь? Хоть немного?

— Да, госпожа Ведьма.

— Мяу!

Майка встала и нечаянно задела хвостом по ушам своей сестре, из-за чего обе сцепились с пищащий пушистый комок.

— Значит, принесёшь мне новую, — велела я Марте, поглядывая на резвящихся котят. — И возьмешь чем шить. Будем делать по моде родины госпожи Ведьмы.

— Да, госпожа Ведьма. Сейчас?

Я пожала плечами. — Почему бы и нет.

Марта присела в реверансе и направилась к двери.

— А, кстати, Марта? — я окликнула горничную, и она обернулась, так и не успев открыть двери. — А кто такой теневой?

Марта моргнула. Испуганно-удивлённо моргнула, а потом понимание отразилось на её лице.

— Теневой, в Дареме так зовут теневых магов, — пояснила горничная. — В Мерсии и Лотброке их бы звали просто тенями, в Вермандуа, кажется, тоже теневыми, а вот в Овернь, как говорят, мраком.

И с этими словами Марта улыбнулась, сделала ещё один реверанс и вышла. А я осталась созерцать закрывшуюся дверь и ничего не понимать. Допустим, эрцгерцог — маг. Теневой, значит, контролирует тени. В принципе, видели. Пока логично. Только это никак не объясняло ни то, каким голосом он это сказал, ни то, как испуганно забормотал Аарон, когда я всё-таки пристала к Королю с расспросами о брате.

— Так он же теневой… — повторила я вслух слова почти всех, у кого спрашивала. — Как будто плохо быть теневым? Нет, одно точно, эрцгерцога тут побаиваются. — Я подхватила котят на руки, устроила на своей груди и откинулась назад на подушки. — Да, девочки?

— Мяу!

— Мяв.

Отозвались маленькие оборотни.

— Кажется, лучше больше не спрашивать, — продолжила я рассуждать вслух. Шёпотом, всё равно никто не услышит. — А то ещё заподозрят чего-нибудь. Вон, Марта, кажется, подумала, что у нас их просто по-другому звали… Да и остальные, похоже, отлично знают, кто такой этот теневой…

Я покосилась на копошащихся котят. Нет, вряд ли они знали. Слишком маленькие. Эх.

— Но вот с эрцгерцогом, точно идея.

Сказано — сделано.

На удивление, случай подвернулся уже в тот же день. За обедом, разговаривая с Королём, я как бы ненароком бросила, что у меня в семье прабабка лунатизмом страдала. Разумеется, пришлось объяснять заинтересовавшее Его Величество слово. Эрцгерцог, тоже вроде как обедавший с нами и где-то так десятком баронов, но почему-то стоявший в углу зала, должен был услышать. Не так далеко он стоял.

Для убедительности я ещё добавила, что хождением во сне у нас много кто страдал, хотя за собой никогда не замечала. Такое выборочно поражающее семейное проклятие.

— Самое главное, — заметила я Королю, а у того от интереса аж глаза блестели. — Самое главное, нельзя бродящего будить.

— Так он же тогда упадет, госпожа Ведьма! — воскликнул Его Величество. — Или с лестницы, или…

— Всё равно нельзя, — деловито заявила я, покручивая в руках косточку от фазаньей ножки. — Ему тогда хуже, чем просто проклятому будет.

Аарон и пара ближайших баронов, подслушивавших наш разговор, в ужасе пороняли надкушенные пироги и схватились за головы.

— Так как же тогда, госпожа Ведьма? Какая ужасная напасть.

— Да не, — отмахнулась я и потянулась за перепелиным крылышком. Как будто ничего такого и не произошло. — Мы просто присматривали, чтобы они никуда не ушла, да преграды на пути убирали. А бабка доходила куда-нибудь, обычно до сарая, ей там очень нравилось лежать на сене, да ложилась там и дальше спала спокойно.

Я приподняла угол скатерти, хотя, по мне, так целый гобелен, отщипнула кусочек мяса и кинула под стол. Априль с Маей, задорно мявкнув, бросились его делить. Половина стола заглянула под предмет мебели.

— Так сказать, нашла бабка удобное место, там осталась, — подытожила свой рассказ я. — Никаких хлопот. Вот и снимать проклятие не стали, не мешает же.

Аарон энергично закивал, бароны начали перешептываться, и только эрцгерцог не двинулся с места. Так и стоял в полумраке, но я всё равно чувствовала на себе его пронизывающий взгляд. А потом он вдруг развернулся, накинул камзол на плечи и вышел, так и не обронив ни слова.

Не успела проводить его глазами, как Короля уже окружили бароны, наперебой что-то рассказывая. Политика. Меня тоже пытались втянуть в дискуссию, да только не понятно ничего. Их налоги, пусть сами и разбираются, а мне готовиться в моим ночным похождениям нужно.

— Майка, Априлька! — окликнула я своих девочек, откланялась и поспешила обратно в свою комнату.

— Госпожа Ведьма, а вы уверены, что это хорошая идея? — как только я вошла, спросила Марта, дошивавшая мою новую ночную рубашку.

— Конечно же нет! — возмутилась я и рассмеялась. — Думаешь, почему это я всеми руками и ногами за?

Нет, конечно, можно было и просто к нему заявиться, да тут такое общество, что точно бы меня просто выставили за дверь. Сомнения, конечно, оставались, всё же мужчина эрцгерцог отнюдь не глупый и от такого совсем не одетого подарка вроде меня отказываться бы не стал… Но чтоб наверняка.

Я всё ещё любила действовать наверняка.

А также: изображаем из себя отчаянного лунатика и заваливаемся к нему в комнату. Меня не трогают и оставляют там, где я найду своё удобное место. Разумеется, в кровати самого эрцгерцога. Дальше же приложим все усилия, чтобы от такой красоты, вроде меня в новой ночнушке короче колена, уже не отказались.

Вся в предвкушении я едва дождалась вечера. По настоянию Марты, мне на плечи всё же была накинута тонкая шаль. Непотребство моего гардероба это никак не скрывало, но хотя бы прикрывало открытые плечи. Сама же горничная была отправлена вперёд, проверять был ли в коридорах кто. По уверениям заикавшейся от упоминания Его Высочества прислуги, никого в Южном крыле эрцгерцога, кроме самого эрцгерцога, не бывало.