- А что за праздник? - поинтересовался Игорь, подходя к столу.

- Да вон, Саня уже последнюю комиссию прошёл на посёлок. Суд только остался, - послышались голоса.

- Ну, счастливо, Александр! - поднял Игорь свой стакан, который уже подал ему дедок, - Как говорится, дай бог! -

Он отпил несколько глотков и поставил горячий стакан на стол. В каптёрке вновь зазвучал тихий гомон голосов.

- Твоё место уже освободили, - сказал завхоз, - Можешь потом устраиваться. Там и тумбочка твоя стоит. -

- Спасибо, Саня, - поблагодарил Игорь.

- И тебе спасибо, за свиданку, - отозвался тот, - Мне Михалыч говорил. -

- А что, Хрыч, - прозвучал голос бугра нижнего полигона, - Вот ты уже, наверно, года три как отрядный шнырь. Вот скажи, кто был за это время лучшим завхозом в отряде? -

Шнырь как-то машинально сразу взглянул на Саню Глазырина.

- Да ты не бойся, - продолжал бугор, - Здесь же все свои. А Саня и суд скоро пройдёт. Это уж точно. Считай, что он уже на посёлке. Скажи, кто был по-твоему лучшим за это время? -

Вся компания сначала как бы чуть притихла, а потом раздались многие голоса, также желающие услышать его мнение. А когда и Саня Глазырин вставил своё "да не бойся ты", Хрыч, как бы вспоминая, заговорил:

- Конечно же, Александр - самый строгий из всех завхозов. Но справедливый. Просто так никогда и грубого слова не скажет. -

- Да это мы и так все знаем, - послышались голоса, - Ты на вопрос отвечай. Кто был лучше-то? -

Но Хрыча такими наскоками было не сбить с толку, и он продолжал обстоятельно:

- Сашка, - тот был так себе. Вроде бы, как и не к месту. -

- Это ты его за то, что он погоняло тебе такое подкинул? - спросил кто-то.

- Погоняло это было не от него, а от его щегла, от Олега, - уточнил Хрыч, - А вот самым паскудным завхозом был татарин. У него вся рожа была в пуху. Он уже всего и всех боялся.

Притащил сюда свою кровать, и здесь спал. А меня заставлял спать вон там, - и Хрыч указал пальцем на антресоль над дверью, на которой так же, как и на прочих полках хранились сидоры зэков. Антресоль была занавешана какой-то старой самодельной занавеской, сиреневой в мелкий цветочек, натянутой на тонкой верёвочке.

- Он приказывал задёргивать эту занавесочку, чтобы меня там не было видно. А там за занавеской и дышать-то нечем - говорил Хрыч, глядя на антресоль снизу вверх. И этот взгляд дедка говорил о многом.

- Ха-ха-ха! - раздался дружный хохот.

- Ты, говорит, - продолжал Хрыч, - если только дверь выломают, - спрыгивай оттуда и беги в соседний отряд звонить по телефону, а то у нашего могут и шнур оборвать.

А я и забираться-то туда мог кое-как, вон, по полкам. Я ж не молодой. А спускался вообще с трудом. Пару раз даже ё...ся на пол. Правда, не с самого верху.

А тут - прыгай. Ага, с такой высоты. Я что, дурак? Да я бы там и сидел. -

- Ха-ха-ха! - вновь прозвучал взрыв хохота.

- А вот самым лучшим был Игорь, - подводил итоги Хрыч, - У него и отряд всегда первое место занимал, хотя он никогда и не бегал, и ни на кого не кричал.

А так, - скажет мне заварить чаю, - я заварю. А он посадит меня здесь, напротив себя, и говорит мне, что могу пить чай и хоть спать, но сидя. Можешь, говорит, и не слушать, только сиди.

А сам сядет напротив и читает свой английский вслух, - чурюм-джюрюм, чурюм-джюрюм. А я напьюсь чаю и сплю, - улыбался шнырь своим приятным воспоминаниям.

Раздались смешки, и опять стал слышен гомон голосов.

- А чё ты ему английский-то читал? - спросил кто-то Игоря, - Он же всё равно в нём ни бум-бум, ничё не понимает. -

- А чтобы не подумали, что я тут сам с собой веду беседы, - пояснил Игорь, - Стены-то тонкие, один лист ДСП, - кивнул он на стену.

- А-а-а, - раздалось понимающее.

Вскоре Игорь уже застилал свою постель во втором проходняке у окна. А вечером, засыпая, он почувствовал, что как бы какой-то груз спал с его души. В отряде он был уже избавлен от глаз и ушей работников больнички.

- Хорошо, что хоть на время избавлюсь от этой осторожности, а то она уже чуть не съела меня с потрохами. Жил там как в стане врага, с натянутыми нервами, - подумал он и уснул крепким сном.

УЧЕНЬЕ - СВЕТ

На следующий день Игорь быстро обустроился на своём месте в бараке и решил после завтрака зайти к Юрке в отдел труда. Пропуск для хождения в зоне в одиночку у него был. Ранее он их наделал достаточно для своего отряда, и их пока не изменили. Идя в столовую, Игорь с удивлением увидел, что длинная часть г-образного барака, в которой, как говорил Юрка, хранился какой-то ментовский архив, была снесена полностью. Оставалась нетронутой лишь маленькая половина барака, в которой был отдел труда. В месте прежнего соединения, с торца кровли оставшейся части барака, из-под шифера, высовывались и торчали неровным оскалом чердачные доски перекрытия.

- О-о-о! Вот кого я не ожидал сегодня увидеть, - восторженно заговорил Юрий, когда Игорь вошёл в отдел труда, предварительно постучав в дверь.

- А мне как-то по шагам послышалось, что это он, - заметил Геннадий. - Да и стук в дверь был такой же, как он и раньше всегда стучал.

- Тогда и чифирнём сейчас втроём за встречу, - сказал улыбающийся Юрий, пожимая руку Игоря. - Садись за стол, - и он указал на стул, за которым прежде сидел Марик.

- Я тоже рад вас увидеть, - сказал Игорь, пожимая руку Геннадию. - Вот только угостить мне вас нечем. Голяк. Вчера только из больнички выписали.

- Ничё, мы и это переживём, - пошутил в ответ Юрий.

- И не такое переживали, - добавил Геннадий, хохотнув.

За чаем Игорь узнал, что с работой у них всё в норме, справляются вдвоём даже лучше, чем когда был Марик, потому что за ним надо было всё всегда проверять и исправлять. Узнал и то, что Саня Шашников ушёл на посёлок.

- А зачем это у вас полбарака снесли?- спросил Игорь.

- Да строить там чего-то надумали, - ответил Юрий, - И эту часть потом снесут. -

- А Яша или Мансур к вам больше не заходят?- поинтересовался Игорь.

- Мансура угнали куда-то на другую зону. Он же за КГБ числится, - ответил Юрий, - А Яшу говорят, готовят для актировки. Наверное, его братец в этом ему помогает. Яша сейчас уже не выезжает на свинюшник, только и сидит в отряде в бараке. Косит на больного. Неплохо получается. -

Актировка - это освобождение заключённого из мест лишения свободы, в связи с тем, что по медицинским документам утверждается, что этот заключённый должен вскоре умереть от уже неизлечимой болезни. Но по актированию из этой зоны ещё никогда и никто из зэков "на волю" не уходил.

- Ну, раз уже его братец за это взялся, то уйдёт Яша. Молодец, хорошее дело замутил, - заметил на это Игорь.

- Я вот тоже уже все три комиссии прошёл на посёлок, - заметил Юрий, - лишь суд пройти осталось. -

- Желаю тебе удачи и успеха, - отреагировал на это Игорь.

- Ну, а ты? Говорил со своим отрядником насчёт химии? - поинтересовался Юрий.

- Говорил, - ответил Игорь, - ещё до больнички. Обещал подготовить на меня документы. Сейчас вот ещё раз поинтересуюсь у него, как увижу. -

- Я же тебе рассказывал, как я заранее готовился к этому, - заметил на это Юрий, - Вот и ты заранее постарайся всё обдумать и предпринять всё что нужно. -

- Постараюсь, - сказал Игорь, - Я ведь многому учусь у тебя. Как говорится, ученье - свет.-

- Ага, а неученье - чуть свет - и на работу, - хохотнул Геннадий, и все весело рассмеялись.

- Я у тебя тоже многому чему научился, - сказал Юрий, - Гравюры вон уже могу строгать, - а потом заговорил намного тише, даже чуть наклонился над столом поближе к Игорю, - Тут есть ещё одна интересная информация. У нас в зоне появился новый начальник спецчасти. Часто сидит здесь в штабе, на втором этаже. А прежний в зону даже никогда и не заходил. Говорят, что за триста рублей он запросто делает заплатившему зэку уход "на химию".

Но это ещё не слишком хорошо проверенная мной информация. И я не знаю, самому ему дают, или через кого-то ещё. Ты поинтересуйся сам об этом по своим каналам. Но говорят, что два зэка уже ушли на химию таким образом. -