Было видно, что зона уже достаточно измучила их работой как трудом-перевоспитателем, пришибла различными зоновскими порядками и пропитала их непреодолимым страхом. Так как им жилось здесь, на больничке, они уже по несколько лет не жили. Сейчас они боялись любым своим неосторожным действием спугнуть свалившуюся на них удачу. Спать или притворяться спящими и ни во что не вмешиваться, ни с кем не разговаривать и ни с кем не общаться, - стало для них защитной реакцией самовыживания для столь убогого их существования в зоне.

По коридору послышались шлепки шагов какого-то зэка из второй палаты в сторону туалета. Они затихли у открытой двери палаты, где лежал Игорь, и пошлёпали в его палату. Игорь повернул голову.

- Привет, Игорь! Чё? Сёдня положили? Как хорошо. А то уже три дня даже побазарить не с кем, - говорил молодой зэк, усаживаясь на соседнюю койку и протягивая Игорю руку. Это был Чёрный. Имени его Игорь не знал, знал только его погоняло. Они как-то были с ним в одной, выезжавшей на свинокомплекс бригаде.

Это был парень лет двадцати пяти, с головой похожей на перевёрнутую вниз стеблем грушу, с редкими зачифирёнными кое-где до тёмно-коричневых пятен зубами и с большими быстрыми тёмными глазами. Жил он "мужиком", но постоять за себя умел. В зоне он жил в "семейке" из четырёх зэков, из которых двое были из этого города, и они нередко ловили перекиды на выездном объекте.

- Привет, Чёрный, - откликнулся Игорь, пожав его руку и садясь на койке, засовывая ноги в шлёпки, - Да я здесь уж неделю. Тоже тебя ни разу не видел, - говорил Игорь, также радуясь тому, что будет хоть с кем словом перемолвиться.

- А-а-а. Ты всё со своим английским, - кивнул Чёрный на открытую книгу, в которой увидел английский текст, - Поэтому и не видать тебя. Слушай, у тебя чифирбак есть? У меня есть чай и кипятильник. А свою банку я вчера об пол случайно разбомбил. -

- Есть, - ответил Игорь, закрывая самоучитель английского языка и, положив его в тумбочку, достал из неё зелёную двухлитровую эмалированную кружку и поставил на тумбочку.

- У-у-у... Ништяк (хорошо), - протянул Чёрный, - Слушай, пойдём сначала покурим, а потом чифирку забодяжим. А то я курить пошёл. С фильтром тебя угощу. Ко мне вчера Колёк приходил, принёс. -

- Покатили. Я и сам уже собирался сходить, - сказал Игорь, доставая из выдвижного ящика тумбочки коробок спичек.

Они покурили в маленькой комнатке-умывальнике, расположенной, как прихожая, перед входом в сам туалет. Потом пошли в палату Чёрного. Он вскипятил в кружке воду самодельным кипятильником, сделанным из куска спирали от электроплитки, просунутого в круглые дырочки небольшой пластинки из текстолита, с прикрученным к концам спирали электрошнуром с электровилкой. Затем Чёрный бросил в неё чуть менее четверти плиты плиточного чая и накрыл кружку старой фольгой от пакета плиточного чая.

В палате Чёрного трое таких же мужиков, как и в палате Игоря, спали под одеялами, а один, молодой белобрысый зэк с тупой физиономией, сидел на кровати у стены так, что голова и плечи его опирались на стену, тело лежало поперёк кровати, а согнутые в коленях ноги стояли на полу. Глаза его бессмысленно смотрели перед собой.

- Крыша съехала, - вполголоса сказал Чёрный Игорю, кивнув на этого зэка.

Они попили чаю, сходили и опять покурили, разговаривая при этом о житье-бытье в зоне, и о различных ситуациях, которые случались в последнее время. Выйдя из туалета, они увидели, что входная дверь стационара открыта нараспашку, а в их сторону по коридору идёт шнырь (дневальный) санчасти с двумя грязными вёдрами, чтобы набрать в зэковском туалете воды для мытья полов. Это говорило о том, что рабочий день в санчасти больнички закончился. Так было ежедневно. Дверь входа стационара оставалась незакрытой в это время часа на полтора, пока шнырь протирал тряпкой на самодельной швабре везде полы.

- О-о-о. Чуть не забыл, - сказал Чёрный, - Мне же надо отнести "Заявление" на зубы. Игорь, пойдём, на Светку посмотришь. Ж... у неё - караул! Самая красивая баба в зоне. -

- Да что я... буду стоять и смотреть, что ли? У меня-то зубы в норме. -

- Да пойдём, говорю. Не ссы. Она баба нормальная. Ничё не скажет. Я уже не раз у неё был. Она постоянно после работы здесь задерживается, - уговаривал Игоря Чёрный, - Да на такую не грех и просто так посмотреть. Пошли! -

- Ну, ладно. Пойдём, - неохотно протянул Игорь, хотя он сам никогда ещё не делал такого в зоне, да и не любил тех зэков, которые в зоне просто так ходят и смотрят. Шёл он неохотно, а, пересекая прихожую больнички, и вовсе остановился.

- Да ты чё? Пойдём. Чё тут такого, на бабу красивую посмотреть? - уговаривал его Чёрный вполголоса, почти шёпотом, - А может она через неделю уволится. Жалеть же потом будешь... -

И Игорь пошёл, вспомнив когда-то увиденное им "чудесное видение". Они зашли в коридор санчасти, и Чёрный сразу же вошёл в первую распахнутую дверь по правую сторону коридора. Игорь остался стоять в коридоре у настежь открытого входа в ярко освещённый кабинет.

- Здрасьте, Светлана Иванна! - громко сказал Чёрный, повернувшейся к нему на стук его шлёпок женщине-блондинке, с красивой укороченной стрижкой, и в белом халате, - Вот, принёс вам "Заявление", как вы вчера говорили. -

Женщина подошла к нему, взяла у него из рук листок бумаги, вырванный из ученической тетради, и быстро прочитала написанное на нём заявление.

- Ну, вот и хорошо, - сказала она, - Завтра приходите днём или в такое же время. Я сделаю гипсовый слепок с ваших зубов.

А вы что там стоите? Заходите, пожалуйста, не стойте там, - приветливо обратилась она к стоящему в коридоре Игорю, улыбаясь обворожительной улыбкой.

- Да мне не надо, - ответил Игорь, смутившись оттого, что он, как какой-то кретин, пришёл просто так, без причины, и, оторопев от такого вежливого и приветливого обращения к нему вольного человека, от чего он уже давно отвык в зоне.

- Да уж заходите, не стесняйтесь, - продолжала молодая женщина, приветливо улыбаясь, и Игорь нехотя шагнул в ярко освещённый кабинет, глядя как заворожёнными глазами на красивое лицо женщины.

- Кто же это такой стеснительный? - с улыбкой спросила она у Чёрного так, как будто он был её давнишним знакомым-приятелем.

Чёрный даже опешил от этого. Это было явно написано на его удивлённой физиономии.

- Да так... Человек... Руки у него золотые, - говорил он растерянно первое, что приходило в его голову.

- Руки золотые? - переспросила молодая женщина доброжелательно, глядя с улыбкой уже в лицо Игоря, - А с такими механизмами вы знакомы? - указала она рукой на длинный, установленный от сены до стены, "впритык" к окну, рабочий стол. На нём, кроме всякой всячины, разбросанной в беспорядке, стоял несколько необычной формы маленький настольный наждачный станочек. На торцах станочка были валики для грубой и для тонкой шлифовки изделий.

- Да это не механизм. Это игрушка для детей, - ухмыльнулся Игорь, глядя в красивое лицо женщины, после того, как мельком взглянул на этот станочек, созданный где-то на заводе специально для медицинских целей.

- Да? - уже как-то заинтересованно заговорила женщина, - А вы смогли бы обрабатывать детали на таком станке? -

У Игоря от этих слов даже глаза округлились от удивления. Он не мог даже и слова вымолвить в ответ. От такого же удивления открыл рот и Чёрный.

- Да он в руках напильником любую деталь выточит, - ухмыльнулся он вскоре, - И на валенке отполирует лучше, чем на этом станочке. Он же художник. Портреты может руками вырезать, а не то что какие-то там детали обтачивать. -

- А мне как раз и нужен такой помощник, - улыбнулась ему в лицо женщина, - А вы не хотели бы мне помогать? - обратилась она уже к Игорю, - Быть моим помощником? У меня много работы, и я одна просто не могу с ней справляться. Вы не хотели бы поработать здесь, со мной? - с улыбкой задавала она вопросы своим приятным мягким голосом.