Да. Я уже обязан в этом перед всеми людьми на Земле. И ответственен за это, и перед собой, и перед всеми. Хотя среди людей сейчас слишком много различного рода мерзавцев, подлецов и прочих негодяев, не прошедших ещё через горнило своей совести. И только лишь новые знания, которые я обязан буду издать книгой, помогут им очистить себя от нравственных пороков и от цивилизованной грязи.

А пока же все мы вынуждены ещё жить в этой её грязи. А я, к тому же, ещё и обязан и не оскотиниться, и выжить, и преодолеть всё, чего бы мне ещё ни предстояло преодолевать. И сейчас, и в будущем, я уже обязан "нести на себе этот крест", и обязан донести его, несмотря ни на какие трудности. А на этом пути надо мной, может быть, будут и издеваться и даже плеваться те невежды, которые не будут знать ещё того, что я делаю это и ради их блага тоже.

Чёрт побери! Проклятущая жизнь! -

СУББОТА

Этого дня Игорь и ждал, и опасался. Опасался, конечно, за Светлану. В мыслях он прокручивал различные ситуации, которые могли бы произойти в этот день, и то, как в любом случае можно было бы отвести от неё любые неприятности. В любом случае он должен был брать всю вину на себя, или умело перевести её на тех, кто явится явным или случайным соглядатаем и стукачом.

И вот этот день настал. Это была та самая суббота, когда санчасть в больничке не работает, а они со Светланой будут работать, якобы, из-за большого объёма нахлынувшей на них работы. Светлана уже заверила Игоря, что в зоне никто не может проверить объём её работы, потому что многое делается в мастерской от зубопротезного отделения в городе, где есть печь Денисова, и где у неё есть свои хорошие связи. Сашку Колоду в субботу и в воскресенье в больничку совсем не пускают по приказу Баранчина. Опасаться можно будет лишь четверых зэков, работников больнички, и незваных гостей из ментов.

Но менты из кумовского отдела бывают в субботу иногда и лишь до обеда, потому, что у них есть и свои личные дела в выходные дни. А дежурные прапорщики "нюхаются" в такие дни лишь по зэковским баракам, чтобы отмести у зэков что-либо "неположеное", и этим "нагреться" самим. Однако всегда и везде могут произойти и непредвиденные случайности. Особенно в зоне.

Утром Игорь делал всё, как и всегда, но несколько медленнее, как бы показывая этим, что сегодня он отдыхает от работы в зубопротезном кабинете, потому, что сегодня у врачей санчасти выходной. После завтрака он лёг поверх одеяла и открыл самоучитель английского, делая вид, будто читает. Но он лишь делал вид и ожидал.

Когда в палату зашёл зэк-санитар и сказал: - Там Светлана Ивановна пришла. Сказала, чтоб и ты шёл, - Игорь с недовольным вздохом поднялся с кровати, положил книгу в тумбочку и медленно пошёл за санитаром, чтобы тот открыл ему дверь для выхода из стационара.

В вестибюле Игорь услышал за собой звук закрываемой за ним на ключ двери. Он посмотрел на ригельный замок входной двери в больничку и увидел, что и эта дверь закрыта на замок. Войдя в коридор санчасти, он остановился и прислушался. Никаких звуков не было слышно, и ничего необычного в коридоре он не увидел. Линолеум пола был чистым. По-видимому шнырь вымыл его ещё вчера вечером, поэтому сегодня его появления ожидать не стоит.

Игорь постучал в дверь зубопротезного кабинета, и, услышав "войдите", открыл её.

- Здравствуйте, Светлана Ивановна, - сказал он как всегда громко, в открытую им дверь, и ещё раз посмотрел вправо и влево по коридору санчасти.

- Здравствуй, Игорь, - Светлана уже шла к нему, улыбаясь своей очаровательной улыбкой.

Игорь шагнул в кабинет, а подошедшая к нему Светлана, взяв его за кисть руки, которой он держал ручку не прикрытой ещё двери кабинета, закрыла её и обняла Игоря за шею.

- Я так соскучилась по тебе, - тихо сказала она, улыбаясь ему, и Игорь, видя эти любимые ему глаза, нежно обнял её и начал осыпать её лицо поцелуями.

- Я тоже стосковался по тебе, - говорил он при этом тихо. - Просто опасаюсь, нет ли ещё кого в санчасти. -

- Да я уже ходила в зубопротезный кабинет, когда была одна, - с удовольствием принимая его поцелуи, говорила Светлана, - и проверила все двери кабинетов. Все они закрыты. Никого быть и не должно. А когда я шла сюда от вахты, то возле клуба видела и завхоза санчасти и Могильникова. Там, по-видимому, привезли какое-то кино. Машина с будкой стояла у клуба. А здесь должны быть одни санитары. -

Она нежно чмокнула Игоря в губы и добавила: - А ещё я вкусных печеньев принесла, и какао уже сварила. Можем сейчас и попить. -

- Да ну его, - руки Игоря уже ласкали тело любимой и были под её кофточкой.

- Нет-нет. Давай попьём, - Светлана прогнула талию и отклонилась назад, обнимая его шею и теснее прижимаясь к нему бёдрами и низом живота, - А за это время мы уже точно и узнаем, есть кто-нибудь ещё в санчасти или нет. -

Эти слова, тихо сказанные улыбающейся Светланой, подействовали на Игоря.

- Тогда я переоденусь, и попьём, - сказал он всё же с некоторой досадой, неохотно выпуская любимую из своих рук, и добавил, - Разливай пока. -

Игорь переодел халаты, заметив при этом, что его "непокорный" уже несколько оттопыривает его трико. Он подумал, что не стоит сейчас больше прикасаться к Светлане, пока не станет известно, есть ли кто-нибудь ещё в санчасти или нет. А то может случиться и неприятный поворот событий.

Светлана расстелила на рабочем столе чистое вафельное полотенце, как скатёрку, поставила на нём две чайные чашки, сахар рафинад в раскрытой пачке, положила две чайные ложки и распечатанную ей пачку печенья. Когда Игорь подошёл к столу, она уже была готова разливать какао из кофейника.

- Как ты быстро всё приготовила, - удивился он.

- А у меня уже было всё наготове, - ответила на это Светлана с улыбкой, и как-то по-домашнему посмотрела на Игоря, так, что он почувствовал от этого взгляда давно уже забытоё им чувство домашнего тепла. Ему было несказанно приятно смотреть, как любимая женщина разливает в чашки горячий напиток. Всё это было как-то по-домашнему и давно уже забыто им, но сейчас всё это наполняло его душу этим случайно вернувшимся домашним теплом.

Когда они пили какао, Светлана говорила, что ей нужно будет сегодня спаять два маленьких золотых моста, а Игорь за это время обработает четыре золотых коронки. Это и будет вся их сегодняшняя работа. А за это время уже будет и ясно, есть кто-нибудь ещё в санчасти или нет.

Попив какао и убрав со стола, они покурили и начали заниматься этими делами, раскрыв дверь кабинета нараспашку. За окном тарахтел компрессор, в кабинете работал наждачный станочек, и реактивно рычала бензиновая горелка. И всё-таки, хотя они и делали всё не спеша, часа через полтора вся их работа была ими уже сделана.

Время до обеда они провели в разговорах, в которых Светлана говорила о положении в её семье и о том, что через неделю будет суд, на котором её разведут с ненавистным уже ей мужем. А Игорь, понимая этот шаг, также вкратце рассказал ей о судебном процессе, на котором его развели с его бывшей женой. И как бывшая жена поливала его выдуманной ею грязью, а он, на вопросы судьи - "Так ли это?" - постоянно отвечал "да". Ему тогда очень хотелось лишь побыстрее закончить эту "дурацкую комедию", и он не сказал ни единого слова о бывшей жене, просто заявив судье, что они "не сошлись характерами". Судебные издержки судья разделила между ними поровну, и это отразилось на лице его бывшей супруги гримасой, как бы показывающей - "зря старалась".

Когда послышались звуки, говорящие о том, что в стационар привезли бачки из столовой, Игорь спросил:

- А ты взяла себе обед? -

- Не волнуйся, - улыбнулась Светлана, - Сегодня у меня большущий бутерброд с ветчиной и творог со сметаной. И ещё же есть какао с печеньем. Но какао мы попьём опять вместе. Договорились? -

- Хорошо, - ответил Игорь, довольный тем, что Светлана прислушалась к его мнению о своём питании, - Тогда я пошёл обедать. -