- Моим место будет то, куда меня когда-нибудь зароют, - ухмыльнулся Игорь, - Я бы проспал и там где сплю, если бы не узнал, на какие шиши ты прибомбил и чай, и сгущёнку, на свой уход. -

- Вот Хрыч, сука, - проговорил сквозь зубы Саня, - Хотел же я его сменить в своё время. -

- Ты что, считаешь, что я совсем тупой? - вновь ухмыльнулся Игорь, - Я вчера у Алима узнал, сколько в месяц ты ему платил. А потом узнал, сколько ты с мужиков начал драть. Они на тебя ещё косо не смотрят? -

- А чё им смотреть?- ухмыльнулся уже Саня, - Они же и будут праздновать мой уход. -

- А ты ведь можешь и вовсе не уйти, - спокойно сказал Игорь, - Как они потом посмотрят на тебя, без своих сигарет и без праздника? -

- Я же уже суд прошёл, - улыбнулся Саня.

- Когда я ходил к Карпачу, чтобы узнать, за что нам увеличили территорию по хозработам, то у него уже на тебя был готов "рапорт" хозяину, - спокойно говорил Игорь, - Я пошёл к нему не один, потому что до этого ни разу с ним не встречался. Пошёл с Новохацким. Только поэтому я его и смог упросить, чтобы он не понёс этот "рапорт" к хозяину. Он оставил его у себя. Положил в папке в свой сейф. -

Игорь затянулся сигаретой и счистил с неё пепел в старой алюминиевой пепельнице. Саня молчал, глядя на пепельницу.

- Помнишь, года два назад, завхоз клуба прошёл суд "на химию"? - продолжал Игорь, - И где он сейчас? Кажется, где-то на промке? И не видно его, и не слышно. Тоже по "рапорту". Первый раз Карпач, когда увидел твоего щегла, пришедшего к нему вместо тебя, он увеличил нам территорию для хозработ. А второй раз, когда ты опять послал к нему вместо себя своего "щегла", он уже написал на тебя "рапорт". Ему бегать за тобой на х... не надо.

Хорошо, что я к нему тогда с Новохацким пришёл. А если бы один? Я же его вообще не знал. Да и кто я для него был? Какой-то завхозишка. А "рапорт" и сейчас у него лежит. А Трубкин каждое утро в зоне. И по воскресеньям тоже. Ты же сам знаешь. А в это воскресенье он ещё и строевой смотр в зоне затеял. -

- Игорь, чё мне сейчас делать? - спросил Саня, уже озабоченно глядя в лицо Игорю.

- Твоё дело, - ответил Игорь и затянулся дымом сигареты, - Прогуляйся к Карпачу. Как он тебя примет? Чё ты ему скажешь? Или пообещаешь? Может ему и хватит всей твоей сгущёнки с чаем... А может, за такое предложение от тебя, он на тебя ещё один "рапорт" накатает? -

- Игорь, выручи, - тихо попросил Саня через полминуты, - Ты ведь его уже знаешь. А я о нём только слышал. Да и не знаю я, как с ним вообще можно говорить. Бля, это ж свобода. Игорь, пойми. -

- Когда я его просил не носить "рапорт" к Трубкину, я ещё не знал, на какие шиши ты хочешь отмечать свой уход на химию, - спокойно сказал Игорь, - Не мне тебе рассказывать, что в зоне делают с теми, кто берёт из чужой тумбочки. Ты же технично залез к каждому мужику в отряде. -

- Игорь, да нету у меня никого на воле, кроме матери. А она у меня больная, на пенсии уже, - тихо проговорил Саня, - Где мне денег было брать, если я ей все перевожу? У неё на лекарства денег не хватает. Всё равно ведь все мужики в отряде будут гуливанить и выпьют всю эту парёнку. Я же не только для себя. Я её при всём желании один не выпью... Ох, и тупой же я, как три залупы вместе взятые, - и он, закрыл глаза и покачал своей головой из стороны в сторону, - Игорь, бля буду, я же не зарился никогда на чужое. Ты же знаешь. Я своё лучше отдам. А из-за этой химии бес попутал. Думал, пусть мужики хоть гульнут как следует. Ведь химия, это уже хоть и немного, но свобода. Что теперь мне её лишь в ж... поцеловать? Прости, бля буду, ох...л я тогда от радости, когда последнюю комиссию прошёл, и только суд уже остался. -

Саня посмотрел в глаза Игорю, и Игорь увидел в его взгляде внутренние переживания, как у приговорённого к вышке.

"Ну, вот тебе и наука на будущее", - подумал Игорь, - "Да, в общем-то, он, действительно, раньше был неплохим мужиком. И не из-за жадности его бес попутал".

- Ладно, - сказал Игорь, - Слушай внимательно. Всю сгущёнку, и весь чай замутишь в воскресенье для всех мужиков в отряде. Не только для своих кентов. А сколько у тебя есть того и другого? -

- Двенадцать сгущёнки и с кило чаю. -

- Одну банку оставишь Хрычу, чтобы Михалычу заваривать. А ешё одну оставь для того, чтобы мне сходить к Карпачу. Десяти банок для кило чаю даже больше, чем предостаточно. Ещё и останется. Но чтобы ни одной банки не осталось не раскрытой, - сказал Игорь, а затем спросил, - И что мне от тебя сказать Карпачу? -

- Скажи, что извиняюсь, - ответил тихо Саня, - И что я сам не приходил лишь потому, что не люблю я по начальствам ходить. Не умею я с начальством разговаривать. Попроси его, чтобы он порвал этот "рапорт". -

- Лады, - сказал Игорь, - А теперь иди, перебирайся на новое место. -

Саня встал со стула и достал со стеллажа свой сидор. Он поставил перед Игорем на стол две банки сгущенного молока и двадцатипяти граммовую пачку "тридцать шестого" чая. После этого он молча вышел из каптёрки. Вскоре в каптёрку вернулся Хрыч.

- Старый, - сказал Игорь, - Возьми одну банку для Михалыча. Будешь парёнку ему делать, когда попросит. А я сейчас пойду к Карпачу, на хоздвор. Если что срочное случится, то я буду или там или в Отделе труда. Мне туда тоже надо будет зайти. Если что случится, пошлёшь за мной кого-нибудь по тиху, чтобы никто не знал. А я чтобы уже всё знал тогда, что случилось. Будь в каптёрке. -

Игорь завернул в газету банку сгущёнки с пачкой чая и ушёл.

Анатолий был один в своём кильдыме и был рад приходу Игоря. Узнав, что Игорь принёс ему банку сгущёнки и чай, с извинениями от прежнего завхоза, он сказал:

- А у меня для тебя лежат две банки сгущёнки. Эдик привёз мне, Витюхе и тебе, по две банки. Он сейчас выезжает как бы на проверки на объекты. Он же может сам занарядить себя на любой объект. Ему для этого нужно лишь дать указание старшему нарядчику. Он может выезжать на любой объект и в любую смену. У него раньше были уже заказаны им три водки. Но он выменял их на сгущёнку и привёз в зону.

А для нас троих принёс ко мне. Сказал, что квасить завязал до лучших времён. А хозяин ему поручил, чтобы на следующей неделе он уже вновь собрал штаб козлов и назначил руководителя штаба. Так, что он занят сейчас всем этим. Я ему кое-что уже посоветовал. Он усёк с полуслова. Молодец. Тихо! -

Игорь сразу же прислушался, не понимая, что случилось. Но Анатолий быстро встал коленом на койку и включил на всю громкость динамик, висевший на стене, над его кроватью. Кильдым заполнили звуки баяна, звучащие из динамика. Анатолий приложил палец к губам, предупреждая этим о молчании, и тихо сел на стул. Когда звуки баяна прекратились, и диктор начал объявлять о том, что концерт окончен, он опять сделал звук потише.

- Вот эту, лишь одну вещь, я не могу играть на баяне, - сказал он, - Её сейчас может играть лишь один человек в Союзе. А, может быть, и во всём мире. И до него её играли тоже лишь единицы. Для этого нужно обладать невообразимой пальцовкой. Ты не понял ещё пока. Не услышал "как надо". По динамику и звук искажается. А эта вещь невообразимого звучания и невообразимой сложности. Не знаю, смогу ли я её когда-нибудь сыграть? Но для этого нужно сначала освободиться. -

- Я, наверное, бессилен сейчас тебе в чём-нибудь помочь, - сказал Игорь, понимая, что это одна из целей в жизни Анатолия.

- Ничего, Игорюха, - сказал тот своими улыбающимися губами, - Если судьба сложится нормально, то, может быть, ты и увидишь меня ещё когда-нибудь на эстраде. А сейчас давай попьём парёнки, она ещё не остыла в чайнике, а потом я хочу как следует помыться на ночь. Вон, и постельное новое уже принёс из бани. Не мылся я уже давно, хоть и душ свой сделал. -

От Анатолия Игорь пошёл к Юрке, завернув в газету две банки сгущёнки, и одолжив пачку чая, которую он и приносил Анатолию. В Отделе труда, кроме Юрки, Гены и Марика были уже Шашников, Яша и Славик, еврей, работавший каким-то мастером на промке. Когда Игорь, поздоровавшись со всеми за руку, развернул пакет, в котором были чай и сгущёнка, по кабинету прокатилось дружное "О-о-о!". Этот вечер без Игоря был бы "сухим", так как чаю не было, а Марик ел свои продукты втихую, у своей тумбочки в отряде. Игорь попросил Юрия попридержать одну банку сгущёнки, а одной распоряжаться, как ему захочется.