- Что вы... Конечно, не против, - ответил Игорь, - Мне будет очень интересно узнать,... как сейчас... живут на воле. -

- Ну, и мне будет интересно узнать, как вы здесь..., - она несколько запнулась, не зная, по-видимому, как правильнее сказать, "живёте" или "существуете", - Я ведь совершенно ничего не знаю об этом. -

- Знаете что? - сказала она несколько погодя, - Давайте мы сейчас с вами покурим, пока больных ещё нет? -

- Вы часто курите? - спросил Игорь.

- Не-ет, - ответила она, - Одну - две сигареты в день... Просто я не люблю курить с оглядкой. -

- Тогда давайте,... покурим, - согласился Игорь.

Она подошла к вытяжному шкафу и нажала кнопку пускателя над головой Игоря. На улице затарахтел компрессор. Игорь также встал со стула и, подойдя к вытяжному шкафу, и достал из кармана сигареты. Он дождался, когда Светлана Ивановна достанет свою сигарету с фильтром, зажёг спичку, и протянул ей прикурить. Прикурив затем сам, он спросил, - А почему компрессор работает? Здесь бы и одного вентилятора хватило. -

- Просто здесь так сделано, - пояснила Светлана Ивановна, улыбаясь, - Сразу включается и вентилятор, и компрессор для бензиновой горелки. Не знаю, почему... А я вот... и пепельницу из дома принесла. -

Игорь курил, стоя близко, "лицом к лицу", с красивой женщиной и думал, изредка глядя на неё, с ничего не выражающим лицом-маской, - "Опять стоишь рядом с этой обаятельной женщиной... Чуть протяни руку - и коснёшься её... Но между тобой и ей - пропасть... Каким ты станешь, когда выйдешь отсюда?... Надо постараться сберечь в себе всё человечное... Чего бы тебе здесь это ни стоило... А сейчас пользуйся случаем... Мерзкий скот, стоишь рядом с прекрасной женщиной. Смотри и наслаждайся этим. И будь доволен".

- А я вашему начальнику колонии сегодня говорю,... что написала "заявление", насчёт помощника, - говорила Светлана Ивановна, выпуская слабую струю дыма, - А вашего заместителя, майора Баранчина, нет, и кабинет его закрыт.

Рассказала ему немного о вас. А он мне и говорит, чтобы я оставила "заявление" у него, а когда придёт его заместитель, тот и подпишет его. А завтра, говорит, утром, зайдёте ко мне и заберёте... Он такой учтивый... Проводил меня до двери, и дверь открыл... Думаю, что завтра "заявление" будет уже подписанным. -

"Да. Таким женщинам трудно отказать в мелочах", - подумал Игорь.

- А сколько вам лет, Игорь? - спросила она, мягко улыбаясь.

- Тридцать недавно исполнилось, - ответил он.

- Тридцать? - неподдельно удивилась она, - Я бы вам столько никогда и не дала... Ну, самое большее,... - лет двадцать пять. -

- По столько сейчас не "дают", - пошутил Игорь, не меняя своего лица-маски, - Пятнадцать и пять, - самое большее... Больше этого - только "вышка". -

- Ой! Не шутите так, - улыбнулась она, - Я же о возрасте... У вас, наверно, и дети есть? -

- Есть. Дочка, - ответил Игорь, делая очередную затяжку сигаретой, - Но её мать не хочет, чтобы я с ней общался,... даже в письмах... Мы с ней развелись за два года до того, как меня посадили. -

Наступило минутное молчание.

- А я видел вашу девочку, - вспомнил Игорь, - Просто красавица. Я вас прошлым летом с ней случайно здесь видел, - уточнил он.

- У меня и сын есть, - сказала Светлана Ивановна, улыбаясь, и уточнила, - Старше дочки на два года. -

- И сын ещё есть? - неподдельно удивился Игорь.

- Да-а-а, - кокетливо поводя плечами и улыбаясь Игорю, ответила она, - Я мать двоих детей. А что? Разве не похоже? - и она ещё раз повела по-женски своими плечами.

- Сразу и не подумал бы, - ответил он, несколько поражённый её словами.

- Ну, докуривайте, а потом и ещё поговорим, - сказала она, как-то по-женски гася свою сигарету в металлической пепельнице. Она отошла и села на свой рабочий стул.

"Наверное, у неё счастливая и здоровая семья, - думал Игорь, докуривая сигарету, - Как хорошо, что люди умеют так жить... Поэтому и улыбается она так обаятельно... Такая женщина заслуживает искреннего уважения... И муж у неё, наверное, умный, образованный и прекрасный человек... Наверное высокий. И красивый, как и она... Не чета здешней зэковской мерзости... Включая и тебя, урод".

Он затушил свой, уже обжигающий пальцы окурок, и сел на свой рабочий стул.

- Выключите, пожалуйста, компрессор, - улыбнулась ему Светлана Ивановна, - Хватит ему уже тарахтеть. Поговорить не даст спокойно. -

Игорь, полуобернувшись на стуле, и чуть приподнявшись с него, нажал красную кнопку пускателя на вытяжном шкафу, над своей головой.

- Я вам положила, вон, на рабочем полотенце, две коронки и два зуба, - сказала Светлана Ивановна, мягко улыбаясь, - Но вы их сразу не начинайте обрабатывать. Сегодня не надо никуда спешить. Да вы и без спешки сделаете всё это быстро. -

Игорь подвинул поближе полотенце, на котором лежали необработанные коронки и металлические зубы, и, не зная что делать, глубоко вздохнул.

- А вы здесь в колонии художником работаете? - спросила Светлана Ивановна, взяв с чистого полотенца, лежавшего перед ней на столе, розовый протез с редкими белыми зубами на нём.

- Здесь, говорят, нет ставки художника зоны, - ответил Игорь, - Так... Кое-что кто-нибудь иногда и делает. Если начальство хорошо попросит... За мелкие поблажки. -

- А вы что-нибудь делали? -

- Делал... Но лишь одну вещь. -

- Какую?-

- Да тот портрет Чехова, который висит на стене клуба, у входа в столовую, - ответил Игорь, - Вы его, наверно, видели... Он виден, наверно, уже с КПП, как вы ходите оттуда сюда, в санчасть. -

- Это вы его сделали? - взглянула удивлённо на Игоря Светлана Ивановна, - Он же такой огромный... Я думала, что его в колонию откуда-то привезли... А где же вы его такой огромный делали? Он же, наверное, метров пять высотой. -

- Два с половиной на пять метров, - уточнил Игорь, - В прихожей клуба делал. -

- И цитата Чехова написана под портретом хорошая... "В человеке должно быть всё прекрасно, - и лицо, и одежда, и душа, и мысли", - процитировала она.

- Пусть местные ублюдки хоть перед столовой почитают чисто человеческие слова, - с грустью в голосе сказал Игорь.

- Ну, зачем вы так о людях? - улыбнулась Игорю Светлана Ивановна, - Все же потом, как и вы, выйдут отсюда, и станут жить, "как все люди". -

- Да нет, не все... Да и "на воле" не все люди живут как люди, - проговорил Игорь, - У некоторых людей с детства, из-за лживых понятий, вот здесь появляется как бы зловонная трещина, - Игорь постучал кончиками пальцев себя по лбу, - А с годами эта трещина превращается в смердящую пропасть. -

- Какую пропасть? - спросили она, осторожно. -

- Как бы это вам лучше и понятнее обрисовать? - начал Игорь, - Представьте себе пропасть, разделяющую два берега... На том берегу, который низкий, находятся люди, которые считают себя самыми сильными и кровожадными из всех животных в этом мире... Они и являются такими... Там скудная и вытоптанная их ногами растительность, на которой пасутся маленькими группками и в одиночку ещё люди, но похожие на травоядных животных... На коз, быков, коров, овец... Те, которые сильные и кровожадные, питаются от этих травоядных, стригут их, доят, поедают. -

- А что же на другой стороне этой пропасти? - спросила она, как бы внимательно разглядывая протез чьей-то челюсти в своей руке.

- Те, которые на нижнем берегу,... ничего не знают о том, что твориться там, на верхнем, - говорил Игорь, с перерывами, для того, чтобы найти нужные слова, - Лишь иногда, на верхнем появляются люди и зовут тех, которые на нижнем... Они зовут их, говоря о том, что надо как-то перебираться оттуда сюда... Что здесь много вкусной человеческой пищи, и её хватит на всех... Что здесь светит Солнце... Но те, которые на нижнем берегу не верят в это... Да и те, которые на верхнем, - ещё не смогли сплести нужные канаты, чтобы переправить нижних к себе на верхний берег.