Второй новостью было то, что как-то вечером "группа неизвестных" выловила рядом с зоной двух прапорщиц, которые выдавали зэкам пришедшие им бандероли и посылки. Их выловили человек семь вольняг, когда те шли от зоны по дороге к шоссе, ведущему в город. С прапорщицами также шли к автобусной остановке на шоссе мастер ШИЗО и ПКТ Анюта и ещё один какой-то мент, который работал за зоной в штабе.

Их всех под ножами привели в лес, за кладбище, которое было сразу за зоной, слева от дороги, ведущей к шоссе. Анюту со вторым ментом привязали к деревьям, а прапорщиц на их глазах "отодрали во все дыры". Говорят, что Анюте также успели сунуть х... в рот. Потом этих прапорщиц также привязали к деревьям, но с обнажёнными от живота до колен женскими прелестями, и сказали им всем, чтобы они часок помолчали, "как рыбы".

Когда, примерно через час, все они, замёрзнув от холода, начали орать о помощи, прибежали солдаты с офицером из караульного помещения и увели их всех туда. Солдаты побежали по следам, оставленным "на месте преступления". Следы на снегу привели их к шоссе, а дальше, по-видимому, "преступники" уехали на одной или нескольких машинах. Юбки и трусы прапорщиц порезанные "где надо" ножами, солдаты подобрали в лесу, рядом с шоссе. Больше этих прапорщиц в зоне не было видно.

"И эти нашли себе на все свои дыры приключений, - подумал Игорь. Он ещё прекрасно помнил, как пришёл получать свою первую посылку после пяти лет "отсидки". Помнил, как он смотрел в "кормушку" двери "комнаты для выдачи посылок и бандеролей", в которую невозможно было многое увидеть, но можно было что-то слышать и догадываться.

Он видел, как прапорщица нашла на полке его посылку в небольшом ящичке из фанеры, как она взвесила её на весах, как в магазине, и раскрыла ящичек при помощи молотка и большой отвёртки на столе с весами, стоящем посреди комнаты, между полок. Потом она принесла его посылку к двери с "кормушкой" и поставила там на какой-то стол, который был уже не виден. После этого Игорь уже не видел посылки, и что прапорщица из неё достаёт. Он видел лишь часть мундира прапорщицы, и слышал её слова "это не положено", "это не положено", "и это не положено", и слышал, как она бросала нечто вниз. По издаваемым звукам падающих вещей, можно было понять, что их бросают в картонный ящик, стоящий на полу, рядом с дверью. После этого она сказала "ага, сигареты" и было видно по её движениям, что она что-то с ними делает.

Потом она выставила коробку с посылкой на маленький столик "кормушки" и сказала "Забирайте. Следующий". Игорь забрал ящик, а на его место стал следующий зэк в очереди. Всего в этой очереди в прихожей в этот день было пять человек. Игорь был третьим. Комната выдачи посылок работала по одному часу в день по ежемесячному графику.

Придя в отряд, Игорь обнаружил по списку, положенному в посылку его родителями, что нет куска солёного сала, палки сухой копчёной колбасы, и банки мясной тушёнки. А сигареты, в двух пачках, которые родители положили для ровного веса в пять килограмм, были все разломаны пополам.

Конечно, вспоминать такое и грустно и противно, особенно когда зэки говорят о том, что расконвойники каждый день видят за зоной, как эти две прапорщицы уходят с работы, неся в руках по одному или по два пластиковых пакета, тяжёлых от нагруженных в них продуктов питания.

Однажды, когда Игорь играл с Пахнем в шахматы на его шконке, в палату зашёл зэк в сапогах, телогрейке и шапке. Это был зэк из этой палаты. Он сбросил с себя шапку и фуфайку на свою шконку, затем сел на неё и стал снимать сапоги.

- Что, не выдали? - спросил его дед Пахней.

- Да сгнило там всё к ё... матери. И плесенью всё покрылось, аж смотреть противно было, - ответил зэк, - И взять было нечего. Даже собаки жрать такую х...ню не стали бы, - уточнил он. На лице его было выражение горькой досады.

И тут Игорь узнал от Пахнея, что зэки туберкулёзного отделения имеют право на ежемесячное получение посылки в пять килограммов. Но сообщают зэкам о получении этих посылок только тогда, когда всё в них сгнивает. Поэтому редко кто из зэков и пишет на волю о том, чтобы ему послали сюда посылку. А бандероли все зэки получают вовремя.

- Неужели каждый здесь может получать посылку каждый месяц? - удивлённо спросил Игорь, глядя на Пахнея.

- По закону положено, - уточнил Пахней.

- А почему об этом нигде здесь не написано? - опять спросил Игорь, - Я вот, например, не знал об этом. -

- А ты считаешь, что Тихону нужно, чтобы все об этом знали? - с сарказмом спросил Пахней, - Давай играй. Твой ход. Всё равно всё сгнивает в этих посылках. Я ещё ни разу здесь о нормальной и не слышал. Играй, давай, и губу подбери. Раскатал. -

Но Игорь не отбросил далеко своих мыслей об этом. Эту партию он свёл в ничью. А лёжа на своей шконке в своей палате он думал:

- Ведь если такие посылки все будут получать в туб. отделении, то и обеспечены все будут всем. Это же будет уже не жизнь, а малина.

А эти суки, которые здесь выдают посылки, напрочь оборзели. Конечно, они не любят работать, а любят лишь получать деньги. А сколько здесь тубиков? Человек семьдесят. Да, для этих сучек семьдесят лишних посылок, это, наверное, столько же, сколько приходит в месяц на всю эту зону. Это для них значит работать в два раза больше. Вот они и придумали гноить посылки тубиков, чтобы меньше было работы. А работать они не любят, любят лишь е...ться. Да разве это работа, перебрать продукты в посылке? А ведь всё равно не хотят, бляди ленивые.

Значит, нужно их заставить. Только и всего. Нужно написать на имя хозяина жалобу. Писать я умею. Нет, не жалобу надо писать. Жалоба сразу же вызовет конфликт. А зэкам конфликтовать с администрацией глупо. Нужно написать красивое заявление и самому отнести его здешнему хозяину. И объяснить хозяину на словах, что здесь происходит с посылками тубиков. Скорее всего, он уже знает, чем закончили "свой трудовой путь" прапорщицы у нас в зоне. Такое сразу же им всем должно сообщаться из их управления. Тем более, ему сразу же бросится в глаза и то, что я как раз из этой самой зоны, где вопрос с прапорщицами был уже решён. -

На следующий день Игорь написал заявление на имя хозяина этой зоны, которое он узнал от деда Пахнея. В своём заявлении он просил вывесить в туб. отделении "Перечень" продуктов питания, которые можно было присылать больным каждый месяц. Затем он пошёл к дежурному прапорщику и попросил, чтобы тот записал его на приём к начальнику колонии. Пахнею Игорь показал написанное заявление и сказал, что он хочет сделать так, чтобы посылки зэков не гноили.

- Что ж, дай бог тебе удачи, - сказал Пахней, выслушав Игоря, - Только я сомневаюсь, что у тебя это получится. Они там все одним миррам мазаны. -

- Посмотрим, может и получится, - ответил Игорь.

Через три дня дежурный прапорщик повёл его к хозяину. Игорь, как и хотел, кратко рассказал ему о том, что посылки туберкулёзников специально гноят, чтобы их больше не заказывали. Затем он сказал, что не желает раздувать это дело, и что именно поэтому не стал писать об этом жалобу, а принёс лишь своё "Заявление". После этого Игорь вынул из кармана и подал хозяину бумагу. Хозяин прочитал его заявление и после этого минуты три молча смотрел в лицо Игоря. Игорь также смотрел в лицо хозяина.

- Можете идти. Разберёмся, - сказал, наконец, хозяин, и Игорь вышел из его кабинета. Перед выходом он сказал, как и полагалось зэку, "До свидания, гражданин начальник".

На следующей неделе один из зэков-санитаров приколол кнопками на "Доске объявлений", которая висела на стене, возле двери "Процедурного кабинета", в котором всегда дежурили медсёстры, два листа с "Перечнем продуктов питания, разрешённых в ежемесячных посылках больным, лечащимся в туберкулёзном отделении". Перечень был отпечатан на пишущей машинке и подписан начальником туберкулёзного отделения Тихоном. В этот день Игорь написал своим "старикам" письмо с просьбой выслать ему посылку весом пять килограмм, и написал краткий перечень из того, что можно было посылать.