- Игорь, не волнуйся, всё хорошо, - сказал ему Михалыч вполголоса, - Я ещё раз перепроверил твоё дело. Всё в порядке, лишнего ничего нет. Твою папку я положил в середину "дел". Я буду здесь, в кабинете Василия Георгиевича. Ну, успеха тебе. Я пошёл. -

- Спасибо, Михалыч, - тихо поблагодарил его Игорь.

Михалыч повернулся и пошёл опять в тот кабинет, из которого он вышел, а Игорь вернулся на прежнее место. В коридоре штаба движения почти не было. Лишь изредка кто-нибудь выходил из одного кабинета и заходил в другой. Вскоре дверь кабинета замполита отворилась, и какая-то женщина сказала, что приглашается такой-то, назвав фамилию, имя и отчество. Один из зэков подошёл к ней, и она пропустила его в кабинет, закрыв за ним дверь. Минут через десять этот зэк вышел.

- Ну, как? - спросил его кто-то из ожидавших.

- Не знаю, - тихо ответил тот, - Сказали подождать пока. -

Через некоторое время его пригласили вновь. Через пару минут он вышел. Глаза его светились радостью. Он потряс перед собой кулаком с поднятым вверх большим пальцем, быстро надел свою фуфайку, шапку, и пошёл к выходу со второго этажа. У Игоря от этого стало чуть спокойнее на душе.

Подобное было ещё два раза. Игоря вызвали четвёртым.

Судья, женщина лет тридцати, зачитала всё то, что было в его "деле". Сказала, что статья его достаточно тяжёлая, что в начале срока у него было одно незначительное нарушение, но потом он имел довольно много разных поощрений, его фотография есть на "доске передовиков" колонии, есть благодарность с места работы и прочее. Затем она попросила его выйти на время, для совещания и вынесения решения суда. Игорь вышел.

Когда его пригласили вновь, судья, как это показалось Игорю, долго говорила о том, что такой-то суд такого-то города рассмотрел на своём заседании его дело о ... (и так далее и тому подобное), постановил отказать ему в возможности выхода сейчас на стройки народного хозяйства. Затем, закрыв бумажную папку его "дела", она сказала, что это решение суд вынес в связи с тем, что Игорь ещё не так много отбыл из срока своего наказания, и она считает, что он через некоторое время может повторить свою просьбу для её разрешения судом. Затем она спросила Игоря, понял ли он решение суда и, услышав утвердительный ответ, предложила ему покинуть зал заседания суда.

Игорь вышел из кабинета как ошарашенный, надел свою фуфайку и шапку и пошёл в свой отряд. Он шёл как бы "на автомате". Все его мечты о ближайшем будущем рухнули в бездну. Реальностью оставалась лишь всё та же зона. Какая-то тягостная тёмная и вязкая пустота, вновь окутывала его в его лагерной жизни.

В бараке он прошёл не раздеваясь и сел на свою шконку. Никто из зэков второй и третьей смены, находящихся в бараке, не подходил к нему, видя его удручённое состояние.

"Мало отсидел", - думал он о высказывании судьи, - "Мне по закону можно идти "на химию" через три года и три месяца. Я отсидел уже пять. И это для неё мало. Она что, ох...шая? По виду вроде нет. Даже вроде бы ей самой неприятно было произносить свой приговор. Что-то тут не то. Что-то тут не всё вяжется одно с другим... Вяжется, не вяжется, а приговор-то приговором... П...дец! Да, подкрался незаметно".

Игорь откинулся на подушку и прикрыл глаза. Ничего не хотелось видеть. Он пролежал так, полулёжа, минут десять. Думать ни о чём не хотелось. Послышались быстрые шаги сапог по коридору, завернули в его проходняк и затихли у его шконки. Игорь открыл глаза. Перед ним стоял Михалыч.

- Зайди сейчас ко мне, - сказал он, повернулся и пошёл в свой кабинет.

Игорь проводил его взглядом, потом глубоко вздохнул, поднялся и, не поправляя своей постели, пошёл к нему в кабинет. Войдя, он остановился у двери и увидел, что Михалыч взволнованно ходит по кабинету, как бы не находя себе места.

- Кто-то подложил в твоё "дело" бумагу о том, что ты тубик, - говорил он, тусуясь по кабинету, - Но кто и когда? Не могу понять. Я же перед самым судом просмотрел все бумаги в твоей папке. Её там не было. А после суда смотрю - лежит. Кто смог её подсунуть? И когда? Я же вышел из кабинета уже тогда, когда туда зашли судьи и начали снимать свои пальто и вешать их в шкаф. Потом вышел и замполит. И больше там никого не было.

Ты присаживайся, Игорь. -

Игорь присел на стул. Нечто для него начало проясняться.

- И что, до этого времени, пока не приехали судьи, в его кабинете никого больше не было? - спросил он.

- Да нет, были, - ответил Михалыч, остановившись, - Много кто заходил... И Баранчин был. Но я же всё время следил за папками. Их никто не брал в руки. Даже не прикасался к ним. -

- А может, замполит подложил, когда ты ушёл? -

- Нет, это исключено, - убеждённо сказал Михалыч, - Он человек открытый. При мне бы положил, не стесняясь. И после этого не забыл бы сказать об этом. Нет, он не мог. Это не он. Да он и о тебе хорошего мнения. -

- Самый лучший "друг" у меня Баранчин, - заметил Игорь, - Он мне три ШИЗО подарил. И голодовку я держал с его подачи. Но, если ты говоришь, что папки при тебе никто не трогал, то остаётся один замполит. Это же очевидно. -

- Погоди, погоди, - вид у Михалыча показывал, что он что-то вспоминает, - Замполит ненадолго заговорил со мной. Ему нужно было узнать кое-что о комбинате, я ведь там почти всё руководство знаю. В это время мне пришлось ненадолго отвернуться от папок. Минуты на две, не больше. А потом, когда я опять повернулся к ним, Баранчина в кабинете уже не было.

Вот где оно могло случиться!

А я-то успокоился, увидев, что его уже нет в кабинете. Он же и мне такой же "друг", как и тебе. Ну и остолоп же я.

И чего мне было не проверить твою папку ещё раз? Но ведь я же недавно её проверял. И после этого не видел, чтобы кто-нибудь к ней прикасался. Я был уверен, что там всё в порядке. -

- Ладно, Михалыч, успокойся, - сказал Игорь, глубоко вздохнув, - Главное то, что мы проиграли. Это у меня как землю из-под ног выбило. -

- Не горюй, Игорь, - сказал Михалыч, присаживаясь на свой стул, - Жизнь одним днём не заканчивается. Ты и сам это знаешь. Крепись. Может, чайку горячего попьём? -

- Да нет Михалыч, - ответил Игорь, - Не до чаю сейчас. Пойду лучше посплю немного. Устал что-то я сильно. Ты не говори никому, что меня из-за тубика бортонули. Скажи, что придрались к давнему нарушению. Может мне нужно будет повторить это опять через годик. -

- Хорошо, Игорь, - согласился Михалыч, - Иди, отдохни. До свидания. -

- До свидания, Михалыч. -

УСТАЛОСТЬ

После того, как Игорь не прошёл суд "на химию", у него дня три-четыре было состояние депрессии, которое в народе частенько называют "хандрой". Все его надежды на ближайшее будущее рухнули. Ему не хотелось ни видеть кого-либо, ни разговаривать с кем-либо. Ему не хотелось видеть и Светлану. Что он ей скажет? Чем обрадует? Зэки в его отряде и в его бригаде, видя его состояние, старались не тревожить его попусту. Каждый знал, что не стоит лезть к человеку, когда на душе у него слишком паршиво.

Но постепенно хандра начала отступать, и Игорь решил всё-таки сходить к своей Светлане. Он занарядил себя в третью смену и на следующий день пошёл к ней, умывшись ещё раз после завтрака. Народу в санчасти было ещё мало, возле двери её кабинета никто не стоял. И Игорь постучал в дверь. За дверью любимый ему голос сказал "Войдите", и он зашёл.

- Здравствуйте, Светлана Ивановна, - громко сказал он, прикрывая дверь, и не проходя дальше.

Светлана стояла возле рабочего стола, спиной к окну. Увидев Игоря, она радостно заулыбалась и быстро пошла к нему.

- Игорь, здравствуй, - улыбка сияла на её лице. Подойдя к нему, она обняла его за шею, - Я уже заждалась тебя. -

Игорь обнял свою любимую, и губы их слились в поцелуе. При этом Игорь не забыл отставить свою левую ногу чуть назад, к двери, чтобы никто не смог открыть её. Светлана, по-видимому, поняла это его движение, почувствовав его при поцелуе. После поцелуя, она потянулась рукой к замку на двери. Игорь чуть ослабил свои объятия, и она уже двумя руками тихо сняла предохранитель и помогла английскому замку закрыться так, чтобы он не щёлкнул при этом.