- Пока нет, - спокойно сказала Джессика. – Можете уйти, когда скажет Уилл.

- Сказать им, чтоб ушли? Ты, наверное, шутишь. Я пытался заставить их оставить меня в покое в течение нескольких дней, - заявил он. Затем пристально посмотрел в глаза каждому из сыновей. – Идите. Уходите прямо сейчас.

- Пока нет, - твёрдо сказала парням Джессика, благодарная за то, что они слушались её, а не Уилла. Она подняла ноги на кровать рядом с ним. – Подвинься.

- Нет, - сказал Уилл. – Уходи.

Он закрыл глаза, чтобы её не видеть, потому что он чувствовал её запах, и это было плохо само по себе. Должно быть, она только что приняла душ и помыла волосы. Внутри него закрутилось желание, но Уилл безжалостно его оттолкнул. Никогда снова, поклялся он себе. Никогда больше не будет он оказывать внимание этой женщине, потому что она этого не хочет. Она может раздеться и ласкать себя, и он всё равно к ней не прикоснётся.

- Хорошо, - сказала Джессика, поворачиваясь на бок и вытягиваясь на том крошечном пространстве, которое ей оставил Уилл. – Если я упаду на пол и пострадаю, это будет твоя вина.

Уилл отодвинулся на другую сторону двуспальной кровати и переместил голову на другую подушку.

– Вот. Теперь счастлива?

Джессика разглядывала его, подвигаясь ближе.

– Нет. Несчастлива, но я и не свернулась в клубочек на кровати, предаваясь мрачным размышлениям. Хватит дуться и поговори со мной. Отправь из дома своих сыновей, чтобы мы могли остаться одни. Но сначала скажи им, что ты в порядке. Они очень за тебя переживают и теперь я понимаю почему. Я и не подозревала, что упрямство может перейти в хроническое заболевание, пока сегодня не увидела тебя.

- Мне не нужно твоё фальшивое сочувствие. Так, какого чёрта, ты здесь делаешь? – спросил он. – Я тебя не интересую, помнишь?

Джессика перекатилась на спину и посмотрела на потолок.

– Я врала. Испугалась, поэтому соврала.

- Ну, имей ввиду, что я больше никогда не сделаю ничего, чтобы снова тебя напугать. Сожалею, что сделал это в первый раз. А теперь уходи, - тихо сказал Уилл, внутри него всё снова скрутилось в узлы.

- Я не имела ввиду, что испугалась тебя физически. Я боюсь того, как ты заставляешь меня чувствовать. Последний раз, когда я была так эмоционально связана с мужчиной, он меня оставил и умер. Ты тоже планируешь внезапно умереть у меня на глазах? – спросила Джессика, сдавленным голосом.

Искренняя боль в её словах, вызвала в нём вспышку гнева. Уилл перекатился на бок и, не задумываясь, обнял её рукой.

– Нет. Умирать я не собираюсь.

Джессика похлопала его по руке.

– Хорошо. А теперь скажи Майклу и Шейну сходить в кино и поужинать, и что они могут вернуться через пару часов.

Уилл посмотрел на своих сыновей, стоявших в дверях. На их напряжённых лицах было видно беспокойство о нём и Джессике. Они волновались из-за него в течение нескольких дней, а теперь боятся оставить с ним Джессику одну. Это было понятно по тому, как они старались не бросать на него сердитые взгляды.

За всю свою жизнь Уилл не мог вспомнить, чтобы чувствовал себя плохим человеком. А сейчас его сыновья не доверяли ему, считали, что он может с ней плохо обращаться. Он закрыл глаза, крепко обнял Джессику и несколько мгновений спокойно дышал. Облегчение от того, что он снова был с ней было таким глубоким, что он решил прекратить сопротивляться.

Открыв глаза, Уилл посмотрел на своих сыновей с искренним сожалением.

– Простите, что я вас встревожил. Будете уходить, убедитесь, что закрыли дверь, - тихо сказал он. – Мы с Джессикой будем в порядке. Люблю вас обоих.

- Мы тоже тебя любим, пап. Позвони, если мы понадобимся, - сказал Шейн.

- Мы будем в порядке, - сказала Джессика. – Мы с вашим отцом останемся друзьями, если к вашему возвращению домой он будет всё ещё жив.

Майкл нервно рассмеялся.

– В моем доме убийства запрещены. Уверены, что вам не нужен компаньон?

- Майкл, убирайся, - приказал Уилл, чувствуя под рукой, трясущийся от смеха, живот Джессики.

Они с Джессикой слышали, как парни прошли по коридору, забрали ключи и куртки, и вышли за дверь. После того, как они ушли, в доме стало совершенно тихо.

Джессика повернула голову и, наконец, позволила себе заплакать. Она никогда не хотела причинять ему такую сильную душевную боль. Так же, как и любому другому мужчине. Но Уилл страдал из-за неё, и она сожалела об этом в десять раз сильнее, чем обычно себе позволяла. Всё, что она могла сделать, это попытаться объяснить.

- Слушай, ты никогда не причинял мне боль, во всяком случае не так, как ты себе это представляешь. Я знаю, что в конце концов ты узнал о моём прошлом и признаю, я думала о том, что мне придётся поговорить с тобой, после того, как ты это обнаружишь. Просто я пыталась не быть сильно вовлечённой в отношения, так что твоим сыновьям пришлось вмешаться и заставить меня сделать то, что было нужно.

Джессика вытащила из кармана джинсов тряпочку и вытерла глаза.

 – Единственную боль, что ты причинил – ты слишком сильно напомнил мне парня, за которого я очень, очень давно вышла замуж.

Уилл наклонил голову вниз. Ему не приходило в голову, что он мог кого-то Джессике напоминать. Он ни разу не встречал такую женщину, как она и просто предположил, что для неё он тоже будет особенным. Хотя, справедливости ради нужно сказать, он догадывался, о чём Стив Липтон пытался ему сказать. Что он не был оригинальным, когда упомянул всех мужчин, с которыми Джессика встречалась.

Мужское высокомерие, признал Уилл. Это не то, от чего мужчина может легко отказаться, независимо от того, сколько ему лет.

– Помоги мне понять. Расскажи мне о твоём муже.

Джессика закрыла глаза. Другой мужчина, это последнее, о чём она хотела поговорить с Уиллом, когда лежала в его объятиях. Однако понимала, он не успокоится, пока не убедится, что она говорила ему правду.

Джессика глубоко вздохнула и просто начала.

– Я была ещё ребёнком, когда вышла замуж за Натана. Мой муж был первым моим любовником. Очень настойчивым, чрезвычайно сексуальным мужчиной. Я безумно его любила и, как его жена с радостью давала ему всё, что он от меня хотел. Но независимо от того, через сколько терапии мне пришлось пройти, я никогда не была в состоянии отделить то, что со мной случилось от чувственности, которую я испытывала с ним. Они были слишком близки друг к другу в моей хронологии событий. Насилие, которое я пережила, забрало у меня воспоминания о нём. В течение многих лет, после изнасилования, у меня вообще не было хороших воспоминаний о сексе. Мой терапевт назвала это синдром посттравматического стресса. Это случается не только с солдатами. Это может случиться с каждым.