Когда я взялся за трусы, Петухов, вдруг, забеспокоился и прохрипел

- Вы что это делаете, Таранов? Кхе-кхе. Вы что, совсем обалдели?

- Нет, Андрей Васильич. Вы же сами попросили меня показать ранения. Чтобы их показать, мне нужно было снять верхнюю одежду.

- А-а…- чуть успокоился майор.

Я задрал штанину на трусах до предела, сдвинул в сторону повязку и показал недоверчивому служителю Фемиды, уже начавшую подживать колотую рану от катаны на бедре. Петухов встал из-за стола и подошёл поближе, чтобы лучше рассмотреть подсохшую коричневую корочку и убедиться, что всё без обмана.

В это время резко открылась дверь, и в комнату без стука ввалился знакомый капитан, который не так давно был у меня дома вместе с Петуховым и Олиной мамой.

Мент от неожиданности опешил.

Картинка для постороннего взгляда, наверное, была любопытная.

Посреди комнаты стоит полуголый мужчина без штанов, с едва прикрытым трусами причинным местом, а следователь Петухов, находясь в опасной близости от задержанного, внимательно разглядывает у него что-то в паховой области.

На вторжение майор отреагировал крайне нервно. Немедленно отскочил от меня подальше и начал перекладывать какие-то бумаги на столе.

- А чего это вы тут делаете? – изумлённо спросил капитан, не въезжая сходу в ситуацию.

- Чего-чего? Снимаю показания с гражданина! Не видишь, что ли?

Капитан сдвинул фуражку на лоб, почесал затылок

- Показания? - он прищурил глаза, изобразил глубокомысленную гримасу и сально ухмыльнулся, - ну-ну, не буду мешать.

Затем, зажав рукой рот, подчинённый, едва сдерживая смех, ретировался в коридор, плотно прикрыв за собой дверь. Вскоре, сквозь деревянные створки мы услышали отдалённый хохот.

Да-а, вряд ли этот инцидент останется в тайне и пойдёт на пользу Петухову…

Я нарушил внезапно наступившую тишину в комнате

- Ну что, посмотрели Андрей Васильич? А вот ещё на плече, вторая рана. Если нужно, могу назвать доктора, который подтвердит, что меня осматривал, назначал лечение и назовёт дату осмотра.

Майор плюхнулся за свой стол с позеленевшим от злости и неловкости лицом и треснул маленьким сухим кулачком по какой-то толстой папке, с которой немедленно взлетела туча пыли.

- Ну что вы за человек такой, Таранов? Всё время с вами какие-то недоразумения происходят. Непонятки. Не как с другими простыми и нормальными людьми.

- Это с теми, которые потом лес валят? – я невинно поморгал глазами, - которые сразу же берут на себя преступления, которых не совершали и подписывают все бумаги, которые вы им подсовываете?

Майор добился обратного эффекта.

Из нас двоих он, а не я, теперь находился «во взведённом состоянии». Однако, надо признать, ему хватило здравого смысла, чтобы осознать бессмысленность и опасность продолжения сегодняшнего «снятия показаний». Или, может быть, это Маршавин успел кому-то из милицейского начальства позвонить? Чтобы кое-кто не переходил границ…

Несколько секунд Петухов скрипел зубами и восстанавливал дыхание. Потом медленно выцедил

- Наденьте штаны, пожалуйста. Не нужно выходить в таком виде из моего кабинета. Подпишите ваши показания и пока, - он выделил слово «пока», - можете быть свободны.

Только когда я уже подъезжал на маршрутке к редакции, мне в голову пришла простая мысль – а какого, собственно, дьявола, я потерял столько времени даром? С самого начала? Фактически, терпел издевательства и бессмысленные провокации со стороны государственного чиновника. Зачем?

Разве этого требовали интересы дела, уголовно-процессуальный кодекс, здравый смысл? Или это была просто садистская потребность маленького тщеславного человечка, случайно облечённого некоторой властью и использующего её так, как заблагорассудится? Человечка, не отягощённого высокими моральными качествами, муками совести и принципами справедливости.

Наверное, таким людям, как Петухов, глубоко наплевать, кого они отправят валить лес. Будет ли это истинный преступник или очередная «жертва правосудия». Лишь бы случайно не нарваться на родственников или друзей «сильных мира сего», найти подходящего «стрелочника» и закрыть дело.

За «случайные» ошибки и «небольшие перегибы» при ведении дознания, начальство своих не наказывает…

Иначе, кто вообще будет работать на этом участке фронта? И так с кадрами тяжело при такой большой загрузке и такой смешной зарплате…

Но, к чему я это всё?

А к тому, что неправильное что-то творится в нашем «датском королевстве»!

И раньше процветала и сейчас цветёт махровым цветом кастовость - грубое разграничение людей на простых работяг и VIP-персон со связями и с деньгами.

Первые – просто «людские ресурсы», с которыми особо не церемонятся и, в случае необходимости, жертвуют. Сажают вместо настоящих преступников, сокращают вместо «блатных» родственничков, отправляют на самые опасные и тяжёлые работы.

Вторые – избранные. Либо коллеги, либо из «высшего» круга. Этих надо «чуять за версту», общаться аккуратно. Они - «неприкасаемые». Воевать с ними обойдётся себе дороже. Или дорогих высококлассных адвокатов наймут и развалят любое дело, или своей «крыше» пожалуются…

Так что, обычно, при первом служебном контакте чиновника любого ранга с неким неизвестным гражданином по острому вопросу, у нас в России сначала стараются, по возможности, обязательно узнать статус просителя – «кто это?» Или «кто за ним стоит?»

Это крайне важный момент для карьеры и хорошего личного здоровья. Опытный чиновник должен нюхом чувствовать, с кем имеет дело. Ошибка может дорого обойтись.

Я могу при необходимости сымитировать «ауру», «запах», облик важного функционера или «человека с деньгами». Могу, но страшно не люблю это делать. Не принадлежу к этому клану и не хочу быть на него похожим. Отношу себя к категории «работяг».

Что мне любопытно в этих сложившихся «общественных отношениях», так это то, что опытный Петухов не распознал во мне объект, с которым нужно строить служебные отношения строго по закону и с известной долей осторожности.

Неужели он так и не почувствовал во мне опасность? Человека, который сам может сделать с ним всё, что захочет?

Я ведь теперь обладаю огромными возможностями эндорфов, не говоря уже о том, что являюсь неприкасаемым дипломатическим представителем Эндорфии на Земле. Мои верительные грамоты – это сверхъестественные для землян способности.

Например, я запросто мог бы отправить гипнокоманду Петухову с директивой бегать голым по отделению милиции или по центральной площади города перед зданием администрации области, нарушать общественный порядок, орать непристойные песни, бить окна, приставать к прохожим.

Это немедленно дискредитировало бы недалёкого майора и поставило крест на его карьере.

Я мог бы это сделать. Но не сделал и никогда не сделаю.

Почему?

Да потому что где-то - в небесном царстве, параллельной реальности или ином Сущем, есть Бог, который всё видит и знает, и есть собственная совесть, от которой никуда не спрячешься и не вымолишь прощение за свои постыдные, непорядочные поступки.

Для меня это значимо. Это - непреодолимый барьер.

И для многих других людей тоже.

Но, далеко не для всех…

А потому передо мной возникает острая этическая проблема. Если я хочу изменить жизнь простых людей на Земле к лучшему, прекратить беспредел, как в человеческих взаимоотношениях, так и между странами и народами, то имею ли я право и должен ли воспользоваться своими новыми знаниями и ресурсами для наведения порядка и воспитания «худшей части человечества»? Которую, есть такое подозрение, заразили мракосы. Под их тонким управлением, невидимая органам здравоохранения пандемия, как снежный ком охватывает весь мир.

У людей меняются не температура тела, состав крови или давление. Вырождаются общечеловеческие духовные ценности. Переворачиваются приоритеты, уничтожаются мораль, нравственность, культура, среда обитания…