С отменой обязанности эмиссионных банков покупать все предлагаемое им золото в нейтральных странах сложилась специфическая, еще никогда не встречавшаяся ситуация: золото — это международное средство платежа, общепризнанное воплощение общественного труда — потеряло свою казавшуюся незыблемой стоимость. Поскольку эмиссионный банк перестал его покупать, поскольку монетный двор уже не чеканил из него монет, золото очутилось на рынке, где его цена, как и цена других товаров, определяется спросом и предложением. Сложилась ситуация, характерная для закрытой золотой валюты^[28]. В нейтральных странах сырое золото и иностранные золотые монеты стали стоить меньше, чем банковые билеты, формально соответствующие тому же весовому количеству золота. Чеканное золото, банковый билет как законные средства платежа стоят больше, чем соответствующее количество сырого золота, не служащего законным средством платежа. История с закрытой серебряной валютой уже знакома. Не раз случалось, что серебряная монета или представляющий ее банковый билет стоили дороже, чем соответствующее весовое количество сырого серебра или равная по весу иностранная серебряная монета. Так обстояло дело с австрийским серебряным форинтом, который начиная с 1883 г. стоил больше, чем заключенное в нем весовое количество серебра; в 1891 г. эта разница достигла 13,2%. Однако с золотом подобного еще не случалось. Только мировая война, которая все на свете перевернула, которая способствовала накоплению в некоторых нейтральных странах огромного количества золота, могла вызвать к жизни этот феномен — закрытую золотую валюту.

В то время как в воюющих странах наплыв бумажных денег предопределил тот факт, что золото стало товаром и его цена, выраженная в бумажных деньгах, в несколько раз превзошла установленную валютным законом стоимость, в нейтральных странах наплыв золота сделал невозможным его преобразование в деньги, в законное средство платежа; и в этом случае золото также стало товаром, но его цена ниже установленной валютным законом стоимости. Именно поэтому торговцы и фабриканты нейтральных стран сейчас неохотно принимают в счет уплаты долгов как бумажные деньги воюющих стран, так и золото. Торговцев больше всего устраивает, если окончательный расчет с состоятельными должниками воюющих стран произойдет после войны, а пока они готовы удовлетвориться выплачиваемыми процентами. Вместе с тем дельцы нейтральных стран вкладывают накопившиеся у них платежные средства воюющих стран в недвижимое имущество в этих странах.

6. Исчезновение власти денег

За время войны в воюющих странах деньги потеряли свою прежнюю магическую силу. Это уже не общепризнанное средство обмена, за которое люди охотно отдают свои товары и за что все можно получить. Теперь за деньги уже нельзя купить многое из того, в чем нуждается население: большой части товаров вообще нет в продаже, а те, что имеются, продаются в количествах, строго регулируемых властями. В сельских районах у крестьян за деньги тоже почти ничего не купишь, но за табак, за сахар, за керосин можно получить все. Сложилась новая форма обменной торговли: товары обмениваются на товары, деньги же играют только роль счетных денег.

Однако подобное состояние не будет долговечным. С окончанием войны, когда исчезнет характерный для военного времени дефицит товаров, восстановится и роль денег как средства обмена. Когда на рынок хлынет поток товаров и будут упразднены регулирующие товарооборот и потребление ограничения, все вернется в прежние рамки. Дизажио между валютами воюющих и нейтральных стран, очевидно, исчезнет не сразу. Но со временем и его не будет, поскольку оно стимулирует экспорт, ограничивает импорт и в итоге делает торговый баланс с нейтральными странами активным. Этот процесс тем более неизбежен, что нейтральнее страны — карлики по сравнению с воюющими странами-гигантами.

Таким образом, через некоторое время после воины деньги будут играть ту же роль, что и до нее. Деньги породило общество с товарным производством. Оно выделило из массы товаров один товар в качестве общепризнанного воплощения общественного труда. Поэтому деньги окончательно потеряют свою общественную роль только с ликвидацией основанного на товарном производстве капиталистического общества.

В обществе с коммунистическим способом производства деньги не будут играть никакой роли. Производство будет осуществляться в интересах всего общества в заранее определенных количественных и качественных рамках. Не будет рынка, и, значит, не нужен будет и товар, служащий всеобщим средством обмена. Готовая продукция, так же как и сырье и все средства производства, будет находиться в общественной собственности. В расчетах между обществом и его членами деньги будут излишни. Каждый человек будет получать расписку в том, что он отработал на общество какое-то количество часов. С другой стороны, избранные членами общества руководители производства будут точно определять, какое количество рабочего времени необходимо для производства того или иного потребительного предмета, и давать об этом отчет. Пусть никто не подумает, что все сказанное — невыполнимая задача. Уже сейчас существуют огромные предприятия, которые сами, добывая железную руду и уголь, перерабатывают их и получают нужные им чугун, сталь и в процессе дальнейшей обработки производят рельсы, машины, кухонные приборы, перья и тому подобное. На этих предприятиях уже в современных условиях можно с большой точностью сказать, какова на каждом этапе «себестоимость» одной машины или одного ножа. В коммунистическом обществе учет будет еще более простым делом, поскольку необходимо будет учитывать лишь потребленное количество труда, не принимая в расчет земельную ренту, ссудный процент, налоги, возможные при кредитовании потери и бесчисленное множество других факторов, которые делают подсчет себестоимости на капиталистическом предприятии чрезвычайно запутанным делом. Все необходимое члены общества смогут получать на огромных товарных складах. На товарах ярлыки будут показывать не цену товара в денежном выражении, а заключенное в товаре точное количество труда.

Расчет между обществом и каждым из его членов будет самым простым. Отработав, например, 150 часов в месяц на общество, можно будет получить товары (квартиру, продовольствие, одежду, книги, предметы украшения и т. д.), содержащие такое же количество труда, конечно, за вычетом определенной доли, которая пойдет на содержание больных, нетрудоспособных и престарелых, а также на возможное расширение средств производства. В учетной книжке каждого члена общества будет записано, сколько часов он отработал на общество и какое число рабочих часов содержат полученные им от общества товары и услуги,— вот и весь расчет^[29]. При таком порядке не нужно будет даже принуждать трудиться: чьи потребности невелики, кто предпочитает отдых и созерцательный образ жизни, тот будет работать меньше времени и соответственно получать меньше благ от общества; кто хочет хорошо или роскошно жить, тот будет работать больше и тем самым в определенной мере сможет удовлетворить свои потребности, но всегда только своим трудом, никогда трудом другого, никогда эксплуатацией других.

Подробности устройства коммунистического общества — это секрет будущего. Однако наверняка можно утверждать, что с ликвидацией товаропроизводительного капиталистического общественного строя, основанного на эксплуатации, исчезнет и его продукт — всемогущие деньги. В счастливом коммунистическом будущем люди с трудом будут понимать, как могло существовать «сумасшедшее» общество, в котором благополучие и уважение, здоровье и счастье людей зависели от того, сколько они имели золотых или серебряных монет.

notes

Примечания

1

Marha — скот (венг. — Прим. пер.).