— Ты охуел, татарин? — к Айрату на бар влетела запыхавшаяся Галка.
— А что такого? — с деланым равнодушием пожал плечами Айрат. — Мне позарез нужны деньги. И вообще… какая разница, кто тебе сосет: мужик или баба.
— Ошибаешься, — встрял в разговор одинокий посетитель бара, — парень по-любому сосет лучше.
— Мне, например, не все равно, отлизывать девочке или сосать член мужику, — брезгливо скривилась Галка, — а теперь посмотри на всех этих пидоров и представь, что завтра один из них полезет к тебе в штаны.
— Ничего. Потерплю как-нибудь, — отмахнулся от нее Айрат, но весь оставшийся вечер не поднял глаз ни на одного посетителя.
Он думал, что хуже, чем сейчас, быть уже не может, но он ошибался. Чем ближе был час аукциона, тем тяжелее ему становилось.
В пику нудной статистике, в субботу народ валом повалил в клуб. В баре не было свободного места, а танцпол был под завязку заполнен уже к семи вечера. Было похоже, что собрались завсегдатаи не только «Кузнечика», но и соседних гей-клубов.
Айрат стоял на баре и с ужасом ловил на себе любопытные и липкие взгляды. К половине одиннадцатого вечера он втихаря опрокинул в себя три рюмки водки и одну — коньяка. И это ему почти помогло.
— Не напейся, дурочка, — заботливо посоветовал Мила, — если у тебя не встанет, то деньги придется возвращать. Да успокойся ты! Пять минут позора, и у тебя в кармане бабосы. Ну, готовься! Я пошел объявлять аукцион.
Айрат выдохнул, передал бар Киту и отправился на танцпол, где собрались уже все гости клуба.
— Итак! Леди и не очень леди! Джентльмены и похотливые кобельки! Сегодня ваш праздник! Один из вас станет победителем. Встречайте лот нашего аукциона! А-а-айрат! — и под громкие возгласы толпы Мила жестом пригласил на середину танцпола Айрата.
Пока Мила описывал все его достоинства и предполагаемый размер члена, Айрат стоял, заложив руки за спину и опустив глаза в пол. В его голове мелькнула глупая мысль, что он похож на узника, которого привели на расстрел. Мысль его почему-то насмешила. Он поднял глаза и с вызовом улыбнулся толпе.
Два официанта вынесли на середину танцпола небольшую трибуну, за которую тут же с трудом втиснулся Мила, пытаясь не помять пышную зеленую юбку.
— Итак! — Мила взял в руки длинный розовый дилдо и три раза ударил им о трибуну. — Первая ставка — пять тысяч! Господа пидоры! Смелее! Посмотрите, у какого парня у вас есть возможность отсосать! Вижу… Шесть тысяч от блондина во втором ряду. Итак, шесть тысяч… Семь от пидора в синем. Семь тысяч, господа. Кто даст больше? Семь пятьсот? Ты шутишь, малыш? Хорошо. Семь пятьсот… Видимо, мамочка больше не дала? Семь пя… Восемь! Молодец! Восемь тысяч от прыщавого красавчика. Восемь тысяч, сучечки! Давайте, раскошеливайтесь! Десять… Пошла крупная артиллерия! Десять тысяч от мужчины в первом ряду!
Айрат стоически переносил этот фарс. Он переводил взгляд с сального блондина на прыщавого длинноносого парня. От длинноносого к толстому мужику в первом ряду.
После десяти тысяч ставки стали расти быстрее. Охотников не убавилось. К толстому мужику с тонкими губами присоединился сутулый альбинос с грязными волосами. Потом к ним примкнул кавказец с синим подбородком и пышными черными усами.
Айрат смотрел на тонкие и влажные губы толстяка, на широкий лягушачий рот альбиноса, потом на красную губу из-под усов кавказца, и на него начала накатывать тошнота. Не в силах больше справляться с брезгливостью и отвращением, Айрат снова опустил глаза в пол.
— Пятнадцать! Пятнадцать от блондина. Кто больше? Семнадцать от нашего гостях из солнечного чего-то там! Семнадцать… Двадцать! Вот это я понимаю! Сразу видно хватку делового человека! Двадцать пять от гостя с солнечного Юга! И из схватки выбывает господин в костюме! Очень жаль. Двадцать от нашего усатого собрата! Двадцать одна! Вот это борьба! Блондин поднимает ставку до двадцати одной тысячи! Чем ответит ему наш черноусый друг? Двадцать две от блондина… Двадцать две тысячи раз!.. Да! Вот это кавказская щедрость! Двадцать пять тысяч раз!.. За всю историю аукциона я не помню таких ставок! Двадцать пять тысяч раз… Двадцать пять тысяч! Господа, двадцать пять тысяч! Кто сможет перебить? Двадцать шесть! Двадцать шесть тысяч раз… Двадцать шесть тысяч два… Тридцать! Тридцать тысяч!!! Я сейчас просто грохнусь в обморок! Тридцать тысяч раз… — в зале воцарилась полная тишина. — Тридцать тысяч два-а-а… — сердце Айрата бухало в груди как набат. — Тридца-а-ать… тыся-а-ач… Три! Продано счастливчику с заднего ряда! Наш победитель получает свой приз, а я пока, дорогие мои, положу денежки в эту шкатулочку и отдам их нашему бармену после того, как он исполнит свое обещание в комнате отдыха!
Айрат не мог пошевелиться и поднять глаза. Гул толпы, вспышки светомузыки, громкий голос Милы в микрофон… Все это вызывало у него приступы тошноты и головную боль. Айрат через силу поднял голову и посмотрел в ту сторону, откуда в центр танцпола должен был выйти победитель. Его глаза на несколько секунд ослепила вспышка светомузыки. А потом он увидел Шурика, пробирающегося через толпу прямо к трибуне. Его сердце на секунду остановилось, а потом бешено заколотилось в груди. Тиски, сжимавшие его голову, разжались. Он готов был расцеловать своего спасителя, но вспомнив об их ссоре, только сдержанно кивнул Шурику, пытаясь не показывать ему своей радости.
