— Какие нужны лекарства? — спросил Айрат.

— Перед выпиской вам дадут рецепт. Пока нужно приобрести корсет. Я дам вам адрес магазина медицинского оборудования.

— Я могу к нему пройти? Я ему вон одежду принес, — Айрат показал глазами на полиэтиленовый пакет с одеждой, который все это время держал в руках.

— Конечно можете. Нам нужны некоторые документы, он вам скажет, где их найти, — кивнул врач.

Шурик лежал на высокой кровати-каталке в одноразовой голубой рубашке. Его шея была зафиксирована жестким белым ошейником, а из руки тянулась трубка капельницы.

— Только не ругайся сейчас, — тихо сказал Шурик, увидев в дверях Айрата.

— И не собирался, — улыбнулся ему тот, — я на тебя в понедельник наору и, может даже, ударю.

— Им нужны полис и паспорт. Паспорт у меня во внутреннем кармане куртки. Поищи там. А в правом кармане ключи от квартиры. Домофон 1269к13. Этаж и квартиру знаешь, — Шурик облизал пересохшие губы, — я хотел тебе сказать… Спасибо.

— За что? За то, что обдолбанного на шест пустил? — нахмурился Айрат.

— За то, что ты есть, — ответил Шурик, закрыл глаза и уснул.

В субботу в клубе было много народу. Участники вчерашнего праздника обсуждали несчастный случай на выступлении и рассказывали про него тем, кто этого не видел. Айрата это раздражало, и он всеми силами старался уйти в работу, чтобы не сорваться и не набить кому-нибудь морду.

— Как там Шурка себя чувствует? — за барную стойку зашла Галка и стала готовить заказ. — Я вчера в лежку лежала. Сегодня прихожу, а тут весь клуб гудит.

— Нормально, — ответил Айрат, ставя на стойку «Сочный минет», — в понедельник выпишут. Гал… а ты давно Шурика знаешь?

— Года два. Он тут появился, когда ему восемнадцати не было. Охранник его пускать не хотел, но Кунгуру он понравился, и он разрешил его пускать. Только выпивку сказал не продавать. Вообще, она Шурику особо не была нужна. Он тогда начал таблетками баловаться. Ну и иногда за деньги трахался или сосал в туалете.

— Интересно, зачем? Ему что, денег не хватало? — зло усмехнулся Айрат.

— Он это делал не из-за денег. Это был вызов. Его мать тогда ушла от отца к любовнику. Они здорово разругались, и он назвал ее шлюхой. Потом выяснилось, что это отец первым решил бросить семью. Шурик психанул и стал вот так дурить. Один раз он здорово накидался и устроил небольшое представление на пилоне. Публике понравилось, и Кунгур предложил ему тут работу. Потом начались симпозиумы. Он выбрал нескольких мальчиков для развлечения богатых гостей. Шурику как раз исполнилось восемнадцать, и Кунгур его тоже позвал.

— Что за симпозиумы? — напрягся Айрат.

— Это Кунгур их так называет. В древней Греции так знать отдыхала. На симпозиумах могли присутствовать только мужчины. Развлекали их мальчики. Ну, это примерная интерпретация исторического факта, — Галка махнула кому-то в зале рукой и продолжила: — к Кунгуру на закрытые вечеринки приходят большие люди. Сливки общества, так сказать.

— И как их развлекают? — все больше мрачнел Айрат.

— Понятия не имею, — пожала плечами Галка, — меня туда не приглашали. Там даже обслуга элитная. Ты у самого Шурика спроси. О… кстати, — Галка показала глазами на вход в зал бара, — вон тот боров туда ходит. Мне его Шурка показывал.

В бар вошел Тарас Владимирович. Он недолго постоял у входа, брезгливо оглядывая публику, потом спросил что-то у одного из постоянных клиентов. Тот махнул головой в сторону барной стойки, и банкир уставился маленькими злыми глазками на Айрата.

— Ты друг Шурки? — спросил он, глядя Айрату прямо в глаза.

— Допустим, — не отводя глаз, ответил Айрат, — с какой целью интересуетесь?

— Этот говнюк трубку не берет. Он здорово попал. Так и передай ему. Он меня вчера продинамил, — Тарас закурил и выпустил клубы дыма из носа.

— Он вчера в больницу попал, — ответил Айрат, отгоняя от себя дым рукой, — сотряс, и шею вывихнул. Трубку не берет, потому что в больнице. Еще есть вопросы? Или вам еще больничный показать надо?

— Наглый мальчишка, — процедил сквозь зубы банкир, — ты хоть знаешь, с кем говоришь?

— Допустим, знаю, и что? — усмехнулся Айрат.