Недалеко от входа в каньон Везунчик заметил огни роллера. Почти тут же, на связь с ним вышел Умник.

- С прибытием, командир.

Везунчик остановил машину и выбравшись из неё побежал к друзьям. Они высыпали ему на встречу. Первой, конечно, была Сластёна. С радостным визгом, она влетела в его объятия и замерла, глядя на него сияющими от радости глазами. Он нежно обнял её и поцеловал.

- Теперь вижу, с тобой всё в порядке, - счастливо проворковала она, прижимаясь к нему.

- Конечно в порядке, - улыбнулся Везунчик. - Умник, не стал бы тебе врать.

- Не стал, бы, - согласилась Сластёна. - Но эта его байка, где ты погиб в перестрелке с марчами, меня всё равно вывела из равновесия.

- Так было нужно, - вздохнул Везунчик. - Этого проклятого Феникса необходимо было провести.

Они ещё немного постояли, обнявшись в окружении друзей, к которым к тому времени присоединились Светляк с Ломтём. Потом, Везунчик обнял Ночку, чмокнул в щёку Налейку и, пожав руки Умнику, Грому и Чудику, спросил:

- Вы то, как добрались?

- Отлично, - за всех ответил Умник. - Дядя твой, правда, такой затейник... Хорошо, что Гром знал про все его ловушки и показал безопасную дорогу.

- Дядя, кстати, сейчас, будет, - сказал Умник, заметив, как сигнальные огни на скалах сменили цвет с красного на бледно-зелёный. Это означало, что защитное поле отключено.

Через пару минут из каньона навстречу прибывшим вышел высокий, крепкого телосложения человек, закутанный в длинный тёмный плащ. Остановившись в шагах десяти от гостей, он спросил:

- Везунчик, ты ли это? Или мои видеокамеры врут?

Голос у мужчины был сильный и уверенный, хотя он и дрогнул немного от переполнявших его чувств.

- Я, дядя Влад, - ответил Везунчик.

Мужчина быстро выступил из тени и крепко обнял молодого командира, потом приветственно кивнул всем девушкам и поочерёдно пожал руки всем мужчинам. Грома он обнял с той же теплотой и силой, как и Везунчика.

- Ну что, бродяги? - на бронзовом от загара лице дяди, обычно таком суровом появилась приветливая улыбка. - Проходите. Давненько у нас не было столько гостей.

Многие годы, проведённые в войнах и скитаниях, тяжёлая жизнь в пустыне, ранняя потеря жены наложили на внешность дяди свой отпечаток. Его обветренное лицо было в морщинах и шрамах, густые брови угрюмо сдвинуты и меж ними темнела складка вечной озабоченности, грусти и долгих раздумий, взгляд льдисто голубых глаз был цепкий и внимательный. Высокий открытый лоб, прорезали сети морщин, а волосы, длинною почти до плеч посеребрённые ранней сединой, были зачёсаны назад и перехвачены на лбу широкой кожаной лентой.

Одет дядя Влад был в простого покроя рубаху и штаны цветом, схожими с окружающей его ферму пустыней. Обувь он тоже предпочитал попроще, погрубее и понадёжнее - чёрные армейские ботинки, по старой военной привычке, начищенные до блеска. Длинный серый плащ, обычно необходимый для защиты от обжигающего ветра и колючего песка он снял при выходе из каньона и перебросил через левую руку.

Гостей вышли встречать все обитатели фермы. Прежде всего, на встречу Везунчику устремились Сергей и Антон - его двоюродные братья. Это были высокие мускулистые парни с широченными плечами и руками сильными, как у борцов.

- Привет! - заорали они почти одновременно и бросились обнимать Везунчика.

Тот едва остался жив.

- Тише вы, тише здоровяки! - засмеялся он. - Раздавите, злодеи!

Вторым на очереди был Гром. Но он сам сгрёб обоих парней в охапку. Пока они обнимались, все остальные следили за ними, поражаясь мощи и силе этой троицы.

Кроме сыновей дяди встречать гостей вышли Молчун с женой, взрослым сыном и двумя юными дочерьми и Меченный, тоже, как и дядя, бывший солдат. Сопровождали Меченного его супруга Елена и сын лет семнадцати, почти столь же высокий и могучий, как Гром, не смотря на свой юный возраст.

Молчун и Меченный были наёмными работниками. Но они так давно работали на ферме, что стали для дяди Влада частью семьи. Все они, жили здесь, внутри скального кольца и вели совместное хозяйство.

Был у дяди когда-то и третий работник, по прозвищу Молот. Но он и его жена погибли в то время, когда на Медуме шли жестокие сражения между Корпоративным Союзом и Реформаторами. Их сына, которого все теперь знали под прозвищем Гром, и Везунчика дядя Влад воспитал как собственных сыновей. Он всем так и говорил: "Я счастливый отец, жизнь не зря прожил, четырех сыновей вырастил".

Гости и встречающие образовали сплошную, радостно шумящую толпу. Потом, когда все поприветствовали друг друга, дядя Влад широким жестом пригласил всех войти.

- Ребятки, роллеры на стоянку, грузовоз - в гараж, - велел он сыновьям. - Елена, ты на стол накрывай. Молчун, экран включи и не забудь про сигнализацию.

От входа в каменном кольце во владения дяди вела широкая вымощенная розовым камнем дорожка. По левую сторону от неё, последовательно располагались: пост охраны, где был установлен генератор защитного поля и сигнализация, три огромных гаража, в один из которых, в данный момент, Антон и Сергей заводили транспорт перевозчиков и бетонированная грузовая площадка. Далее, шли два вспомогательных технических помещения, стоянка для роллеров, ремонтная мастерская, задней стеной, вплотную примыкающая к скале и наконец, огромный трёхэтажный дом. По правую сторону от дорожки, напротив поста охраны, располагался большой склад готовой продукции и так называемые "бродильни", где изготовлялось вино. За складом, занимая центральную часть двора, раскинулось озеро. Изначально оно было небольшим, но восемь лет назад дядя Влад провёл работы по его расширению и укрепил бетонными плитами берега. Вокруг озера разрослись кусты, широкие ковры местного мха и три вида деревьев с огромными зонтикообразными кронами, завезённые дядей с одной из планет Центрального Кольца. Они были неприхотливы и давали отличную тень в жаркий полдень. С северо-западной стороны из озера вытекали два широких ручья. Петляя среди небольших камешков, они бежали шагов триста, потом резко исчезали под скалой в двух узких глубоких провалах, по-видимому, впадая в какое-то более обширное подземное озеро. Между двумя ручьями образовывался своего рода островок метров четыреста в длину и около сотни шагов в ширину. На этом островке располагались небольшая гидростанция, насосная и генератор-энергонакопитель. На другой стороне озера, до самых скал раскинулись гидропонные сооружения, вспомогательные технические объекты, теплицы и оранжереи.

Пройдя по центральной дорожке, хозяева и гости приблизились к дому. Большие лампы, закреплённые на скалах, отлично его освещали. На крыше самого дома были укреплены два прожектора, свет которых охватывал большой участок перед центральным входом. Здание было выложено из термоплит тёмно-красного цвета. Это был отличный и дорогой материал, способный поддерживать в помещениях умеренный микроклимат, сохраняя баланс между высокой и низкой температурой. К центральному входу вела широкая каменная лестница из десяти ступеней. По обе стороны от двухстворчатой двери располагались две массивные колонны. Второй этаж имел самое большое число окон в виде узких вертикальных бойниц, третий опоясывал один сплошной огромный балкон. Чердака, как такового не было, крыша была почти плоской, и на ней размещалась пропасть всякого оборудования: радарная и ретрансляционная установки, различные температурные датчики и сканирующие сенсоры, анализаторы воздушных масс и сейсмографы.

По обеим сторонам, к дому, примыкали двухэтажные пристройки, так называемые северное и южное крылья. В южном жили работники дяди Влада со своими семьями, в северном обычно размещали гостей. Но, как правило, эта часть дома пустовала. У дяди редко бывали гости.

Оживлённо разговаривая, все прошли в гостиную - большое помещение, где были удобные диваны и кресла, а на стенах висели красные гобелены и голографические проекторы в виде старомодных картин. На них, сменяя друг друга через каждые десять минут, появлялись пейзажи разных планет. Пока хозяева и гости, удобно устроившись, разговаривали, Елена, жена Меченого убежала на кухню и минут через пятнадцать сообщила, что ужин готов.