Олени почувствовали неладное и повернули назад. Задние олени, особенно телята, не успели сориентироваться и были смяты движущейся на них живой лавиной. Образовался холм из оленьих тушь. Не увидев выход, олени стали кружиться по загону. Взявшись за брезент, мы выстроились в цепочку и стали зажимать стадо к рабочему загону. Свободные пастухи принялись быстро растаскивать оленей из кучи. Обошлось без потерь. Пока мы придерживали животных, отпугивая их брезентом, пастухи закрыли ворота основного загона. Все были довольны удачной работой, делились впечатлениями, шутили друг над другом.

Осмотрев ворота, чтоб они были надёжно заперты, укрепили дополнительными жердями и на них закрепили куски брезента и шкуры, это будет отпугивать оленей от ворот. То-же самое проделали вдоль основного загона, чтоб избежать травм. Покурив и выловив свои упряжки из общей массы оленей, пастухи пошли перекусить, попить чай. Мы остались сторожить ворота. Внезапно дружно залаяли собаки и через некоторое время на противоположном берегу реки появились две упряжки нарт. Оба каюра в белых гусях. Они привязали нарты и стали искать место перевалки. Река Хын-харвута разлилась в весеннем половодье и в районе кораля достигала ширины до десяти метров. Подошёл отец с пастухами. Поприветствовали друг друга через реку. Гости из шестой бригады, бригадир Рочев Пётр Фёдорович и зооветеринарный фельдшер, а по привычному, зооветспециалист Вокуев Семён Андреевич.

– Перевалка ниже, – крикнул отец и пошёл к месту переправы.

В этом месте река делала небольшой поворот и образовался затор из льда.

Отец с хореем в руках подошёл к берегу и постучал острым, металлическим наконечником хорея по льду. Лёд был крепкий, сделав пару шагов, снова ударил по льду. Ледяные поля надёжно скрепились и были прочными.

С правого берега, с хорем в руках, осторожно двигался Рочев, остановился, увесистым хореем постучал по льду.

– Как у тебя? – спросил отец Рочева.

– Лёд крепкий, только вот спуск крутой, но перейти можно. Как левый берег, можно подняться на нарте? – спросил Пётр отца.

– Пётр Фёдорович! – окликнул Семён Рочева, – оставим нарты здесь, перевалим налегке.

Так и решили. Завязав надёжно нарты, Семён с Петром Рочевым благополучно переправились через реку и направились к чуму пить чай. После чая начали просчёт оленей. С помощью длинного куска брезента, откалывая от основной половинки небольшие группы оленей, голов по двадцать – тридцать, загоняли их в рабочий загон. В рабочем загоне в первую очередь старались выловить телят, во-избежания травмирования их крупными животными, выщипывали щипцами номер стада на ушах и выпускали. Взрослым оленям ставили профилактические прививки, и проводился общий зооветеринарный осмотр.

Семён проводил ветеринарные мероприятия. Из рабочего загона оленей выпускали по одному, пастухи выкрикивали половозрастную группу, а отец, вооружившись фанерной биркой разлинованный в соответствии со структурой стада, отмечал карандашом, по принятой методике, данные на фанерной доске. Одного из опытных пастухов, Айваседо Атко Лювовича, отец отправил присмотреть за второй половиной стада, собрать отколовших оленей и телят. Поручил посмотреть транспортное стадо, которое паслось не далеко от основных чумов. Учуяв запах маточного стада транспортные олени, быки, могли влиться к основному поголовью, этого допускать было нельзя. Обсудив детали с бригадиром, Атко Лювович направился к упряжке. Неторопливо привязал к нарте мешок с продуктами, чайник, винтовку и, закинув бинокль через плечо, взял хорей. Поправил сыромятные «са»-постромки, толкнул передового, быстро, на ходу, сел на нарты и уехал.

Работали в короле допоздна, пока не прогнали через кораль всех оленей с основного загона. По окончанию работ, за чаем вспоминали забавные моменты дня. После чая пастухи пошли отдыхать. Мы: Тимофей Вокуев, Роман и Ефим Айваседо вернулись с отцом к коралю. Закрыли наружные ворота рабочей камеры, а все остальные ворота открыли и сложили жерди вдоль загона. Кораль был готов принять вторую половину стада. Через сутки загнали вторую часть стада. Всё прошло хорошо, загнали с первой попытки. Для уверенности, пастухи оставили в рабочей камере подсадных оленей: трёх важенок с телятами. Передние олени, учуяв важенок с телятами, рысью устремились на их зов. За ними, инстинктивно последовала остальная часть стада. Миновав створки основных ворот, олени оказались в основном, большом загоне. Почувствовав замкнутое пространство животные стали вести себя не спокойно, испуганно. Стараясь вырваться в наружу весь табун, как по команде, развернулся и помчался к выходу, сметая на пути слабых, зазевавшихся оленей и телят. Несмотря на давку, травм и падежа среди оленей не было. Оленеводы очень боялись, что олени будут натыкаться об сетку и травмироваться. Всё обошлось. Были случаи, олени повреждали об сетку молодые рога, но пастухи тут-же их срезали и пускали на еду. Жаренные молодые рога оленя, панты, это неописуемое лакомство. Если позволяла погода, то мы их заготавливали впрок и угощали всю детвору в стаде. Работа в корале, присутствие оленей, доверчивый, безобидный вид телят, давало много положительных эмоций и силы.

Недели, проведённые в корале, пролетели как один день.

Прогнали всё стадо через кораль, выполнили весь запланированный объём работ. Стадо воссоединили и перегнали от кораля на новые пастбища.

И вот торжественный день! – возвращаемся в чум, в чум родной, тёплый, просторный, дом детства, в чум к маме. Мы, тундровые дети, с малых лет управляем самостоятельно нартами. И на этот раз, нам запрягли спокойных оленей, но мы, стараясь обогнать упряжки родителей, хореем и голосом старательно подгоняем оленей. Наши упряжки быстро отрываются от остальных нарт, и мы мчимся к основным чумам, чтоб сообщить, что «коральнум эштыс» – кораль закончился. Возвращение пастухов с коральных работ, это маленький праздник в тундре. Со всех чумов шёл приятный аромат стряпанного, женщины в нарядных одеждах. Внутри чума образцовый порядок, обновленные занавески, красочные пологи, иконы.

Все взволнованы предстоящей встрече, пастухов ждут семьи после двухнедельной разлуки. В эти тёплые июньские дни женщины заняты изготовлением смолы, смолокурением и сушкой хлеба. Возле каждого чума обязательно топился костёр, с помощью которого выгонялась смола с древесины. Пастухи ставили отдельный чум и устраивали баню. Горячий пар и тёплая вода снимали всю накопившуюся усталость, тело освобождалось от копоти, гари и пыли коральных работ. Увлечённые и поглощенные коральными работами, мы не заметили как за неделю изменилась тундра. Наступившие тёплые дни превратили тундру в цветущий край. Из однообразной серой и тусклой, она стала красивой и разноцветной. Поймы озёр и многочисленные болота-«садуку», сплошь покрыты пушицей дернистой и от этого они стали нарядно белыми. Холмы, обросшие кустарниками и тундровым редколесием, покрылись блестящей зеленью. Для оленей наступает «курортная» пора. Олени с удовольствием щипают молодую, зеленную траву, листья кустарников, нежную пушицу. «Гэна юр пэра» – говорят оленеводы, когда цветёт пушица. В пушицевый период олени с удовольствием поедают как молодые побеги, так и корни растений. Стадо в это время практически пасётся на одном месте. Для пастухов это дни отдыха. После не продолжительного перерыва Семён Андреевич и Максим Вокуев направляются в транспортное стадо для проведения ветеринарных прививок. К ним присоединяются Гоша и Вэна Хэно. Недалеко от чумов построили временный загон из капроновой сетки. Быков, голов четыреста, загнали в в ёр. Загнали одним куском и к вечеру все работы были завершены.