Все присутствующие мужики-рыбаки, принявшие участие в такой своеобразной, но одновременно с этим, наполненной, аж по самое не могу, каким-то глубоким смыслом ритуальной встречи, тоже, с сознанием дела, очень весомо, глубокомысленно и почти торжественно молчали....
Только после того, когда эта ритуальная пауза была добросовестно, до конца и полностью выдержана всеми, первым взял слово, и заговорил, сам человек-закон-краб:
- Слушайте сюда мужики...! Дважды повторять не буду.... Усталость всё-таки берёт своё.... Иногда одолевает, зараза.... Да Вы и сами видите, что здесь, от такой нагрузки и каторжной работы, любой подустанет...! Так вот...! Вон там, там и там, свои сети не ставьте... - он несколько раз махнул рукой, показывая направление - Не тот объём и масштаб...! А ставьте их, вон в том месте. Я понятно излагаю...? - он опять махнул рукой, конкретно и максимально точно указывая то рыбное место, где по его разумению, нужно было поставить сети - Рыбка там прёт, косяками! И ты хрен ее сейчас, чем остановишь... - он немного подумал, и как-то действительно устало, но всё равно, с большой долей оптимизма, и совсем по-простому, по-домашнему, но с глубоким, философским смыслом добавил ... - И хрен её паскуду..., всю переловишь...!
= = =
Максиму, который к этому времени, уже вдоволь насмотрелся на всё это, мягко говоря, безобразие, творимое человеком в отношении нашей, абсолютно ничем не защищённой перед ним природы, очень захотелось побыть одному. Побыть в уже любимом своём одиночестве, что стало уже его привычкой, без всяких "расторгуевых..." и продажных за обыкновенную водку "законников...", и просто-напросто побродить по тайге.
Он предупредил Славика о том, что какое-то время будет отсутствовать и что принимать участие в этой, так называемой "рыбалке...", у него нет большого желания. Вернее, нет его вообще.... Расторгуев особо не возражал, потому, как сам в данный момент, находился в состоянии рыбацко-охотничьего азарта..., хорошо знакомого всем рыбакам.
Максим закинул своё ружьё за спину и неторопливо, с явным удовольствием, по бездорожью, зашагал к лесу. И вот так не спеша, перебирая разные мысли в своей голове и одновременно любуясь тайгой и её редкими обитателями, он углубился в лес на три, четыре километра.
- А ведь в этой жизни... - думал Максим - Я действительно, на самом деле, ни хрена не понимаю. Сколько раз, я не пытался, мысленно в голове сложить хоть какую-то логическую, нормальную конструкцию из всего того, что есть на нашей Земле, и из того, что происходит в нашей человеческой жизни, мне ещё никогда, ничего путного и стоящего сделать не удавалось...! Вся эта конструкция, всё это неустойчивое, шаткое строение, которое я собирал из абсолютно разного, неоднородного, разностороннего, "разнобедренного", разномастного и разнокалиберного материала, всегда разваливалось, почти что в самом начале его сборки. При этом возникало ощущение, что я хочу и пытаюсь построить огромное, общее для всех, или очень многих людей здание, которое при этом, больше напоминало собой обыкновенную "хижину дяди Тома...", из каких-то, ни для чего и никому непригодных строительных отходов. Но ведь я же это делал и делаю, вовсе не потому, что отвергаю или просто, по своей личной глупости не хочу строить этот дом на крепком камне, из высококачественного и однородного материала...! А только лишь потому, что такого материала на нашей Земле, оказывается, сегодня просто нет...! Его пока не существует.
Мне поневоле приходилось строить отвратительные землянки, обыкновенные лачуги, и всеми ветрами продуваемые времянки, на том же самом обыкновенном песке, который всегда течёт, как вода через пальцы рук, и который, в конце концов, исчезает в самом себе.... И именно поэтому, всякая попытка, всякое подобное строительство, производимое в настоящее время не только мной, но вообще, кем бы то ни было, просто обречено на неуспех, обречено на полный его провал. И, поэтому, наверное, даже, скорее всего, что оно так и есть, очень правильно говорится, - "У каждого своё! И каждому своё..." И это высказывание касается всех, абсолютно одинаково, и совершенно в равной степени, будь то всего лишь один человек, или будь то целый народ.
И в этот момент его нелёгких рассуждений, Максим, на что-то наступил.... И он почему-то сразу, без каких-либо заминок, раздумий и сомнений понял, что это был не просто сук от дерева, не ветка, не палка, ничто либо другое, что могло принадлежать тайге, и даже совсем не То, о чём Вы сейчас, пусть и невольно, но улыбаясь, подумали...
Максим медленно, с определённой тревогой опустил глаза, посмотрел себе под ноги..., и, увидел там, кость.... Максим рефлекторно и пусть безотчётно, но, тем не менее довольно брезгливо, быстро убрал с неё свою ногу. Он так же сразу, хотя при этом, совершенно не являлся большим знатоком в области анатомии, понял, что это была обыкновенная кость, которая когда-то принадлежала человеку. Максим с ещё большей тревогой, огляделся вокруг. Он уже знал, что обнаружит и увидит дальше. Всё так и произошло.... В течение десяти, пятнадцати минут, он разыскал ещё несколько человеческих костей, и наконец, обнаружил и саму голову, вернее то, что от неё осталось. Череп находился более чем наполовину в земле, и в нём, довольно жутковато зияли две пустые глазницы, так же почти полностью заполненные землёй, вперемежку со свежей и уже перегнившей листвой и иголками от хвойных деревьев.
Максим довольно устало сел, на остатки, когда-то упавшего от своей старости и тоже, уже почти, сгнившего дерева. Он глядел на этот человеческий череп и совсем как-то невесело, а скорее даже, наоборот, с большой грустью думал: - "Вот она, эта Жизнь, "homo sapiens ...!", во всей своей красе.... Проходит всегда мимо нас, всегда в полной её непредсказуемости и заканчивается вот таким вот образом. Очень даже печально и очень даже некрасиво. Если не сказать, просто омерзительно. Ни тебе могилы, ни тебе креста...! Ни тебе родственников, ни товарищей-друзей, которые бы нет-нет, да и зашли к тебе на могилку. В гости...! Помянуть там, или просто так..., при этом, стараясь скрыть свою брезгливость к этой кладбищенской процедуре и стараясь, лишний раз ни до чего не дотрагиваться (разве, что кроме стакана с водкой) и определённый страх перед всем тем, где он сейчас без особого желания находится. Глубокомысленно и грустно помолчать.... Выпить водочки , делая при этом задумчивое и скорбное лицо.
Максим сейчас, с болью и тоской, глядя в пустые глазницы найденного им черепа, прекрасно понимал всё Это, мягко говоря, непристойное поведение людей и То, что так или иначе тоже связывало его со Смертью, непроизвольно подумал: - "А ведь Человек-то, довольно гадок и жалок, как при Жизни, так и при своей кончине. А уж после Смерти..., тем более.... Он рождается в чужом дерьме, а умирает уже в собственном.... Тебе ведь тоже Максик, самому, в отведённое совсем не тобой время, и в обязательном порядке, придётся лечь в эту сырую землю, (вот так как лёг в неё, этот человек в тайге, или где-нибудь у обочины просёлочной дороги..., ну, а если тебе крупно "повезёт..." можешь пристроиться на Новодевичьем..., в этом "престижном" и дорогом, но Общем для многих, человеческом Могильнике...) где ты, также, как и все прочие, и тоже в обязательном порядке, познакомишься с милыми могильными червями, которые в любой земле водятся в изобилии....
-Дааа...!-додумывал он свои не очень-то весёлые жизненные перспективы -Как ты тут не крути, а эти перспективы, как-то совсем не перспективны..., и без каких-либо перспектив...".
А ведь тайга-то наша, зелёная наша красавица, выходит, не такая уж и не тронутая человеком, не такая уж и первозданная, как нам многим казалось и кажется до сих пор, если по ней, в самых неожиданных местах, разбросаны человеческие кости...!".
