Например, в октябре 1948 года американской компании «Экссон» разрешили продать в ЧСР 100 тысяч тонн сырой нефти, что составляло четверть годовой потребности Чехословакии[51]. В противном случае нефть были готовы поставить англичане.
В январе 1949 года госдепартамент дал американской фирме «Клейтон и Ко» согласие на начало переговоров о продаже Чехословакии хлопка на 4-5 миллионов долларов (ЧСР была давним и надежным покупателем американского хлопка). В декабре 1949 года американское внешнеполитическое ведомство заявило, что не возражает против выделения Всемирным банком кредита ЧСР на развитие производства строительной древесины. Дело в том, что в то время в Западной Европе ощущался большой дефицит этого материала, и все страны были заинтересованы в наращивании чехословацких поставок.
Чехословакия подписала уже в конце марта 1948 года новые торговые соглашения с Данией и Норвегией, а также дополнительное торговое соглашение со Швейцарией. В мае 1948 года был подписан аналогичный чехословацко-французский документ. Таким образом, попытки США изолировать Чехословакию провалились.
В марте 1948 года вся чехословацкая внешняя торговля была национализирована.
Однако принципиальная линия США в отношении «коммунистического режима в Праге» была жесткой и недвусмысленной. Из-за упомянутых американских торговых ограничений торговля между США и ЧСР в 1949 году сократилась по сравнению с 1948-м наполовину. Американцы отказывались поставлять даже уже оплаченные чехословацкой стороной товары, каковых в США на сентябрь 1951 года находилось на 27 миллионов долларов[52].
Нормальные связи Запада с «коммунистической» Чехословакией были абсолютно неприемлемы для Даллеса и Визнера. Необходимо было любой ценой организовать в ЧСР антигосударственное оппозиционное движение, чтобы спровоцировать чехословацкие власти на жесткие ответные меры. А таковые, в свою очередь, позволили бы сформировать для ЧСР имидж полицейского тоталитарного государства, попирающего все права человека.
В июле 1948 года очередной разрешенный властями парад военно-спортивной организации «Сокол» (по случаю ее IX общегосударственного слета), всегда отличавшейся воинственным антикоммунизмом, с помощью американского посольства в Праге попытались превратить в массовую оппозиционную демонстрацию. Неожиданно в руках примерно 4000 членов «Сокола», пришедших на пражский парад, появились флаги США, Великобритании и, что особенно поразительно, Югославии.
До разрыва между Москвой и Белградом в июне 1948 года именно коммунисты в ЧСР были сторонниками всяческого развития отношений с «братской славянской Югославией», в то время как некоммунистические партии Национального фронта до февраля 1948-го обильно поливали грязью в своих СМИ «титовский диктаторский режим». Югославское посольство даже официально протестовало против клеветы о «бедственном положении чехов и словаков в Югославии», которую распространял официальный орган ЧНСП газета «Свободне слово».
После июня 1948 года антикоммунисты в ЧСР вдруг превратились в горячих сторонников «порвавшего со сталинизмом Тито». Здесь чувствовалась рука Даллеса, давно пытавшегося использовать против Москвы «национальный коммунизм» в других странах.
Следует отметить, что ЧСР на первых порах после разрыва между Сталиным и Тито продолжала развивать с Белградом нормальные экономические отношения.
Во время демонстрации «Сокола» 6 июля 1948 года в Праге раздавались здравицы в четь Бенеша и Тито. Многие «соколы» в ходе шествия демонстративно отвернулись от трибуны, с которой их приветствовал новый президент ЧСР Готвальд. В лицо президенту неслись лозунги типа «Вы убили нашего Масарика, Бенеша мы убить не дадим!», «Пусть слышит весь мир – Бенеш должен вернуться в (Пражский) Град!»[53]. Были планы направить манифестантов на штурм резиденции президента – Пражского Града, – о чем знала чехословацкая госбезопасность. Среди манифестантов было много бывших офицеров и унтер-офицеров. Однако в последний момент организаторы слета струсили и дали отбой.
К огорчению американцев, никаких массовых репрессий против «Сокола» не последовало. Были задержаны около 200 человек, которых быстро отпустили. На заседании руководства КПЧ 19 июля 1948 года главный идеолог коммунистов Копецкий предложил разгромить «Сокол» и показать «провокаторам твердую руку». Готвальд высказался в том смысле, что «пусть „Сокол“ лучше вообще не функционирует, чем функционирует против нас». Но пока ограничились тем, что решили начать против «Сокола» массовую кампанию в печати.
Новая провокация «спортсменов» последовала 8 сентября 1948 года, когда десятки тысяч людей хоронили скончавшегося от болезни бывшего президента Бенеша. Эту манифестацию руководители «Сокола» по согласованию с американским посольством тоже пытались превратить в массовые столкновения с правоохранительными органами.
На заседании Президиума ЦК КПЧ 9 сентября 1948 года генеральный секретарь партии Рудольф Сланский (второй человек в КПЧ после Готвальда) заявил: «…Реакционеры хотели использовать похороны как предлог для провокаций в широком масштабе, чтобы достичь того, чего не сумели добиться в феврале (1948 года). Похороны превратились в антиправительственную демонстрацию. Она охватила примерно 100 тысяч человек; несмотря на опубликованные предупреждения, в Прагу прибыло большое число людей. Мы правильно охарактеризовали это дело как попытку путча. Это именно то, во что должны были превратиться похороны. Реакционеры хотели добиться господства на улицах. Были изданы листовки, призывающие людей к открытой борьбе, к занятию министерств, железнодорожных станций, почтовых учреждений и т. п.»[54].
На сей раз власти кампанией в прессе уже не ограничились. До ноября 1948 года из «Сокола» было исключено более 11 тысяч членов, а 15 тысяч лишили их постов в организации. Теперь «Сокол» был надежным членом Национального фронта.
Логично, что союзником американцев в борьбе против «коммунистического режима», именовавшейся в США, как уже упоминалось, «крестовым походом за свободу», стала католическая церковь Чехословакии.
Авторитет церкви в этой стране был наиболее слабым из всех восточноевропейских стран, что объяснялось историческими условиями. Католическая церковь до 1918 года была верным проводником политики австрийских Габсбургов в чешских землях, поэтому к ней прохладно относились не только коммунисты. Национальные социалисты и Бенеш занимали гораздо более враждебные по отношению к католической церкви позиции, чем КПЧ. Тем более что Бенеш справедливо винил католическую церковь в организации сепаратистского мятежа в Словакии в марте 1939 года, явившегося для Гитлера предлогом для оккупации Чехии и Моравии. В годы Второй мировой войны католическая церковь Словакии активно поддерживала правящий фашистский режим, который даже называли клеро-фашистским, а после войны выступала в защиту осужденных чехословацкими судами словацких сепаратистов и военных преступников.
После войны католическая церковь имела наиболее сильные позиции среди словацкого крестьянства и сельского населения Моравии. В крупных чешских городах и промышленных районах ее авторитет уже давно был минимальным. Среди партий Национального фронта до февраля 1948 года на католический клир опирались Народная партия и словацкая Демократическая партия.
Понимая свое ограниченное влияние на население и весьма непростую историю отношений с независимым чехословацким государством, католическая церковь не вмешалась во внутриполитический конфликт в феврале 1948 года, тем более что коммунисты после 1945-го старались проводить по отношению к церкви в чешских землях уважительную политику.
Фактический глава чешских католиков, пражский архиепископ Йозеф Беран[55], которого коммунисты уважали за то, что он сидел при нацистах в концлагере, отслужил в честь нового президента ЧСР и лидера компартии Клемента Готвальда торжественную мессу 14 июня 1948 года[56]. Однако уже через четыре дня церковные иерархи фактически объявили новому режиму войну, освободив от всех церковных должностей всех священников, которые стали депутатами Национального собрания или вошли в правительство Запотоцкого.
