постели, замаскированный под назойливого учителя науки. Мы пытаемся завязать

разговор, что довольно трудно, ведь мысли заняты лишь тем, что будет, когда я закончу

есть.

Питер спокойно и непринужденно потягивает кофе, в то время как мой рот жует тот

же блинчик. Поскольку я не особа разговорчива, Питер рассказывает, как начал готовить

еще в колледже, когда работал во французском ресторане.

Он рассказывает, как рос в Сиэтле, у него есть сестра и престарелые родители. Он

любит животных, но его домовладелец не позволяет их держать. Паркер признается, что

его первой страстью была не наука. Это был Секс.

Вот тогда, я прихожу в себя и даю ему пощёчину:

— Нет, не был.

Его идеальный смех заполняет комнату.

— Нет, не был. Я, на самом деле, хотел быть ветеринаром, но подвернулась эта

работа. Ты закончила? У меня есть на тебя планы, так что ...

Я быстро бросаю вилку. Готово. Он кладет в раковину наши тарелки, пропускает

меня вперед и мы возвращаемся в наше секс-подземелье. Или в его комнату. Мятые

простыни напоминают мне обо всех способах, которыми он взял меня прошлой ночью.

Питер подходит и целует меня под лопатку.

— Брось полотенце, Гретхен, — требует он.

Это как переключатель, один приказ – и я мокрая.

Я стягиваю полотенце и воздух холодит кожу. Я жду следующего приказа, потому

что знаю, что моему ботанику нравится контроль.

Именно тогда, его тепло исчезает и раздаются звуки выдвигания ящиков.

— У тебя есть аллергия на что-нибудь, Гретхен? — дыхание Питера согревает мою

мочку.

— Что?

Его мягкий смешок удивляет меня.

— Шучу. Я собираюсь завязать тебе глаза. Боишься темноты?

В горле пересохло. Я качаю головой, потому что не уверена, что смогу вымолвить

хоть слово.

— Хорошо. Не шевелись.

Его руки поднимаются позади меня и закрывают глаза чем-то шелковым. Лишив

зрения, он хватает меня за бедра и подводит к кровати. Когда мои колени натыкаются на

край, Питер велит мне подняться на нее.

Я забираюсь на кровать и становлюсь на колени, затем слышу шорох одежды и

матрас прогибается под его весом.

Питеру не обязательно прикасаться ко мне, чтобы я почувствовала насколько он

возбужден. Его тепло согревает меня. Моя кожа покрывается мурашками в ожидании того, что он припас. Ощутив холодный металлический предмет, скользящий по моему бедру, я

вздрагиваю. Питер одной рукой обнимает меня, а загадочный предмет, холодный и

гладкий, кружит по моему соску.

— Что это? — спрашиваю я, но в ответ получаю мягкий смешок.

— Это не то, о чем ты думаешь. У меня нет тайного фетиша. — Паркер проводит

гладким предметом от груди к пупку и спускается ниже, кружа над клитором.

— Это шарик для снятия стресса. Он тебя успокоит.

Но до успокоения мне далеко. Жар, необходимость и возбуждение это три слова, которыми можно описать мои ощущения.

— Что планируешь с ним сделать, мистер Паркер? — тревожно спрашиваю я.

Он опускает шарик ниже, обмакивает в мои соки и направляет дальше, прямо к

анальному отверстию. Неожиданный холодок, заставляет меня дрожать, мысль о его

вторжении в эту область одновременно беспокоит и возбуждает.

— Если бы ты знала, сколько раз я фантазировал, как трахаю тебя здесь. Принимая

каждую часть тебя. Наполняя тебя.

Шарик скользит обратно к киске, но палец Питера задерживается, заставляя мое

тело дрожать.

— Это новое место для тебя, Гретхен? Никто не касался тебя здесь?

— Никто, — выдыхаю я.

Его хватка на моем бедре усиливается.

— Если это слишком, не молчи, помнишь?

О боже, что он придумал? Я хочу увидеть похоть в его глазах, но с завязанными

глазами это невозможно. Когда я поднимаю руку, чтобы опустить повязку, его сильные

пальцы останавливают меня.

— Ты готова? — спрашивает Питер. Я киваю, не желая отказываться от того, что он

собирается сделать со мной.

— Я хочу тебя на четвереньках. Я привяжу твои ноги. Хочу тебя полностью

открытой.

Его рука опускается на середину моей спины. Я делаю так, как он хочет и чувствую

что его вес на кровати исчезает. Я лежу в ожидании, когда слышу шаги, а затем и звуки

открывающегося комода. Я представляю его голым, с полностью готовым членом.

Питер возвращается, и я подпрыгиваю от ощущения его пальца, скользнувшего

вокруг моей лодыжки.

— У меня два галстука. По одному на каждую ногу. Я хочу привязать твои ноги к

столбикам кровати. Ты позволишь?

Мои внутренности сжимаются, только от одной мысли об этом.

— Да, — отвечаю я.

Паркер хватает мою лодыжку и мягко обматывает шелковым материалом. Потом

делает тоже самое с другой ногой. Когда он заканчивает, я знаю, что он любуется. Я

полностью открыта для него.

— Твой вид, Гретхен. Взглянув на тебя такую, мужчина способен потерять разум.

Его руки начинают массировать мою попку, а член трется о задницу.

Я пытаюсь контролировать дыхание, но каждый вдох дается с трудом. Он едва

коснулся меня, а я уже чувствую пробуждение оргазма.

— Знаешь ли ты, что каждая эмоция пускает определенное химическое вещество в

твой мозг? Нейротрансмиттеры сигнализируют о каждом ощущении.

Боже, он даже сейчас читает лекции.

С силой ухватившись за мои бедра, он входит в меня. Целуя мою спину, Питер

продолжает:

— Когда я прикасаюсь к тебе, твой мозг, за тридцать миллисекунд, начинает

фантазировать.

Его хватка становится сильнее, одна рука дразнит мой клитор, а другая сжимает

грудь.

— Когда ты возбуждена, твой мозг создает сексуальные образы в двадцать раз

быстрее, чем в невозбужденном состоянии, — он одновременно щипает за сосок, а другой

рукой кружит над клитором, — И, знаешь, даже если я прекращу тебя ласкать, эти образы

будут продолжать действовать, помогая достигнуть оргазма, только благодаря твоим

грязным мыслям. — Затем, он останавливается, щипая клитор. Мои глаза закрыты, желание кончить от его руки невыносимо. Его тело накрывает меня, дыхание ласкает

щеку.

— Как сейчас выглядят эти образы, Гретхен? — Боже, так много всего.

Непослушные, постыдные вещи, — Скажи мне, — требует Паркер, сжимая мой сосок

достаточно сильно, чтобы заставить меня стонать.

— Я ... я представляю, как ты берешь меня сзади, — тяжело дышу я.

Его язык скользит от моего подбородка до уха.

— Что еще?

Я так возбуждена. Моя киска неудержимо пульсирует.

— Я представляю, как ты груб со мной. Тянешь меня за волосы.

Мягкое рычание Питера делает меня еще влажнее. Выпустив мою грудь, он

сдавливает мне шею, накрывая большим пальцем пульс:

— Если я нажму на эту вену, отбивающую пульс, то выброс эндорфина будет

настолько мощным, что оргазм станет разрушительным. Твой пульс зашкаливает. Не

знаешь, почему?

Я слегка качаю головой, не в силах двигаться.

— Это говорит о том, что женщины фантазируют о передаче контроля партнеру.

Мой пульс бешено бьется, а дышать становится тяжелее с каждой секундой.

— Питер, пожалуйста, — умоляю я.

Его хватка на моей шее усиливается, член медленно трется об меня.

— Это так волнующе, думать об этом, да? Все эти эндорфины создали

нейрохимический коктейль, который закончится мощным оргазмом, захватывающим дух.

Мои ноги дрожат, а киска сжимается. Начав говорить, он устно трахает мой мозг. Я

так возбуждена и больше не могу.

— Питер, пожалуйста... Трахни меня. Души. Сделай что-нибудь.

И он делает. Он врезается в меня со всей силы. Перед глазами вспыхивают звезды и

оргазм накрывает меня. Я стону, сжимая его член. Свирепый стон одобрения, заставляет

сильнее сжать его.

— Вот так, малыш, — Питер начинает вдалбливаться в меня.

Я тяжело дышу, пока его яйца хлопают меня по попке. Я чувствую надвигающийся