Медленно, но уверенно государство пришло на вновь освоенные земли и начало наводить относительный порядок. Мало было просто распахать степь и создать цепь городков и станиц вдоль границ, требовалось дальнейшее развитие.
Второй этап колонизации края начался, когда на территории новообразованного Войска обнаружили уголь, медь, свинец и цинк в большом количестве появились и деньги. Иностранные, русские и даже еврейские, хотя запрет на приобретении земли лицами другого вероисповедования, кроме православного существовал с самого начала.
Началось быстрое строительство Туркестано-Сибирской железной дороги от Верного до Семипалатинска для создания транспортной связующей сети и вывоза сырья. Одновременно и казаки получили возможность продавать излишки продукции. Возле железнодорожных узлов очень быстро стали расти города.
Строились железные дороги Акмола — Караганда, Илецк-Уральск, Рубцовск — Риддер, Караганда-Джезказган. Быстро росли Риддерский, Карсакпайский комбинаты. Расширялись Карагандинские угольные копи. Строились бешеными темпами Чимкентский свинцовый завод, Балхашский и Джезказганский медеплавильные комбинатов, Усть-Каменогорский свинцово-цинковый комбинат.
Не все удержались на земле, часть вынуждена была искать другое место работы, и рук было много, а чернорабочие и квалифицированные кадры завозились по разрешению Правительства области. К началу Великой Войны здесь уже проживало 3,5 миллиона человек, из которых около 3 миллионов относились к казачьему сословию. Жили богато, и рождаемость была высокая. Впрочем, не только здесь. Демографический взрыв и бешенный рост населения, при уменьшении детской смертности из-за появления земской медицины был во всей России.
У Мирона была собственная теория, по которой революция произошла не из-за страшных условий в Царской России, ничуть не лучше жили в те времена во всем мире. Кое-где еще и хуже. И уж тем более началось все не из-за козней германцев или демократов с масонами. Проблема была в быстром сломе общественных отношений. За тридцать лет, одно поколение, страна превращалась из аграрной в промышленную, при частичном сохранении старых пережитков в общественных отношениях. Одна община чего стоила и сословное деление, когда "кухаркиных детей" учиться не пускали. А тут добавилось резкое увеличение населения при практически том же производимом продукте и огромном количестве молодых людей. Выступления всегда начинаются с молодежи. Им еще не надо думать, как кормить семьи, но зато, они думают, что могут сделать все гораздо лучше и справедливее.
Все познается в сравнении. Всего в казачьих войсках России к 1914 г. насчитывалось 4,5 млн. человек без Южной Сибири. Донское войско, одно из старейших, имело 1,5 млн. казаков. В данное количество входили также 30 тысяч калмыков, приписанных к казачьему сословию. Казаки составляли лишь 43 % населения края. И хотя они не имели количественного преимущества перед другими сословиями, 4/5 всей земли в Области Войска Донского числилось за казаками. Потом это вылилось в столкновения красного и белого казачества.
Совсем другая ситуация была здесь. Еще не произошло резкого расслоения на казаков с большим земельным паем и иногородних. Земля вся обрабатывалась казаками, которые получили ее в большинстве своем из конфискованных у кочевников территорий и не имели желания делиться с бывшими хозяевами. Зато поток новоприбывших уже в начале 20 века перенаправлялся в Сибирь, и больших анклавов новых переселенцев не появляется. Казакам совершенно не требовались новые соседи, с которым пришлось бы делиться землей при непременном вмешательстве из Москвы. За последнее десятилетие перед войной на Алтай и в Приморский край переселилось еще 3 миллиона человек. Если бы их пустили в область Южносибирского Войска, еще неизвестно как бы все повернулось, а так население было достаточно однородным. Явного противостояния богатых и бедных тоже еще не было. По-прежнему желающие могли получить надел в пользование. Не такой хороший, как в прежние времена, но выбор был.
Конечно, были и конфликты. Между пришедшими в разное время, между городскими и станичными, между разными интересами, но в целом край был наиболее спокойным в Российской империи. Слишком многочисленный и мощный слой богатых и не заинтересованных в каком-либо изменении существующих порядков вырос на бескрайних степях за прошедшие два поколения. Из-за большого количества населения и нагрузка на плечи каждого была сравнительно невелика. В первоначальном Войске Сибирском в 1863 году состояло всего 12155 человек. Оно хоть и было старше, но теперь в значительной мере зависело от нового контингента, несущего службу на всем протяжении огромной границы. Официальное слияние Сибирского и Южносибирского казачьих Войск произошло уже в ходе гражданской войны.
Первая большая война, в которой они участвовали, была русско-японская. Ничем особенным сибирцы там не отличились. То есть легко можно было найти доблестного казака, победившего в схватке японца, спасшего офицера или рейд сотни, но в целом картина была не из самых лучших. На самом деле вины казаков в этом не было. Глупость командования и правительства. Вместо того чтобы собрать мощный кулак, проводились дополнительные мобилизации с большим разрывом, полки медленно тащились по железной дороге или того хуже, шли своим ходом, теряя коней в дальних переходах, и прибывали на фронт в раздерганном состоянии и уставшие. Еще и бросали их в бой отдельными подразделениями, без учета ситуации, сложившейся в сражениях.
Получив благословление от патриарха рода, Мирон с Павлом уселись и приступили к проверке угощения. Уж выпить и закусить, на столах было в огромном количестве. 70 лет бывает только раз в жизни. Батя с удовольствием выслушивал здравницы в свою честь, выпячивая грудь, увешенную крестами. Успевший пройти еще германский фронт, чуть не с самого начала, он несколько лет не слезал с коня уже в гражданскую войну и потом, наводя порядок. Было чем гордиться. Сыновья его крови в таком количестве не нюхали, разве что слегка в Китае и Маньчжурии с японцами и разными хунхузами, но вот об этом Мирон совершенно не жалел. Чем меньше войн, тем лучше. У самого сыновья подрастают, не хотелось бы для них такой судьбы.
Подошел, освободившись от обязанностей, старший брат Ляксей. По документам он писался Алексеем, но здесь именовался исключительно Ляксей, как Павел, которого звали непременно ПавлО. Некоторые традиции отмирать не хотели, но дело вполне безобидное и никому не мешающее. Вот уж кому Мирон никогда не завидовал, так это старшему брательнику. Наследник вечно ходил под страшным прессом и со стороны Бати, и со стороны окружающих. Непременно ведь скажут: "А вот отец был лучше!". Вечное сравнение не в твою пользу может и до нервного срыва довести. Только Алексей при наличии достаточной сметки, нервы имел стальные и мало волновался по поводу разговоров. Он и сам мог, кого угодно до инфаркта довести, но по характеру был отходчивый, долго не злился. Вот выволочка со сторону Бати его обижала.
— И как, там, в столицах? — спросил старший, когда они выпили за встречу и вспомнили былое.
— Когда это Омск успел стать столицей? — хрустя соленым огурчиком, переспросил Мирон.
— Перестань. Все прекрасно понимаешь. Нам на хуторе последние новости малоизвестны. Мирон выразительно посмотрел на новейший радиоприемник, стоящий у всех на виду, на буфете. — Э, — отмахнулся Алексей, — знаю, что там вечно трындят. Наслушался. Не нравится мне, что происходит. Много говорить стали. Выборы теперь еще выдумали… Ты, как думаешь, что будет?
— На своем не очень высоком посту заместителя отдела в газете "Омские известия" я слышу гораздо больше слухов. Мы газета оппозиционная, но именно потому информации по делу кот наплакал. Городское начальство с нами не очень-то делится. Только точно никто ничего не знает. Говорят, что государство будет меньше вмешиваться в экономику, говорят, что легче будет торговать. Налоги снизят. И наоборот, тоже говорят. Не верю я, что что-то радикально изменится. И раньше выборы были, а правил все равно Диктатор. Ничего такого, радикального сверху не спустили. Все общие слова… Поживем, увидим.
