Сергей КАЗМЕНКО

ЛЕКЦИЯ

Товарищи!

Надеюсь, вы позволите мне так вас называть. Да, вы совершенно правы, Яков Львович, мы с вами действительно товарищи по несчастью. Но в данном случае я вкладываю в это слово гораздо более глубокий смысл, и постараюсь в сегодняшней лекции раскрыть, насколько позволят мои способности, свое понимание сущности нашего с вами товарищества.

Но прежде всего позвольте выразить признательность всем присутствующим за оказанное мне доверие. Я очень высоко ценю данную мне возможность открыть своей лекцией первое занятие нашего кружка политического самообразования и постараюсь не обмануть ваших ожиданий. То, чем нам с вами предстоит заниматься, очень важно. Ведь мы живем в эпоху стремительного роста политического самосознания масс, и нам, в силу особенностей нашего положения, просто непозволительно отставать в этом вопросе. Да-да, Боря, не смейтесь. То, о чем я говорю, действительно очень важно. Сегодня нам для того, чтобы не утратить всех наших завоеваний, просто необходимо вооружиться передовой теорией. Потому что те потери, о которых вы постоянно вздыхаете, Гулямов, ничто в сравнении с потерями, которые грозят нам в будущем.

Товарищи, время у нас ограничено, и я позволю себе сразу перейти к сути сегодняшней лекции. Как все мы с вами прекрасно знаем, классами называются большие группы людей, различающиеся по своему отношению к средствам производства, по своему месту в общественном разделении труда и, следовательно, по способу получения своей доли общественного богатства так, кажется, у классиков. Так позвольте мне задать вопрос: к какому же классу относимся мы с вами? К рабочему? Или, может, мы крестьяне? Вон даже Модест Ильич засмеялся. Тогда кто же мы? Не капиталисты же, в самом деле. Нет, дорогой Резо, даже вас никак нельзя назвать капиталистом. Как это почему? Да потому, что вы вкладывали капиталы не в средства производства и не с целью получения прибавочной стоимости. А обеспечение благоприятной конъюнктуры при посредстве взяток не имеет с капитализмом ничего общего неужели такая элементарная мысль для вас в новинку? Нет, товарищи, надо четко осознавать, что в нашей стране капитализм побежден окончательно, и не нам с вами жалеть об этом.

Так что же тогда, несмотря на все внешние различия, нас объединяет? Что заставляет нас чувствовать друг в друге братьев по классу? Я отвечаю на этот вопрос так: то, что все мы - деляги, дельцы. Да, товарищи, именно дельцы, и я, разумеется, не вкладываю в это слово никакого уничижительного смысла. Я вообще произвожу его не от глагола "делать", как вы, вероятно, подумали, а от глагола "делить". Вдумайтесь - ведь именно дележ составляет главное занятие каждого из нас. Боря - специалист по дележу модных западных тряпок, дорогой наш профсоюзный босс товарищ Абакумов знает все о дележе льготных путевок, лично я многие годы занимался дележом жилья среди остро и не слишком остро нуждавшихся в нем сограждан. Дележ в той или иной форме составлял и, смею надеяться, будет составлять и впредь основное занятие каждого из нас, в какой бы внешней форме мы его ни осуществляли. Ибо что никто из вас, я убежден в этом, не в обиде на те жизненные блага, которые приносило ему это занятие.

Итак, дележ - это наш кусок хлеба. Недаром же среди нас так много торговых работников. Они как никто больше причастны к дележу материальных благ. Но зададимся вопросом: почему на проклятом Западе работник прилавка не становится дельцом в обозначенном выше смысле? Правильно - потому, что там нет дефицита. Именно дефицит является той, так сказать, материальной субстанцией, которая не только породила наш класс и позволяет ему безбедно существовать, но и наделила его реальной политической властью. Да-да, товарищи, не удивляйтесь. Фактически мы с вами являемся представителями правящего в этой стране класса. Если отбросить внешние признаки и судить по конечному результату, то мы увидим, что и политика, и экономика, и идеология, и наука, наконец, уже многие десятилетия работают на нас с вами. И все потому, что великая революция тридцатых годов заложила основу основ нашего господства - дефицитную экономику. И мы с вами не только участвуем в дележе постоянно воспроизводимого дефицита, но и - осознанно или неосознанно - способствуем его расширенному воспроизводству. Потому что до сегодняшнего дня незыблемым, несмотря на все наскоки разнообразных радикалов, остается провозглашенный Вождем принцип: при социализме спрос должен опережать предложение. Этим принципом, товарищи, мы никогда не поступимся!

Спасибо за эти аплодисменты, но я еще не кончил... Итак, пока существует дефицит, существуем и мы с вами, а пока существуем мы, дефицит непобедим. Но это в идеале. В реальной жизни все подчинено жесткой диалектике развития. И приходится с грустью признать, что дефицитная экономика в ее современном виде уже изжила себя. Потому, товарищи, что она не выдержала соревнования с загнивающей экономикой Запада, и это, как ни печально, приходится признать объективным результатом работы положенного в ее основу великого принципа. Если бы в свое время победила мировая революция, вопроса об эффективности сегодня на повестке дня просто не стояло бы. А так - ничего не поделаешь, приходится считаться с реальностью. И реальность эта сулит нам с вами мрачное будущее.

Так что же, спросите вы, неужели нет реального пути для выхода из кризиса, и нам остается только смириться с развитием событий, ведущим к утрате всех наших завоеваний и полной потере своей классовой сущности? Нет, товарищи, мы на это никогда не согласимся! И я рад видеть, что вы полностью солидарны со мной в этом вопросе. Мы будем бороться, и для успеха этой борьбы постараемся вооружиться новой, передовой теорией. Выше голову, товарищи, не все еще потеряно!

Какой же конкретно выход из сегодняшнего кризисного состояния я предлагаю? Вот Модест Ильич сейчас сказал, что нам нужна сильная рука. Что ж, это реальная возможность защитить наши с вами классовые интересы. Тем более, что, обладая ядерным оружием, мы вполне в состоянии снова опустить железный занавес и жить на своей части планеты так, как сами того пожелаем. А подтолкнуть страну на этот путь проще простого. Достаточно еще год-два потянуть с радикальными реформами, и неизбежное снижение уровня жизни сделает свое дело. Большая часть населения с радостью приветствует нового вождя, который наведет порядок. Только зададимся вопросом: хотим ли этого мы сами? Согласимся ли на неизбежное при этом падение и нашего собственного уровня жизни? Согласимся ли, наконец, на потерю уверенности в собственной безопасности? Нет, Модест Ильич, в этом вопросе, я уверен, большинство не на вашей стороне. Возврат к такому прошлому мало кому из нас покажется привлекательным. Власть как таковая интересует - вы уж меня, Модест Ильич, извините - только маньяков. Нормальные люди заинтересованы в основном в благах, которые этой власти сопутствуют, как успешно продемонстрировал нам наш недавний лидер. А какие блага сулит нам повторение пройденного? Да в сущности никаких! Ведь сами мы этих благ не производим. И не в состоянии, к сожалению, выделить среди остальных именно тех, кто способен их произвести - история с Лысенко наглядное тому подтверждение. Да, раба можно заставить, скажем, выкопать канал - это вы, Модест Ильич, умеете. Но можете ли вы заставить его думать? А ведь именно это качество сегодня является определяющим. Так что, как ни грустно сознавать это, нам с вами повторение опыта тридцатых сулит лишь кровавую борьбу за то малое, что сильная власть будет в состоянии выжать из своих рабов.

К счастью, у нас есть другой выход. Зададимся вопросом: откуда мы с вами получаем ту часть общественного богатства, о которой идет речь в определении классов? Ответ очевиден - мы присваиваем себе часть труда так называемого рабочего класса. Как? При капитализме, когда существует рынок рабочей силы, рабочий выступает как ее собственник и продает ее владельцу средств производства, позволяя тому присваивать прибавочную стоимость. Мы же, монополизировав еще в тридцатых практически все производство, рынок рабочей силы ликвидировали. А при отсутствии такового происходит неизбежное - рабочая сила отчуждается от рабочего и переходит в собственность правящего класса. В нашу с вами собственность, товарищи. Как дефицит есть средство получения нами своей доли общественного богатства, так монополия есть средство осуществления и воспроизводства нашей власти. Пока сохраняется монополия, пока сохраняется институт прописки и множество других чрезвычайно полезных изобретений, мы остаемся собственниками рабочей силы в этой стране. Так неужели же мы с вами, товарищи, не найдем этой своей собственности достойного применения? Да быть такого не может!