Теа. Не говорите так громко. Барыню разбудите.
Берта (смотрит на диван и вздыхает). Ох, нет, нет... Пускай себе спит, бедняжка! А не подкинуть ли в печку?
Теа. Нет, спасибо, для меня не надо.
Берта. Ну, не надо, так не надо. (Тихо уходит через дверь в переднюю.)
Гедда (проснувшись от скрипа затворяемой двери). Что это?..
Теа. Это девушка входила...
Гедда (оглядывается). Ах, вот где я!.. Да, да! Вспомнила... (Приподнимается, сидя на диване, потягивается и протирает глаза.) Который час, Теа?
Теа (смотрит на свои часы). Уже восьмой.
Гедда. Когда возвратился Тесман?
Теа. Он не возвращался.
Гедда. Не приходил еще?
Теа (встает). Никто не приходил.
Гедда. А мы тут сидели и ждали до четырех часов!..
Теа (ломая руки). И как я его ждала!..
Гедда (зевает и говорит, закрывая рот рукой). Да, да, не стоило утруждать себя...
Теа. А ты потом немножко уснула?
Гедда. Да, кажется, хорошо поспала. А ты спала?
Теа. Ни минутки. Не могла, Гедда! Не в состоянии была.
Гедда (встает и подходит к ней). Ну, полно! Стоит ли так волноваться! Дело очень просто объясняется.
Теа. А что же ты думаешь? Как объясняешь?
Гедда. Ну, понятно, просто чересчур затянулось там, у асессора...
Теа. Да, да... наверно! Но все-таки...
Гедда. А потом, видишь ли, Тесману не хотелось являться сюда и наделать ночью шума, звонить. (Смеясь.) Да, пожалуй, тоже и нежелательно было показаться... так, прямо с веселой пирушки!
Теа. Но, дорогая... куда же он мог пойти?
Гедда. Зашел, конечно, к тетушкам и переночевал там. У них ведь его прежняя комната свободна.
Теа. Нет, там его не может быть. Оттуда сейчас принесли письмо ему от фрекен Тесман... Вон на столе...
Гедда. Да? (Взглянув на надпись.) Да, правда, от тети Юлле. Ее рука. Ну, значит, он остался у асессора. И Левборг, увенчанный листвою винограда, тоже сидит там и читает свою рукопись.
Теа. Ох, Гедда, все это ты только так говоришь, а сама тому не веришь.
Гедда. Право, ты совсем глупенькая, Теа!
Теа. Ох, да, к сожалению, это так.
Гедда. И у тебя страшно усталый вид.
Теа. Да, я смертельно устала...
Гедда. Так послушайся меня... ступай в мою спальню и приляг на кровать.
Теа. Ах, нет, нет, мне все равно не заснуть.
Гедда. Заснешь.
Теа. Но теперь ведь муж твой скоро должен вернуться... И я должна сейчас же узнать...
Гедда. Я тебя позову, когда он придет.
Теа. Ты даешь слово, Гедда?
Гедда. Будь спокойна. Поди же и усни пока.
Теа. Ну, спасибо. Попробую. (Уходит через маленькую комнату налево.)
Гедда подходит к стеклянной двери и раздвигает портьеры. Дневной свет заливает комнату. Затем Гедда берет с письменного стола ручное зеркальце, смотрится в него и поправляет прическу. Потом подходит к дверям в переднюю и
нажимает кнопку звонка. Вскоре в дверях появляется Берта.
Берта. Что барыне угодно?
Гедда. Надо подложить дров в печку. Я озябла.
Берта. Ах ты, господи! Сию минутку будет тепло. (Сгребает уголья в кучу и подкладывает полено, вдруг останавливается и прислушивается.) Звонок, барыня.
Гедда. Так идите отворите. Я сама посмотрю за печкой.
Берта. Сейчас разгорится. (Уходит через переднюю.)
Гедда становится на колени на скамеечку и подбрасывает в печку еще несколько поленьев. Немного погодя из передней появляется Тесман с усталым и несколько озабоченным видом. Он на цыпочках прокрадывается к дверям
маленькой комнаты и собирается проскользнуть между портьерами.
Гедда (у печки, не поднимая головы). С добрым утром.
Тесман (быстро оборачиваясь). Гедда! (Подходит к ней.) Что это, ты уже на ногах! Такую рань! А?
Гедда. Да, я раненько поднялась сегодня.
Тесман. А я был так уверен, что ты себе преспокойно спишь еще. Подумай!
Гедда. Не говори так громко. Фру Эльвстед прилегла в моей комнате.
Тесман. Фру Эльвстед ночевала у тебя?
Гедда. Да ведь никто же не пришел за ней.
Тесман. Пожалуй, что так.
Гедда (закрывает дверцу печки и встает). Что ж, весело было у асессора?
Тесман. Ты беспокоилась обо мне? А?
Гедда. И не думала. Я просто спрашиваю, весело ли было.
Тесман. Ничего себе... так, для разнообразия. Но больше вначале, как теперь припоминаю. Левборг читал мне из своей рукописи. Мы ведь пришли все-таки чересчур рано, почти за целый час... подумай! Асессору надо было еще распорядиться кое-чем. Вот Эйлерт и читал мне.
Гедда (садится с правой стороны стола). Ну, рассказывай же...
Тесман (садится на пуф у печки). Ах, Гедда! Ты не можешь себе представить, что это за вещь! Это, пожалуй, одно из самых замечательных сочинений, когда-либо написанных! Подумай!
Гедда. Да, да, но мне это не интересно...
Тесман. Признаюсь тебе в одном, Гедда. Когда он кончил, во мне шевельнулось что-то нехорошее.
Гедда. Нехорошее?
Тесман. Я позавидовал Эйлерту, что он мог написать такую вещь. Подумай, Гедда!
Гедда. Думаю, думаю!
Тесман. И подумать все-таки, что он, с его-то дарованиями... кажется, совершенно неисправим, к сожалению.
Гедда. То есть ты хочешь сказать, что он пользуется жизнью смелее других?
Тесман. Да, помилуй, он совсем уж не знает никакой меры.
Гедда. Ну, так чем же все это кончилось?
Тесман. Да, на мой взгляд, почти что вакханалией, Гедда!
Гедда. Он возлежал там, увенчанный листвою винограда?!
Тесман. Листвою винограда? Ничего подобного я не видел. Но он произнес длинную и несвязную речь в честь женщины, которая вдохновила, его на этот труд. Да, так он и вырязился.
Гедда. Он назвал ее?
Тесман. Нет, но, по-моему, это не кто иная, как фру Эльвстед. Вот увидишь!
Гедда. Ну... а где же вы с ним расстались?
Тесман. На обратном пути в город. Мы, несколько человек, вышли вместе... последними. И Бракк тоже присоединился к нам, чтобы проветриться немножко. Ну, мы, знаешь, и порешили проводить Эйлерта до дому. Он к тому же чересчур нагрузился.
Гедда. Надо полагать.
Тесман. Ну, а теперь, Гедда, скажу тебе нечто уж совсем удивительное! Вернее, впрочем, грустное... Ох, и рассказывать-то прямо совестно... за беднягу Эйлерта!
Гедда. Ну, ну?..
Тесман. Да вот, пока мы еще шли за городом, я, видишь ли, немного отстал от других... всего на несколько минут... понимаешь?
