Чтобы отбиваться от назойливых парней, неожиданно пригодилась моя специализация. Магия крови и проклятия удачно сочетались с зельеварением. Ведь если нельзя напрямую воздействовать на идиотов, то полить чем-нибудь ступеньку, например, мне никто не мог запретить, лишь бы не развалилась. Если при этом кто-то с неё упал и головой ударился, то это уже не моя проблема. Некоторым встряска бывает весьма полезна для мозгов.

За вредный характер и крепкие кулаки другие адепты меня невзлюбили, а преподаватели дополнительно нагружали, но я не жаловалась. По мне, так всё шло отлично: дни пролетали за днями, а знания я получала. Золотой цвет татуировки изменился на серебряный, когда я училась на втором курсе. В начале весны мне исполнилось восемнадцать, и вокруг меня тут же активизировались парни. Уж какими птичками кибинри они заливались о моей красоте и глубине их чувств!

Меня спасало полное отсутствие реакции на мужчин. Я знала, как оно всё происходит с точки зрения физиологии, - нам объясняли. Да так подробно, с картинками и иллюзиями, что я уверена - это специально. Видно же, что на некоторых подобные уроки производят сильное впечатление: глаза лихорадочно блестят, дыхание сбивается, соски ткань одежды натягивают.

В женских душевых творилось полное непотребство. Я много раз видела, как девушки весьма распутно мыли друг друга. То и дело из-за перегородок раздавались характерные стоны. Струи воды так и норовили ударить не туда, куда их направляли. Мало кто из адепток долго выдерживал - их предавало тело. Я своим гордилась, оно у меня на провокации не поддавалось.

Самым ужасным среди девушек считалось стать целью пари. У жертвы практически не оставалось шансов сохранить невинность: её "загоняли" по всем правилам мужской охоты. И большое счастье, если в пылу преследования спорщик так увлечётся, что потом не захочет расставаться с призом. Я надеялась, что меня это не коснётся. Зря.

ГЛАВА 2

Каждый день я старалась потренироваться хотя бы час. Навыки метания и рукопашного боя требовали регулярных занятий. Для этого необходимо уединение, а добиться его было трудно - парни подстерегали в самых неожиданных местах. В тот вечер мне с трудом удалось удрать от так называемых поклонников.

В ШСМ имелся специально оборудованный полигон, а старые тренировочные залы на отшибе редко использовались. Я уже давно облюбовала один из них. Здесь пахло пылью и скрипел пол, но зато никто не мешал заниматься.

Я шла к раздевалке, когда услышала слабый стон. Неужели я здесь не одна? Прокралась к двери и заглянула в щель. Свет из узкого окна падал на высокую лавку в середине небольшой комнаты. Моё сердце сбилось с ритма.

На лавке лежала знакомая девушка. Вероника Грибнова училась на последнем курсе, и у неё родители - оба попаданцы. Хотя её мама стала правителем маленького государства, местная элита не считала девушку аристократкой. Но что бы ей ни говорили, она держалась. Холодная, блестящая и несгибаемая. Я иногда завидовала её невозмутимости.

Дружить с такой личностью было бы интересно, но Вероника оказалась крайне нелюдимой. Тем более что мы внешне очень похожи: глаза у обеих ярко-голубые; волосы одинаковой длины, только у неё совсем белые; разве что кожа у нее смуглая, а у меня светлее. Даже размер груди и рост совпадали, но она только раз окинула меня равнодушным взглядом и больше внимания не обращала. Ну и я не навязывалась, без того забот хватало.

И вот теперь эта гордая красавица растянута в заброшенной раздевалке, как рабыня. Руки подняты над головой и привязаны, ноги широко раздвинуты. Голова бессильно свешивается на бок. Длинная белоснежная коса лежит на грязном полу. Над девушкой возвышается чемпион ШСМ по выигранным пари.

Вениамин Палинарит учился на одном курсе с Вероникой. Некоторые девчонки сами добиваются его взаимности, у меня же он вызывает только брезгливость. Тонкие черты лица, длинные локоны, капризно надутые губы - я такой красоты не понимаю. Привыкла с детства находиться среди рескеров, а для них лицо и происхождение - пустой звук. Имеют значение только личные достижения.

Аристократ презрительно кривил рот и с наслаждением топтался по лежащим на полу волосам. Он достал нож. Неужели отрежет косу?! Но нет, цель у парня оказалась другая. От неправильности происходящего у меня засосало под ложечкой.

{Я с ужасом смотрела, как он не торопясь разрезает на девушке широкие форменные брюки, обнажая смуглую кожу. Что же делать? У Вероники уже давно серебряная татуировка. Она одна, и доказать факт насилия будет сложно. В этом заброшенном тренировочном зале нет следящих артефактов. Моё слово против слова аристократа - пшик. Наверняка найдётся, кому выступить в его защиту.}

Сбегать за помощью я точно не успею. Нападения на адептов в ШСМ запрещены под страхом лишения магии. А этот вообще сын второго советника короля Ларры. Но и оставить всё как есть я тоже не могла. Зажмурилась, сосредоточилась...

Временное проклятие немощи - как раз то что надо. Подумаешь, ослабит подлеца на несколько минут. Мы с Вероникой как раз успеем убраться отсюда. Вениамин вдруг наотмашь ударил её по щеке. Девушка слабо застонала.

- Давай, приходи в себя! Я хочу, чтобы ты всё чувствовала! Что кривишься? - он дёрнул её за волосы. - Ты и твоя семейка здесь никто. Пришли, украли то, что принадлежало нам по праву, и думаете, вам всё сойдёт с рук?

- Принадлежало, так взяли бы, - прохрипела она еле слышно.

- И возьму, - парень рванул ремень на штанах.

За моей спиной что-то стукнуло. Я резко обернулась. Никого. Вероника протяжно застонала. Опоздала! Моё проклятие сорвалось с пальцев в спину насильника. Наверное, я до конца дней буду помнить, как дёрнулась его голая задница. А потом он рухнул на пол.

Пыль медленно оседала вокруг лежащего в странной позе парня. Я на нетвёрдых ногах сделала несколько шагов вперёд. Аристократ уставился в потолок остекленевшим взглядом. По ногам Вероники стекала кровь. Маленькие красные капли медленно падали, впитывались в грязь.

- Ты что наделала?! - Мне заломили руки два друга Палинарита.

- Временное проклятие немощи не убивает... - я не узнала собственный голос.

На меня накатило полное равнодушие к происходящему. В ушах раздавался гул. Он накатывал волнами, потом отступал. Что-то мелькало вокруг. Веронику зачем-то переложили на носилки и унесли.

Меня толкали, тянули, куда-то вели. В какой-то момент я обнаружила, что осталась одна. Вокруг - гладкие каменные стены, под ногами - белый пол, на таком же белом потолке горит светильник. В маленькой комнате стоит аккуратно застеленная узкая кровать. Я подошла, зачем-то потрогала колючее одеяло и села.

Ни стола, ни стула. Зато тихо. Из-за металлической двери не доносилось ни звука. Напротив кровати я вдруг обнаружила довольно большое зеркало. Странно... Блокаторы магии на ногах не вызвали никаких эмоций. Думать о произошедшем не хотелось, поэтому я свернулась калачиком поверх одеяла и впала в забытьё.

Иллюстрация к главе: https://pp.userapi.com/c837323/v837323957/32ae5/ikvkrg8pAoY.jpg

Не знаю, сколько времени я провела в таком состоянии. Ко мне приходили посетители: ректор, деканы, дознаватели. Сначала я не понимала, чего они все от меня хотят. Но потом ко мне всё-таки вернулось нормальное восприятие действительности, и происходящее мне категорически не нравилось.

Все в один голос утверждали: я использовала смертельное проклятие, и в результате Вениамин Палинарит умер. С Вероникой Грибновой мне встретиться не позволили. Мама почему-то не приезжала. Я точно знала - временное проклятие немощи не способно убить даже собаку! О случаях непереносимости подобного волшебства я никогда не слышала. Но тем не менее меня собирались судить за преднамеренное убийство

Утром меня заставили на голое тело надеть широкий балахон. В зал суда сопровождали два рослых стража с оружием в руках, как опасную преступницу. Я запуталась в широких полах балахона, споткнулась на входе. Взгляд зацепился за напоминающее алтарь возвышение в центре. Серые стены, испещрённые блокирующими магию заклинаниями, покрывал солидный слой пыли.