- Заболел?

- Да нет, мать его не подпускает, молока не дает, - ответил Керем.

- Значит, надо ноги связывать! Не знаешь, что ли? Был зоотехник? отрывисто допрашивал председатель. - Ведь баранчик дня через два сгорит! Смотри, за падеж головой ответишь...

Майя была удивлена. Ну как понять этого человека? Только что проявил полное равнодушие к больной женщине, а теперь расстроился из-за слабого ягненка. Ища сочувствия, она посмотрела на Гошатхана, но тот давным-давно знал характер Рустама, ничему не удивлялся и невозмутимо прохаживался около загона.

- Грязь какая! - распекал Керема председатель, - Тысячу раз твердил: нельзя ягнят держать в грязи!

- Завтра переведем в новый загон.

- "Завтра, завтра..." - передразнил Рустам-киши. - Только о своем брюхе беспокоитесь! А сегодня, значит, ягнята должны ходить по колена в навозной жиже. Где тут получить по сто тридцать ягнят от сотни овец, восьмидесяти не сохраним! - Спохватившись, что этот откровенный разговор идет при Гошатхане, он напустился и на него: - А ты лучше бы в глаза говорил, что думаешь, а не распускал бабьи сплетни!

- Э, Рустам-киши, в глаза, за глаза - какая раз ница! Одно и то же говорю. А ты не кипятись! - небрежно ответил Гошатхан. - Не огонь ведь, не спалишь...

- Ну, хорошо, - медленно сказал Рустам. - С тобой будет особый разговор.

- Поговоришь - спасибо, промолчишь - все равно отвечать придется. А угрожать не надо.

- Понимаю, что на таких, как вы, угрозы не действуют! Чего дождя остерегаться тому, кто давно промок! И этот вот тоже, - он ткнул пальцем в Керема, - достойный сынок тетушки Телли, совесть потерял! Овцы у него, видишь, дохнут каждую неделю... Набаловался, видно, шашлыки жрать из колхозных баранов.

Керем, словно ужаленный, рванулся вперед, и Майя подумала, что он кинется на председателя и завяжется драка. Но чабан сдержался, сказал сквозь зубы:

- Велика твоя власть, товарищ председатель, но оскорблять честных людей и тебе не разрешается...

Комиссию присылай. Подтвердится клевета - накажи, не подтвердится пеняй на себя! Тогда уж будь здоров!

- Проверим, проверим. А сейчас одно запомни: даже с помощью Гошатхана тебе не пошатнуть мой авторитет в народе.

- Сам ты потерял свой авторитет, - спокойно возразил Гошатхан. - Ослеп на оба глаза, оглох на оба уха, никого, кроме себя, не уважаешь, не ценишь. Ну, какой бы уксус ни был, но и тот выдыхается!

- У тебя язык-то длиннее лисьего хвоста, - огрызнулся Рустам и крикнул: - Подайте коня Майе!

Майя обрадовалась. Ей было и стыдно и скучно наблюдать перебранку свекра с окружающими. Если бы не Рустам, она непременно осталась бы ухаживать за больной, сделала бы все, что в ее силах... Поцеловав Гарагез, она сдернула с головы шелковую косынку, накинула на кудри девочки. Прощаясь с Керемом, Майя сказала, что обязательно приедет проведать его жену. Ей очень хотелось пожать руку Гошатхану, но она не решилась и только с улыбкой кивнула ему.

Рустам-киши с седла наблюдал с мрачной усмешкой за этим прощанием.

- Чем сплетни-то собирать по зернышку, лучше чабанам газетку бы прочитал! - крикнул он Гошатхану и, обращаясь к Керему, сказал: - Прикажи подать невестке смирную лошадь.

Салман помог Майе влезть на коня, при Рустаме-киши он особенно осторожно прикасался к ней, как к кувшину с драгоценным вином, - только бы не разбить... Но едва он отпустил поводья, "смирная" лошадь так и шарахнулась в глубокую лужу, обдала его жидкой грязью и, закусив удила, начала плясать на месте.

У Майи лицо стало белее бумаги.

- Что стоишь, как баран? - рассердился Рустам на Салмана. - Держи удила!

Салман только и ждал этого: схватил поводья лошади, успокоил ее и, вскочив на своего жеребца, тронул стремена.

6

Рустам всегда думал с досадой о женитьбе сына.

Вся беда в том, что Гараш, мягкий, скромный, не выходивший из родительского повиновения, выбрал себе в суженые девушку боевую, языкастую. Такая, как Майя, живо оседлает мужа и поедет, куда ей захочется. Да и красавица!

Если бы красивая невестка сделалась заботливой домохозяйкой, стряпала мужу обеды и вязала свекру шерстяные носки к зиме, тут не было бы ничего худого. Вернулся усталый Гараш с поля, а красивая холеная женушка смиренно льет ему воду из кувшина на руки, хлопочет, усаживает за стол.

Но ведь в Майю словно бес вселился, всем интересуется, всюду сует нос. Да и профессия у нее такая, что вечно приходится быть среди людей. Была бы бухгалтером - сидела б под надзором Салмана... А такую неугомонную, пожалуй, скоро назовут "активисткой", голос ее прозвучит с трибуны разных там пленумов и совещаний. В Баку, не ровен час, пошлют, а там, конечно, найдутся поклонники, и чем все это кончится, - один бог знает... Нет, зачем зря говорить, Майя - порядочная женщина, Рустам это признает: ни на кого не взглянет, предана Гарашу, но ведь все-таки она женщина, мужское внимание и ее может сбить с толку. Краем глаза Рустам подсмотрел, как мило улыбнулась Майя, кивнув на прощанье Гошатхану. Нет, пока не поздно, требуется собрать в кулак вожжи. А Гараш, как баран: глазами хлопает, женою не налюбуется. Погоди, придется еще с досады пальцы кусать.

Сжимая ногами бока серой кобылы, председатель мчался по степи, бормоча в усы проклятия Гошатхану. Гнедой жеребец Салмана шел почти рядом. Когда Рустам взглядывал на неподвижное, будто каменное, лицо Салмана, ему становилось легче на душе: вот такой человек никогда не позволит себе лишний раз взглянуть на Майю. Салману нравится Першан, он мечтает породниться с Рустамом, войти в его дом. Чтобы оградить Майю от всех соблазнов, нужно окружить ее такими преданными друзьями, как Салман. "А годика через два-три, - подумал Рустам, - заведутся детишки, привыкнет к своему очагу и самой надоест шагать по степи, запросится в канцелярию..."

Из-под копыт лошади вылетела серая птица, испуганная кобыла взвилась на дыбы, но Рустам кулаком ударил ее между ушей, проворчал сквозь зубы: "А, будь ты проклята!" И лошадь покорно перешла на ровный галоп.

А гнедой жеребец легко, без понукания нес Салмана, заливистым ржанием умоляя игривую кобылу хоть разок оглянуться. Салман молчал. Он был тронут заботами Рустама: до района дошел, а добился-таки своего. Салман заместитель председателя "Новой жизни"... Да, за такого покровителя надо цепко держаться. Теперь бы уломать упрямую Першан и поскорее сыграть свадьбу. Но разве Салман любил ее? Об этом он не задумывался, не придавая чувствам никакого значения. С тех пор как он впервые увидел Першан, сердце его ни разу не дрогнуло; он не бродил ночами по улицам, мечтая о Першан; он не страдал от одиночества в те дни и даже недели, когда не встречал Першан; он не глядел в небеса, чтобы в блеске звезд узнать смеющиеся глаза Першан; он не видел в молодой полноликой луне облика Першан; он не чувствовал ее дыхания в свежем степном муганском ветерке. Она была дочерью председателя колхоза - стало быть, на ней стоило жениться. Семья Рустама-киши прославленная зажиточная семья, окруженная в Мугани уважением, очень выгодно породниться с ней. В тени, бросаемой высоковетвистой чинарой Рустамом-киши, можно привольно жить и возвыситься.

Салмана нисколько не беспокоило, что по-настоящему его волновала не Першан, а Майя. Сейчас, когда впереди маячила величественная фигура Рустама-киши, Салман поневоле крепился из последних сил, чтоб сохранить на лице бесстрастное выражение, а про себя думал: "Женись на дочке, позабавься с невесткой, стань хозяином всего дома Рустамовых! Разве справедливо, что такая сладкая сочная груша досталась ротозею Гарашу? Смелее! Майя, должно быть, податлива. Горожанки не так тверды, как наши деревенские девушки. Скоро она разочаруется в муже - и настанет твой черед....."

7

- Товарищ Салман, почему у нас в колхозе до сих пор нет электричества? - неожиданно сказала Майя. - Ведь линия из Мингечаура проходит совсем рядом.

Салман ответил, из осторожности почти не разжимая губ, хотя скакавший впереди Рустам-киши упорно не оглядывался.