Лора обхватила Джулиана руками.

– Просто прелесть, дорогой. Чудесный выбор.

Кэролайн подошла к ним, выглянула в окно и ахнула:

– Вот это да! Море так близко! Кажется, можно прямо из окна в него прыгнуть!

Я вскочил на подоконник посмотреть, что всех так восхищает – и чуть не свалился на пол от страха. Кто-нибудь из вас видел когда-нибудь море? Нет? Тогда не знаю, как и описать его вам. Представьте себе большой пруд – тот, что рядом с Большим Домом. Ты же знаешь, Оливер, – тот самый, на берегу которого ты рассказывал мне кошачью легенду о том, что когда-то в него упала, спасаясь от лисицы, почтенная сиамская кошка по имени Старушка Зима и лишилась последней, девятой, жизни. Представили? А теперь вообразите, что этот пруд стал величиной с весь Малый Брумфорд. И вся эта вода еще и шевелится – туда-сюда, вверх и вниз, словно вот-вот подкрадется совсем близко и схватит! Сами понимаете, первым моим желанием было удрать, но я взял себя в лапы, ведь только жалкие трусы бросают своих людей в опасности. Мое сердце чуть не выскакивало из груди, я храбро двинулся навстречу страшилищу, выгнув спину дугой и рыча как можно более грозно. Но вода не обратила на меня никакого внимания и продолжала двигаться.

Кэролайн и Лора хохотали до слез. Не понимаю, почему это их так рассмешило?

– Чарли, глупый котишка, это же море! – Кэролайн взяла меня на руки и, к моему ужасу, поднесла к самому стеклу. – Оно тебя не тронет!

– Он никогда не видел моря, к тому же кошки не любят воду, – вступилась Лора, – поставь его на пол, ему страшно.

Да, мне было страшно. Я не мог взять в толк, почему людей не волнует то, что лишь тонкое стекло отделяет нас от этого кошмара.

– Вот вам и еще одна причина, по которой не следует выпускать Чарли из дома, – озабоченно заметил Джулиан.

– О, не волнуйтесь! – мяукнул я, взбегая наверх, где мне уже приготовили постель. – Я и сам не хочу приближаться к этому вашему морю, благодарю покорно!

Хорошо еще, что на кухне, где меня устроили, было уютно и спокойно. Окно здесь, как я обнаружил, когда осмелился выглянуть, выходило в сад, а не на море. Садик показался мне маленьким. Со всех сторон его окружала не слишком высокая стена. Это означало, что мы не застрахованы от визитов бродячих котов, которым неизвестно, что здесь теперь моя территория. Как они себе это представляют, задумался я. Разве я смогу охранять сад, если меня собираются держать взаперти? Я был уверен, что, сидя на подоконнике в комнате, не смогу обратить в бегство непрошеных гостей, как бы грозно я не рычал – море же меня не испугалось. Поразмыслив, я решил на время отложить решение этой проблемы. Тут, к моей радости, наступило время ужина. Плотно поев и как следует умывшись, я почувствовал себя намного увереннее. Вместе со всей семьей я перебрался в гостиную, старательно отводя глаза от большого окна. Море до сих пор не забралось к нам в комнату – может, все-таки я его напугал. Я лег к Кэролайн на колени, и она так старательно гладила меня, пока смотрела телевизор, что вскоре я задремал.

Проснулся я в кресле – видимо, Кэролайн переложила меня, когда ей надоело сидеть. В комнате никого не было.

– Где вы? – мяукнул я и потянулся. – Куда все подевались?

Мне никто не ответил. Я вышел из гостиной и поднялся наверх. Обе спальни были пусты. Рядом с кроватью в спальне побольше стояла смешная колыбель, похожая скорее на клетку, но в ней не было Джессики. Никого не оказалось и в ванной, и я, наконец, догадался, что все ушли и бросили меня! От возмущения я громко замяукал. Конечно, дома меня часто оставляют одного, иногда на целый день. Но оказаться брошенным в этом незнакомом месте, где под самыми окнами околачивается громадное море, а в сад того и гляди ворвутся местные коты-разбойники – это же совсем другое дело! Я покружил по дому, вопя во весь голос и не осмеливаясь выглянуть наружу, как вдруг, к моему облегчению, дверь отворилась и я услышал знакомые голоса. Я был рад даже малышке Джессике, которая пронзительно верещала, пока ее прогулочную коляску вкатывали на веранду. Эти вопли означали, что я больше не одинок.

– Проверь, закрыта ли входная дверь, и только потом открывай внутреннюю! – говорил Джулиан.

– Мы все не умещаемся на этой дурацкой тесной веранде, – пререкалась с ним Кэролайн. – Вы не могли оставить коляску снаружи?

– Нет, не могли, – отозвалась Лора. – Я не хочу, чтобы ночью коляска промокла от дождя или от брызг морской воды.

– Ах, ну разумеется, – подхватила Кэролайн каким-то странным голосом. – Как бы нам не намочить Джессику.

– Я вам говорил, что это плохая идея, – резко сказал Джулиан. Я подошел к стеклянной двери, отделявшей веранду от комнаты, и смотрел на людей через стекло. Все трое толкались на крохотном пятачке, пихая друг друга локтями и чуть не падая на коляску. Интересно, что за игру они затеяли? – Говорил я, что Чарли надо запереть на кухне. Тогда мы сможем нормально открывать двери, не боясь его выпустить!

– А мне кажется, что Чарли и не хочет выходить, пап. Смотри, он спокойно сидит и смотрит на нас. – Кэролайн протиснулась к стеклянной двери, пока Джулиан изворачивался, пытаясь запереть наружную.

– Мы же не станем это проверять? – заметила Лора.

– Но на кухне страшная жара! Бедный Чарли там сварится при закрытых окнах!

Сварюсь? Это мне совсем не понравилось! Еще одна тревога в длинном списке, хотя я ничего не имел против жары. По мне, чем теплее, тем лучше.

Наконец входную дверь удалось запереть, и Кэролайн распахнула стеклянную, чуть не упав прямо на меня.

– Да уж, этой ошибки мы больше не повторим, – вздохнула Лора, толкая перед собой прогулочную коляску. Даже Кэролайн ничего на это не возразила.

– Чарли, мы ходили гулять на набережную! – поделилась она, устраиваясь рядом со мной на полу. – Здесь такой красивый берег. Завтра мы пойдем на пляж. Папа сказал, что сегодня уже слишком поздно. Непонятно, почему, – добавила она тихонько, поднимая брови.

– Ты прекрасно знаешь почему, Кэролайн, – сердито ответил Джулиан. – Нам еще нужно устроить Джессику и уложить ее спать. Это может занять много времени – она не привыкла спать в манеже и в чужом месте.

– Ага, и все остальные должны из-за нее страдать, – пробормотала Кэролайн.

– Кэролайн, – голос Лоры звучал предостерегающе, – не начинай. День был долгий, мы все устали, и…

– Нет, не все! Я не устала! Я хотела еще погулять по берегу и пошлепать по воде – но нет, как же, пришлось возвращаться домой из-за Джессики. Джессике нужно спать, Джессике нужно поменять памперсы, Джессике надо, чтобы все вертелись вокруг нее, как будто больше в этой семье не о ком позаботиться!

– Хватит, – сказал Джулиан. Но сказал он это не сердито, а тихим и грустным голосом. А когда я посмотрел на Кэролайн, то заметил ползущую по ее щеке слезинку. Я потерся головой о ее ногу, а она, все еще сидя на полу, прижалась ко мне и зарылась лицом в мою шерсть.

– Я по-прежнему тебя люблю, – промурлыкал я.

Мне хотелось о многом расспросить Кэролайн. Что такое пляж? Что такое набережная? Как это – шлепать по воде? И разве можно ходить у моря, если оно все время двигается? Разве это не опасно? Но, даже если бы она меня понимала, время для разговоров было неподходящее.

Лора унесла Джессику наверх и плотно закрыла за собой дверь, а Джулиан пошел на кухню готовить кофе. Потом он включил телевизор, и они долго сидели молча, глядя на воду на экране. Вода казалась очень глубокой и темной, почти как море за окном. Но потом неожиданно появилось множество маленьких рыбок. Это было уже интереснее. Я спрыгнул с колен Кэролайн и подобрался поближе к телевизору. Я знал, что эти рыбки не настоящие. Вообще-то, я не вижу большого смысла в телевизоре: это странная штука и в хозяйстве совсем не нужная. И все-таки рыбки так и притягивали к себе. Я вспрыгнул на полку перед телевизором и тронул экран лапой, пытаясь поймать красивую ярко-оранжевую рыбу, очень аппетитную на вид. Конечно, на самом деле она оказалась холодной и жесткой. Но все равно следить за рыбами оказалось интересно, так что я остался сидеть на полке, время от времени трогая экран лапой и убеждая себя, что смогу выудить рыбину.