– Вы, наверное, навоображали себе всякого? Ну да, конечно. Раз читали про сажальный камень. Вообще фантастику любите. Вот придумали, что я писатель. Наверное, еще что-нибудь придумали. Что я маньяк? Нет?

– Да, – сказала она и отпила из бокала. Ее пальцы оставили следы на стеклянном брюшке, и она повернула бокал грязной стороной к себе. – А еще что вы сумасшедший. Вы сумасшедший?

– А вы? Какая-то симметрия же должна быть. Если я могу оказаться психом, то почему вы не можете? Я ведь тоже рискую. Нет-нет, я знаю. С женщинами тут все по-другому. Это я чтобы вас успокоить. Когда мы с вами переписывались, мы понимали друг друга, нет? Вы находили какие-то правильные слова.

– Мне легче на расстоянии, – сказала она неожиданно для себя.

– Это я понял. Потому что вы любите фантастику. В других мирах проще, правда? Я думаю, что тот, кто ходит на эти сайты знакомств, на самом деле вовсе и не хочет никакой семейной жизни, – он тихонько вздохнул, – просто нужно какое-то подтверждение, что вот, пытались, и опять не получилось. Ну, чтобы не укорять себя за то, что ничего не предпринимали. Предпринимали же. Вы ведь на самом деле боитесь перемен, да? Вроде хочется все поменять, бросить, уехать, а как доходит до дела…

– Если бы оно получалось само собой, – компания за соседним столиком шумела уж совсем невыносимо, – само собой…

– В кино все случается само собой, – сказал он, – ну, и в приключенческих романах. В жизни редко.

– Если не писатель, ученый? Психолог? Пишете диссертацию? Сайты знакомств и поведение тех, кто ими пользуется?

– Да нет же. Просто одинокий человек. Без вредных привычек.

Она наконец решилась.

– Мне надо вымыть руки.

– Да, – сказал он, – да, конечно.

Она встала, поглядела украдкой, нет, все в порядке, никакого пятна. Но все-таки хорошо, что стулья с деревянными темными сиденьями. И что темные брюки. У нее всегда были очень обильные месячные.

– Я рассчитался, не беспокойтесь, – сказал он.

Ей очень хотелось, чтобы все это поскорее кончилось, но тут ей стало грустно, потому что он, оказывается, тоже хотел, чтобы все это кончилось побыстрее. Регинка, стоя у своего столика, торопливо оправляла юбку, волосы блестели теплым розовым.

– Спасибо, – ее тарелка была пуста, но под ложечкой подсасывало будто от голода, наверное, и правда от голода, если ешь бессознательно, в напряжении, организм этого просто не замечает, – но я бы и сама…

Переписки в аське больше не будет. Ничего не будет. Темные длинные вечера. И картофельные чипсы, точно ржавые ломкие листья, осыпающиеся на подушку, на простыни, на страницы знакомых книжек, потому что незнакомые уже не хочется читать. Сажальный камень…

– Как насчет завтра? – спросил он.

Она вздрогнула.

– Завтра? Завтра я не могу. Я уже обещала, я ведь у них остановилась, и она специально устраивает обед, понимаете?

– Будет друг мужа, – он тоже поднялся из-за стола, и она увидела, что он всего на полголовы выше ее. – Одинокий, неустроенный друг мужа.

– Нет-нет, просто семейный обед. Но я позвоню.

– Как знаете. Давайте я вас провожу.

– До метро, – сказала она, – давайте до метро.

– Я думал, вы с ним романтично бродите мокрыми ночными улицами, топча безжалостными подошвами осенние листья, – сказал Леха, – а Регинка где?

– Выжидает для конспирации, – сказала она, – мы так решили. Он мог за мной пойти. И она, чтобы проверить…

Внизу живота ныло уже не так сильно, и напряженные мышцы постепенно расслаблялись. А вот теперь хорошо бы поесть. Горячего чего-нибудь.

– Надеюсь, она не пошла потом выслеживать его. Невидимая тень во мраке, крадущаяся за другой зловещей тенью… Может, мне выйти к метро, как ты думаешь?

А вот с Лехой ей легко. Наверное, потому, что он уже чей-то. Не надо стараться понравиться.

– Да ладно, – сказала она, – поставь лучше чаю.

– Выследила? – деловито спросил Леха.

– Ушел.

– Эх ты, дилетантка, – сказал Леха с явным облегчением.

– Жаль на телефон нельзя сфоткать, я бы сделала вид, что звоню, и…

– Они вот-вот будут, такие модели. Буквально вот-вот. Куплю тебе и шпионь на здоровье.

– Зачем? – сказала она. – У меня есть его фотографии. Он сам прислал.

– В общем, так, – Регина рывком стянула сапог и теперь стояла, балансируя на одной ноге, пока Леха стаскивал с нее второй, – этот нам не годится. Этот бракованный.

– Маньяк? – деловито спросил Грызун, протирая очки краем растянутой футболки с растопырившимся Человеком-Пауком.

– Иди спать, Грызун. Комп выключай и спать иди. Нет, не маньяк, просто искатель приключений. Пикапер. Вот стоило тебе, Адка, отойти в сортир, он мне тут же дал свой телефон. Я просто подошла и говорю – телефончик не дадите? И он тут же… Не веришь? Вот.

– Да, – она сощурилась, вглядываясь в черные циферки, – да. Это… да, его.

– Вот видишь!

– Ну ничего, Адка, не расстраивайся. – Леха похлопал ее по плечу. Рука у него была горячая, это чувствовалось даже через плотную ткань водолазки. – Познакомим тебя с Васичем. Он знаешь какой классный, Васич.

Ее мутило. И хотелось есть. И хотелось в туалет. И чтобы ее оставили в покое. Зачем она вообще все это затеяла.

– Я не расстраиваюсь, – сказала она, – вовсе я не расстраиваюсь.

Она так себе его и представляла, Васича. Васич неаккуратно ел, у него были толстые, захватанные пальцами стекла очков и длинные, забранные в хвост волосы. Конечно, немытые.

Она положила себе еще мяса с черносливом.

– У нас проблема, – сказал Леха, – Адку тут один тип преследует. Буквально проходу не дает. Угрожает. Ты бы, Васич, встретил ее завтра на Девятьсот Пятого… Когда ты освобождаешься, Адка?

– К шести, – она торопливо глотнула, мясо с черносливом, тяжело ворочаясь, протолкнулось через пищевод, она перевела дух и повторила: – К шести. Не надо меня встречать.

– Почему же, – сказал Васич и моргнул глазами, которые казались очень маленькими, потому что очки были очень сильными.

Васичи хорошие. Они не кадрят баб за соседним столиком. Они тихие. Они нетребовательные в еде. Они простые в обращении. Ненавижу васичей.

– Чем вы сейчас занимаетесь? – спросила она, потому что от нее этого ожидали.

В какой руке правильно держать вилку? Она вдруг позабыла. Переложила, потом переложила опять. Всегда держала в левой, потому что так удобнее. Да, кажется, так и надо. В левой. Уронила на тарелку кусок жаркого, переваренный чернослив распластался волокнистой тряпочкой. Ей вдруг захотелось есть, просто страшно захотелось. Но ведь она уже ест! Откуда тогда это сосущее вот тут…

– Виндовый клиент на Delphi для распределенной СУБД на основе ди-би-ту…

Она уже забыла, что спрашивала Васича, чем он сейчас занимается.

– Дибиту?

– Ну да. Ди-би-ту – крутая база, круче всяких Ораклов, но всем винды подавай, приходится клиентскую часть для удобного доступа ваять…

Тут Васич вздрогнул и промахнулся вилкой мимо рта, оставив разваренным черносливом след на плохо выбритой щеке. Наверное, Леха пнул его под столом ногой.

– Еще я веду наблюдения за ангелами, – сказал Васич.

Они подсунули ей сумасшедшего. Говорили, не знакомься с тем, тот маньяк, а сами подсунули ей сумасшедшего.

– Но это так, для себя. Домашняя разработка. Понимаете, ангелы…

Он оживился, стал размахивать руками, и стало видно, что рукава рубашки у него грязноваты и обмахрились.

– У меня такая теория, то есть не у меня, ну ладно. Что люди, ну, человечество вообще, вот оно… ну, уже были сотни раз шансы загнуться, а раз оно не загнулось, то ему помогают. Но незаметно, понимаете? Втихую. Потому что если бы заметно, то мы бы выродились, ждали бы все время помощи, а так растем все-таки, и может, когда-нибудь дорастем…

– Роман такой был, – сказала она, – я читала. Про пришельцев.