И в этот момент захотелось простить ей все обиды, за то, что она хотя бы жива и даже отвергнув ее чувства, взаимные, просто выжила во всем этом аду, включая нападение разбойников. За то, что не сбежала из клана, за то, что не дала ей умереть от горя после смерти родителей. За то, что стала некровной сестрой. Солас говорил, что она навещала ее, пока она была в отключке из-за сферы, вместе с Оуриэль, с которой они, похоже, подружились.

И она простила, порывисто притянув сияющую Лучиэнь к себе и прижавшись в к ее волосам, пахнущим мелиссой и мятой и также отстранилась, отвесив ей быстрый поклон и ныряя в гущу эльфов.

Одышка после долгого, веселого и жаркого танца, давала о себе знать и, подхватив со стола кружку с чем-то похожим на травяной эль, она осушила ее залпом, судорожно захлопав ресницами, когда по горлу разлилось легкое тепло. Ну, ничего, хоть не гаатлок. Жидкость ударила в виски лишь слабой веселостью и она, не обращая внимания, направилась на крепостную стену, дабы скрыться от ненужных глаз и подышать свежим воздухом, таким чувственным в летние вечера.

Взбежать по лестнице не составило для долийки никакого труда, а легкое платье струилось за ней подобно порывам ветра. На верхней площадке ей в лицо ударил резкий порыв, слегка выбивая ее из колеи и мигом отрезвляя задурманенную травами голову, и она увидела эльфа с каким-то выражением непонятности смотрящего вниз с бортика. И конечно, платиновые локоны выдали своего владельца, которым являлся Фенрис.

На звук легких шагов он обернулся, оценивая того, кто вторгся в его меланхолию и лишь призрачно усмехнулся, возвращаясь к явно безрадостному развлечению с бутылкой вина. Джей покачала головой, уверенно зашагав по направлению к воину.

— Лучше… стой там. Нет у меня настроения. Да ничерта у меня нет! — Фенрис выругался на кунлате, швыряя бутылку в сторону, но эльфийка подхватила ту телекинезом, освещая небольшое пространство голубым светом, и поймала ее, с интересом разглядывая этикетку.

Ее это, впрочем, не остановило и, попробовав вино на вкус, она сделала вывод о его изготовлении в Тевинтере и отметила там привкус лириума. Ага, вот чего он так злостно сияет. Она подошла к нему вплотную, положив руку на плечо.

— Пойдем, тебе нужно выспаться. Завтра ранний подъем, а ты в авангарде. — эльф сначала не реагировал на ее голос, а затем смерил таким глубоким от тоски взглядом, что она чуть не пошатнулась, когда сбросив ее руку он схватил ее за плечи, с силой встряхнув.

— Выспаться? Серьезно? Вам всем что, нет дела, до того что завтра мы начнем ебаную войну! — он засветился голубым, закрывая уставшие глаза с глубокими синяками. — Почему я так сильно переживаю, черт тебя дери. Да дери он вас всех. — он вырвал бутылку у нее из рук, залпом допивая все содержимое и продолжая с силой сжимать ее плечо.

— Успокойся, Фенрис. В чем дело? Мы не люди Фенрис. Мы не будем грабить деревни, насиловать женщин. Волк не позволит. — она с надеждой вскинула руки, но ее снова тряхнули, так что из глаз посыпались бы искры, будь ее магия немного другого характера.

— Да? И где же ты видела войну без насилия? Просто, блять, скажи, где? — она испуганно попыталась отступить назад, но руки, пронизанные лириумом, крепко держали ее, однозначно оставляя синяки на худых костяшках плеч. Неожиданно для них обоих, Фенрис засипел, еле сдерживаясь, чтобы завыть. — Он, твой холеный мастер Волк, создал отряд таких же, как я. А я мать его, ими руковожу. И не прикидывайся, что нихера не знаешь. — Джей широко раскрыла глаза, как вдруг вокруг мужчины засветилась парализующая клетка.

Девушка замотала головой в поисках источника этого заклинания, она же даже не думала о том, чтобы противостоять эльфу… но ее глаза встретились с сияющими, как два уголька, алыми глазами, налитыми… гневом? Фен`Харел большими шагами сократил расстоянии от лестницы до нее, оценивающе глядя на них и накрывая ее спину теплой рукой.

— Он сделал тебе больно? — Вестница отшатнулась, таращась на него, как на что-то ненормальное.

— Солас, я… да мы же просто говорили. Как давно ты вообще подслушивал и, черт, отпусти его! — Клетка развеялась, пока она не разрывала очень натянутого зрительного контакта. Он чуть плотнее свел нахмуренные брови, заглядывая в ее опустошенные серые глаза.

— Отлично, я, пожалуй, пойду напиваться в другое место. — Инквизитор качнулась, хватая его за руку и удерживая, не давая уйти. Он, кажется, протрезвел от парализации.

— Это правда? Ты кому-то вживил лириум? — она, будто по тяжелому взгляду, прочитала ответ. — И я снова в неведение. Да сколько можно? — она развела руки, выпуская теплое, чуть грубоватое запястье лириумного воина. Он скептично оглядел двух командиров армии, толи пожирающих, толи уничтожающих друг друга глазами, не первый день и скрестил руки, отходя на пол шага дальше.

— Ты бы итак все увидела завтра. Лириумные Волки — наш авангард. — он даже не замечал присутствие того постороннего, Фенриса, потому что это ему не казалось важным. Не сейчас, сумрачно тараня и вжимая ее в стену глазами, чтобы она поняла его.

— Лириумные Волки. Ты слышал Фенрис? Лириумные Волки. Они вообще помнят, как их зовут, а? — она презрительно скривилась, кивнув воину, который все понял и без слов, удалился на лестницу, подальше от возможной сейчас бури.

— Им вернули память. Fenedis, забудь ты про них, я не монстр, они сами попросили сделать их подобными их командиру. — Она рыкнула, отвернулась, не в силах больше сопротивляться двусмысленному взгляду, намерениям разъедавшим их обоих. Руками облокотилась на бортик, бегло осматривая погружаемые закатов в темноту склоны гор и леса. — Я за вами давно наблюдал. — он приблизился к ней, так, что она почувствовала исходящее от него напряжение, волны магии и горячую кровь.

— Fenedhis lasa. Молодец. И как? Никогда не видел тех, кто чувствует вину и ответственность? — она огрызнулась, локтями касаясь промерзшего камня и массируя виски, чтобы хоть как-то прийти в чувство.

— Я не правильно истолковал ваши взаимоотношения, vhenan. — он говорил тихо и даже спокойно, но сталь в его голосе будто вспарывала ее незащищенную спину.

— Да не в ревности дело! — она рявкнула, оборачиваясь и спиной прислоняясь к борту, с вскинутыми руками и горящими от несправедливости глазами. — Доверие, Солас. Доверие! То, что существует между уважающими людьми. Между любящими друг друга людьми, в конце концов. — она обняла себя за плечи явственно ощущая места, где Фенрис схватил ее и отвела глаза, смотря за спину Ужасного Волка, на заходящее солнце.

— Я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было. — он смотрел на нее спокойно, рассудительно, убрав руки и даже, кажется, выжидая чего-то. А затем мягко коснулся ее рук, снимая их и применяя лечебную магию. — Скажи, ты бы вышла за меня? — она хмурится, поднимает на него глаза, с толикой безрассудства.

— Момент ты выбрал конечно превосходно. — злость как рукой сняло. — Это такой новый способ меня успокаивать? — Вестница закрыла глаза, напряженно придумывая, что бы ответить. — Вышла бы. Но не сейчас. Когда все это закончится, может быть. А сейчас нет, я не смогу. Спать с тобой, да, жить с тобой, тоже. Замуж в условиях войны не выходят. — Но на самом-то деле она знала, что это никогда не закончится?

— Что ж. — он печально улыбается, как-то даже слишком, сжимая за спиной руки. Ей это не нравится. — Ты права, vhenan. Ты права… — Эльф оглядывается, вслушиваясь в звучащую музыку внизу, и протягивает руку. — Тогда потанцуй со мной. Пока музыка звучит. — она морщится, потому что ощущает его боль. Потому что это она ранила его. И эта фраза, будто соль на рану.

— Солас, я… — замолкает, не в силах сказать что-то разумное. — Конечно. — она отодвигает его руку, подходя и обвивая широкую спину руками. Два глупых эльфийских божества. Один ревнует, вторая тупит. Два мудака пара. Он зарывается в ее волосы, вдыхая аромат розовых лепестков утренней совместной ванной, а потом подхватывает ее ладонь, сплетая пальцы, и ведет ее вперед, пускаясь в их собственный, никому невиданный танец.