Но тренировочно-практический рейд подходил к концу, когда она начала пикировать в сторону замка. Вороны, летавшие там да сям вокруг нее, все поняли и последовали за ее зовом. Она кивнула в сторону двора, сама обращая взгляд на балкон, сейчас одиноко пустующий, и расправив крылья для торможения, выставила вперед задние лапы, завершая превращение в тот самый момент, как ее ноги коснулись пола, а руки уперлись в бортик. Поворачиваясь и склоняясь вниз, она нашла глазами группу магов, которые смешно покачиваясь или потирая ушибы, оправлялись от пробного полета и неудачного приземления.

В этот раз она была в свободном одеянии, которое ей дозволил носить его величество Ужасный Волк. Зато оно было невесомым и не стесняющим движения, немного напоминавшем ее домашнюю одежду времен Инквизиции. Она махнула старшему из магов и направилась в покои, ступая тихо и бесшумно, чтобы никого ненароком не потревожить, но, увы, там итак никого не было, и можно было спокойно выдохнуть и прыгнуть на кровать, валяясь, уставившись в потолок.

Но дела, терроризирующие ее уже не первую неделю, не терпели от нее никаких ожиданий и ее глаза устало опустились на стол, с отчетами магов и другими прочими запросами. Но настроя что-то делать после разминочного полета не было совершенно и Джей, пересиливая себя, спрыгнула с кровати, облокачиваясь и рассматривая бумажки на столе, и ее блуждающий взгляд неожиданно выцепил на столе баночку с краской, и ее осенила неимоверная идея, как разукрасить скучные эльфийские будни.

Она вихрем побежала вниз, в ротонду, где когда-то обитал еще один Отступник и все стены покрывала восхитительная роспись. Тамошние слуги с удовольствием рассказали местонахождение красок и прочих принадлежностей. Ее своевременной целью и местом в расписании на день теперь станет рисование. Иначе она сойдет с ума в этом бесконечном круговороте.

Спустившись вниз в кладовую, она пробежала мимо небольшой комнаты с мини-библиотекой, которую обнаружила еще при первых неделях обитания в замке и из-за ее расположения под ротондой предположила, что это обиталище Соласа. Но, впоследствии обнаружилось, что это было не так, и она пообещала себе заглянуть туда на обратном пути.

Пройдясь по еще нескольким коридорам, она отчаянно представляла себе план расположения комнат в этом громадном замке, но, увы, это не получилось, хотя раньше она знала тут каждый закоулок. Или думала, что знала.

Заглянув по очереди в каждую каморку, она все же нашла заветную комнату. Со скрипом отворив дверь, она осторожно просунула голову внутрь, как делала и ранее, изучая не очень обширное внутреннее пространство уставленное вещами, которые туда отнесли с заселением эльфов в это место. Тут расположились и нашли свое пристанище всевозможные краски, несколько шкафов с книгами, посохи, ненужное оружие и даже игрушечный грифон-качалка, сделанный Томом Ренье. Она с любовью прошлась по этим памятным вещам, сдувая пыль. Там даже обнаружился одноручный автоматический арбалет, который ей подарили Сэра и Варрик, когда один лысый эльф спас ей жизнь ценою ее руки.

Но задерживаться здесь было бы неразумным и, взяв нужные ей принадлежности и сложив в подобие походного рюкзака, она направилась в таинственную комнату с книгами, на столе которой располагался самый большой гримуар, который ей доводилось видеть в жизни. Хотя она не сомневалась, что более интересные экземпляры располагались в Вир-Диртаре, куда Солас пообещал ее сводить на свидание.

Романтика.

Она еле заметно закатила глаза, ступая по пустынным местам, куда прислуга не совалась по понятным причинам ненужности этих помещений и шаги ее эхом отдавались от каменных подвальных стен, отражая и преображая звук в перестукивающуюся песенку, сопровождающую ее повсеместно.

И все же, достигнув нужной двери, она с трудом толкнула ее плечом, проходя внутрь прохладного места, освещенного светом голубоватых фонариков и пары завесных огней, дававших зеленые блики танцующими огоньками отсвечивающих на древних переплетах, стоящих повсеместно на полках этой комнаты. Она почему-то не помнила, как в прошлый раз заходила сюда и почему не смотрела эти книги, так интригующе расставленные и слепящие древностью страниц. Фолианты так и манили, чтобы прочесть их, с жадностью поглощая информацию и знания спрятанные в них.

Она лишь помнила отталкивающее чувство, которое в прошлый раз заставило ее отсюда выйти и предположила тут охранное заклинание, некогда защищавшее что-то важное. И этим чем-то оказалась огромная книга, ныне закрытая и лежащая обложкой вверх, в твердую драконью кожу которой был вкраплен громадный алый рубин, ограненный, как драконий глаз, самой дивной красоты.

Бросив сумку на край стола, она как в забвении приблизилась к тому, касаясь руками рельефов, отпечатанных гравюрой на драконьей коже, защищавшей книгу. Кончики пальцев ощутили холод, затем перемещаясь на рубин и прикрыв глаза, она будто бы почувствовала пульсацию некой силы. А затем на обложке проявился текст, на древнеэльфийском, выведенный воздушным аккуратным почерком.

Тайны Элвенана. Прочитала она это так, будто знала всю свою жизнь. И голоса в голове вторили ей, певуче призывая продолжить. Но завесный огонь резко потух, погружая комнату в полумрак, и девушку охватил такой ужас, что вены на руках вздулись от волнения, сделав их мужеподобными и угловатыми. Она всхлипнула, отдаляясь от стола и хватая сумку, с застывшим в глазах страхом и непониманием постаралась как можно быстрее ретироваться, захлопнув за собой тяжелую деревянную дверь и прислонившись к ней спиной, утерла со лба проступившую капельку пота.

Перетащив все это наверх, на балкон над их кроватью, она налила себе бокал вина, чтобы очистить голову от пережитого непонятного страха и, выслушав рапорт Фионы об удачной тренировке, поднялась к своей старой фреске, которую предстояло обновить. Как оказалось Фен`Харел ушел через элувиан на сверхсекретное и важное задание, оставив ее за главную. Чудненько.

Она села на перила, поставив стакан рядом и скрещивая руки, принялась разглядывать немного потрескавшееся изображение, расположенное между двумя каменными статуями сов. Она часто любовалась им, сидя в кресле у камина с Дорианом. Или Соласом. Или Сэрой. Она вспомнила про арбалетик и, достав его из мешка, закрепила на стене, рядом с каменной галлой из Зимнего дворца в Халамширалле. Как забавно, что скоро он перестанет принадлежать Орлею.

Но сюжет новой фрески, так и стоял перед глазами, заставляя ее белым мелом чиркать что-то на стене, поверх цветастых узоров и замысловатых переплетений. Мысль будто бы сама лилась сквозь ее руки, выводя фигуры, знаки и символы, будто бы всю жизнь она только и видела ее, а вино придавало уверенности и сил в ее необычном творении.

Три недели они уже находились в Скайхолде. Все шло по какому-то придуманному Соласом плану, который исправно работал, готовя почву для снятия Завесы. Дориан готовился к скорой свадьбе, Фенрис мирился с Хоук, а Оуриэль тренировалась с Абеласом, с удивлением обнаруживая в его действиях не только профессионализм, но и дружескую симпатию.

А может быть даже нечто большее, чем дружескую. Да, эту маленькую невинность просто невозможно было не полюбить. Особенно при учете того, что она уже могла управлять несколькими десятками галл одновременно. Ей даже удалось подчинить гургута. Так и глядишь, до драконов доберется.

Она огляделась по сторонам, с удивлением обнаруживая, что свет за окнами уже давно погас, и комната теперь освещалась свечами, горящими в подсвечниках. А ведь она даже не заметила, когда их успели зажечь. Такими темпами она даже не заметит приближения убийцы, если задумается о чем-то своем, возвышенном и далеком от суровой реальности.

Сделав глоток фруктового вина, все еще располагавшегося в бочках в ее покоях, она распаковала краски, обкладываясь этим со всех сторон и с довольным видом берясь за кисти. Но каждый раз стоило ей возжелать начать, она находила изъяны в меловом рисунке, стирая прямо руками, уже побелевшими со всех сторон, и вычерчивая новые линии, пока не услышала смех позади себя и, взвизгнув не уронила бокал вниз, лишь слушая звон разбивающегося вдребезги стекла и боязнено поворачиваясь, смотря на своего горе-эльфа, смеющегося с закрытыми глазами. И действительно, оправдывает имени «Смеюн.»