— Я знаю, что ты уезжаешь, — слышит он знакомый голос, зажмуривает глаза и вжимается затылком в подголовник. — Я хочу увидеть тебя. Слышишь? Последний раз, и, клянусь, оставлю тебя навсегда. Выходи.

У Чимина был выбор. Всегда был выбор, в каждую минуту каждой их встречи, он всегда мог избежать его, но, кажется, у него испорчена напрочь карма, потому что с самого начала все пошло не так, как Чимин планировал.

Вместо него должен был быть кто угодно. Тэхен, Намджун, Чонгук или даже Юнги. Но Чимин выходит из автобуса, до отправления которого еще двадцать минут, и его тут же хватают за руку, как безвольную куклу, и заводят за автобус, пряча от глаз других пассажиров.

— Посмотри на меня, — просит Шуга, укладывая руки на его щеках. Никакого привет, неуверенных взглядов и ужимок. Нет времени. У них двоих никогда не было достаточно времени друг для друга. «Не надо» Чимин просит едва слышно, и вдруг понимает, что больше не может ему сопротивляться. Да и хотел ли хоть когда-либо? — Чимин, пожалуйста, посмотри на меня.

Прикосновения Шуги прохладные, или у Чимина горит лицо. На самом деле, Чимин и сам весь горит, когда этот человек рядом. С первой встречи, с первого прикосновения к нему. Шуга заставляет испытывать его боль и неконтролируемое желание. Шуга похож на укол антибиотика: болезненное введение, но без него велика вероятность распространения инфекции.

Боже, если бы Чимин только знал.

Шуга смотрит в его пустые уставшие глаза, придвигается ближе, прижимается к его лбу своим и искренне ненавидит себя. За то, что сделал с ним, за то, что заставил чувствовать вину перед Юнги, за то, что не смог быть рядом, когда нужен был. Шуга так хочет верить в то, что он был нужен Чимину. Именно ему.

— Хен… — Чимин выдыхает рвано, хватается за его запястья, сжимает сильно в своих миниатюрных пальцах, подушечками, что есть сил, впивается в его бледную кожу, пропитанную табаком, алкоголем и сожалением. — Шуга…

— Я тебя люблю, — говорит Шуга, и Чимин резко вздыхает, чуть не падая в его руках. — Слышишь? Люблю тебя, Чимин. Не знаю, поверишь ли, нужна ли тебе моя любовь, но ты должен услышать это. Я люблю тебя, Пак Чимин.

Чимин дышит оглушающе громко и тяжело, задыхается, он близок к тому, чтобы закричать, и поэтому Шуга прижимается к его губам, обнимая за шею и прижимая к себе. Крепко, сильно, больно и так необходимо.

Чимин целует его отчаянно жадно. Жмется всем телом, руками хватается за плечи, в волосах его путается, притягивая ближе, гладит его шею пальцами, Чимин лижет его губы, дрожит как лист осиновый, и Шуга от этого его сильнее прижимает к себе. Он впечатывает его в корпус автобуса, кусает болезненно нижнюю губу и упивается тихим всхлипом. Чимин рассыпается.

Ничего общего с Юнги. Старший из братьев спокойный и надежный. Чимин никогда не ощущал с ним этого панического страха и сумасшествия, которое его преследует с Шугой. Тот совершенно бесконтрольный и разрушительный.

Шуга в его мокрые от их общей слюны губы шепчет «люблю тебя», словно расстреливает Чимина похуже нацистов. Никогда еще чужое признание не звучало как приговор.

— Обещай мне, — просит Чимин, не отстраняясь и Шугу от себя не отпуская. — Обещай, что я больше не увижу тебя. Пожалуйста, обещай мне это, хен.

Чимин так отчаянно хочет свободы от них, что Мин боится даже представить, что же они со старшим братом натворили.

— Обещаю, — говорит Шуга и целует.

«Обещаю» и прикасается к его телу. «Обещаю» и губы его продолжают терзать все те десять-пятнадцать минут, которые у них остались. Время только для них. «Обещаю» и крепко сжимает его ладонь в своей руке. «Обещаю» и целует последний раз в висок, прежде чем уйти.

Чимина едва держат ноги, когда он смотрит в его удаляющуюся спину.

Вот теперь точно все.

__________

Год спустя.

Тэхен жует чипсы, закидывая по парочке в рот. Хруст стоит неимоверный, и Чонгука аж передергивает от этого, но он стоически молчит, растянувшись на диване. Тэхен дергает ногой, упираясь в бедро младшего. Он так увлечен музыкальным каналом, что не видит свирепого взгляда Чонгука, который вот-вот засвистит как чайник.

И вроде бы причины нет. Тэхен и Тэхен, ничего нового. Эгоистичный, безответственный и аномально-странный Ким Тэхен, которого Чонгук любит до дрожи в коленках.

— Ты так раздражаешь, — все же говорит Гук, и Тэ переводит на него удивленный, полный непосредственного шока и непонимания взгляд.

— Что прости? — Тэхен привстает, и крошки чипсов катятся по его груди, как камнепад в горах, как терпение Чонгука.

— Ты слышал, — Чонгук пытается встать, но Тэхен валит его на разложенный диван и седлает его бедра, уставившись в черные глаза. — Пусти.

— О, мой разнеженный ребенок хочет, чтобы я его отпустил? — кривит губы Тэхен в злой ядовитой усмешке. Он понятия не имеет, что творится с его парнем, но это затянувшееся ПМС начинает изрядно так Тэхена подбешивать. — В чем твоя проблема, Чонгук?

— Моя? — Гук фыркает, усмехается противно и дерзко, у Тэхена аж зубы сводит. Чонгук не считает нужным продолжать свою реплику и порывается снова подняться, но Тэхен наваливается всем телом, хотя заведомо знает, что схватка не равноправная.

— Ведешь себя как истеричная девчонка.

— Истеричная девчонка тебя сейчас выебет, что сидеть не сможешь, — огрызается Чонгук, перехватывает старшего за талию и подминает под себя, нависнув сверху.

— Так можешь приступать, — с вызовом говорит Ким, закинув ноги на бедра Чонгука, тем самым сдвинув резинку шорт вниз.

— У тебя появилось время для меня?

Чонгук звучит обиженно, и Тэхен наконец-то понимает, что случилось. Хватка его пальцев на плечах младшего смягчается, и он накрывает его щеку ладонью. Взгляд такой нежно-заботливый с легкой дымкой возбуждения на дне.

— Детка, ты серьезно…? Из-за этого?

— Я не детка, — снова бесится Чонгук, уворачиваясь, пытается подняться, но Тэхен висит на нем (под ним) камнем. — Ты специально провоцируешь меня еще больше?

Тэ прикусывает нижнюю губу, ведет рукой под футболкой, которая парусом свисает вниз, позволяя ладони скользить по крепкому отточенному прессу.

— Позволь мне исправиться, а? — просит Тэхен, целуя под подбородком, ведет губами ниже, облизывая выступающий кадык. — Я очень-очень хорошо попрошу прощения, а ты меня простишь. Что скажешь?

Тэхен и флирт, это как вода и масло. Одно с другим не вяжется. И Чонгук думает, что он больной, потому что это то, что ему нравится как раз больше всего. Убогий, некачественный флирт и заигрывания от Ким Тэхена.

Тэхен глухо стонет, когда по его ногам съезжают вниз домашние штаны, а горячая ладонь Чонгука ползет вверх, и прямо в этот самый момент на экране появляется начало клипа.