В последнее время Чаола делала вид, что не понимает, чем ее сын занят при дворе, хотя и была воспитана в Общине Сестер Бене Гессерит. Фенринг же был достаточно хитер для того, чтобы понимать, что его мать знает гораздо больше, чем ей положено по чину, и что он вряд ли знает о тех планах и селекционных схемах, в воплощении которых участвовала Чаола.

В этот миг Шаддам издал горестный стон и отвернулся от машины.

– Ну почему эта старая тварь не может просто умереть? Как бы это упростило все дело! – Слова вырвались неожиданно, и Шаддам в смятении приложил ладонь ко рту.

Фенринг прошел по длинному залу, глядя на свисавшие со стен знамена Ландсраада. Кронпринцу полагалось знать флаги и гербы всех Великих и Малых Домов, но Шаддам с трудом запоминал даже имена своих ближайших родственников.

– Терпение, мой друг. Все придет в свое время.

В одной из ниш Фенринг остановился у курящейся палочки, пахнувшей ванилью, и с наслаждением вдохнул ароматный дым.

– А пока изучай предметы, важные в деле правления. Эти сведения понадобятся тебе в самом ближайшем будущем, ахххм, да?

– Оставь наконец свое бесконечное хмыканье, Хазимир. Оно меня раздражает.

– Хммх?

– Оно раздражало меня еще в детстве и, как ты знаешь, злит до сих пор. Прекрати немедленно!

Из расположенной рядом комнаты, отделенной от класса якобы звукоизолирующим экраном, раздавались хихиканье тутора, шелест одежд, скрип кровати и сладострастный звук соприкосновения обнаженных тел. Тутор проводил день в обществе порочной, дьявольски красивой женщины, прошедшей специальную сексуальную подготовку. Шаддам отдал ей соответствующий приказ, и теперь тутор нисколько не мешал им с Фенрингом. Они могли вести свои опасные тайные разговоры, не опасаясь подсматривающих глаз и подслушивающих ушей, которыми дворец буквально кишел от подвала до крыши.

Тутор, однако, и не подозревал, что женщина эта предназначалась в подарок Эльруду для пополнения его гарема. Этот хитрый ход давал в руки Шаддаму неоспоримый козырь в отношениях с докучливым учителем. Если только император об этом узнает…

– Умение манипулировать людьми – очень важная часть науки о царствовании, – часто говорил Фенринг, прежде чем предложить эту блестящую идею. Это, во всяком случае, было вполне доступно пониманию Шаддама. Если кронпринц будет прислушиваться к моим советам, – думал Фенринг, то из него, пожалуй, выйдет хороший правитель.

На экранах обучающей машины высвечивались скучные сведения о количествах грузовых кораблей, об экспорте основных планет, появлялись голографические изображения разного рода товаров: от искусно окрашенного китового меха до иксианских звукопоглощающих тканей… Чего здесь только не было: чернильницы, проволока шиги, сказочные произведения искусства из Экази, рис-пунди и даже ослиный навоз. Вся эта премудрость лилась из машины, как из рога изобилия, словно Шаддаму надо было знать все детали. Но для чего же тогда существуют советники и эксперты?

Подойдя к принцу, Фенринг взглянул на дисплеи мониторов.

– Как ты считаешь, Шаддам, что самое важное из всего того, что существует в твоей Империи, хмм?

– Теперь ты стал моим тутором, Хазимир?

– Я всегда им был, – ответил Фенринг. – Если ты окажешься превосходным императором, то это будет благом для всего населения Империи… включая и меня.

Ритмичное скрипение кровати в соседней комнате нарушало плавность течения мыслей.

– Мир и покой – вот что самое главное, – проворчал Шаддам, отвечая на вопрос Фенринга.

Тот повернул ключ обучающей машины. В механизме что-то щелкнуло, и автомат издал долгое низкое жужжание. На экране появилось изображение ландшафта пустынной планеты. Арракис. Фенринг присел на скамью рядом с Шаддамом.

– Меланжа. Вот самая главная вещь. Без нее Империя рассыплется в прах.

Он подался вперед, и его ловкие пальцы заскользили по клавиатуре управления. На экране возникли ожившие сцены добычи пряности. Шаддам внимательно смотрел фильм о том, как гигантский песчаный червь уничтожил уборочные машины в глубинах пустыни.

– Арракис – это единственный известный источник меланжи во вселенной.

Фенринг сжал кулак и с силой ударил по столешнице из мраморного плаза.

– Но почему? Дом Коррино назначил фантастическое вознаграждение тому, кто отыщет иной источник пряности. Все исследователи Империи заняты поиском. Но почему никто до сих пор ничего не нашел? В конце концов, в Империи биллион миров, должна же эта проклятая пряность быть где-то еще!

– Биллион? – Шаддам с сомнением выпятил губы. – Хазимир, ты же знаешь, что это гипербола для черни. Я видел подсчет. В нашей Империи всего миллион планет или около того.

– Миллион, биллион, какая разница, хммх? Я считаю, что если меланжу нашли, то она существует в природе, и ее можно найти и в других местах. Ты знаешь о планетологе, которого твой отец послал на Арракис?

– Конечно, его зовут Пардот Кинес. Мы ждем от него сообщений со дня на день. С последнего сообщения прошло уже несколько недель. – Он гордо вскинул голову. – Я взял привычку прочитывать его сообщения, как только они приходят.

Из-за занавеси доносились тяжкие вздохи, иногда смех. Что-то с грохотом упало на пол. Шаддам усмехнулся. Наложница действительно знает свое дело.

Фенринг округлил свои и без того большие глаза и повернулся к машине.

– Обрати внимание, Шаддам. Пряность жизненно необходима, и, однако, все ее производство контролируется единственным Домом на единственной планете. Велика угроза, что нас загонят в бутылку с узким горлышком. Это нешуточная угроза, невзирая на имперский надзор и давление ОСПЧТ. Для того чтобы обеспечить стабильность Империи, мы должны, просто обязаны получить более надежный источник пряности. Если понадобится, то мы должны будем освоить ее синтез. Нам нужна альтернатива. – Он вперил в кронпринца свой пылающий взор. – Этот источник Пряности должен быть целиком под нашим контролем.

Шаддам наслаждался такими дискуссиями. Они были так не похожи на обычное рутинное общение с тутором.

– Ах, конечно. Альтернатива меланжи сдвинет весь баланс сил в Империи, верно?

– Именно так! Сейчас ОСПЧТ, Гильдия, Бене Гессерит, ментаты и даже Дом Коррино дерутся за производство пряности и ее распределение с единственной на всю вселенную планеты. Но если отыщется альтернатива, которая окажется исключительно в руках императорского дома, то члены вашей семьи станут истинными императорами, а не марионетками в руках других политических сил.

– Мы не марионетки, – огрызнулся Шаддам. – Даже мой выживший из ума отец.

Он тревожно посмотрел на потолок, словно опасаясь, что там могут быть видеокамеры, хотя только недавно Фенринг проверил помещение на подслушивающую аппаратуру.

– Да продлятся его дни.

– Как вам угодно, мой принц.

Фенринг произнес это, не уступая ни на миллиметр своих позиций.

– Если мы сейчас приведем в действие механизм, то вы пожнете массу выгод, когда получите трон. – Он нажал несколько клавиш на обучающей машине. – Смотри и учись!

Фенринг искусно имитировал скрипучий фальцет Эльруда. Шаддам расхохотался от такого сарказма друга.

На экране машины появились картины иксианских технических достижений, были показаны все новые изобретения и усовершенствования, сделанные за время плодотворного правления Дома Верниусов.

– Почему, как ты думаешь, иксианцы не могут применить свою технологию для того, чтобы найти альтернативу пряности? – спросил Фенринг. – Им снова и снова дается поручение проанализировать пряность и разработать способы ее получения, но они упрямо продолжают заниматься своими космическими кораблями и дурацкими изысканиями о превращении времени. Кому это вообще надо – знать точное время в любом уголке Империи? Разве есть более важная цель, чем получение пряности? Дом Верниусов – это скопище неудачников, если вас это интересует.

– Между прочим, эта обучающая машина сделана на Иксе. Новую, раздражающую меня конструкцию лайнеров тоже придумали на Иксе. То же самое касается вездехода и…