От предложенного коньяка никто не отказался. Более того, парни выдули всю фляжку, словно воду, возвратив мне опустевшую ёмкость. Вытащив свою флягу, бывший офицер «штази» вопросительно взглянул на меня, но я отрицательно покачал головой: спиртное следовало экономить, тем более что наше путешествие ещё не закончено. Немец понял меня без слов, кивнув, спрятал коньяк обратно и вновь приник к пулемёту, беря под контроль свой сектор обстрела.

Войдя в «зелёнку», мы почти сразу же наткнулись на два человеческих тела, которые стопроцентно не принадлежали ни одной земной расе. Дело в том, что аборигены имели странный, отдающий серым цвет кожи, необычную форму черепа с широко посаженными глазами и заострённые назад приплюснутые к голове уши. Наверное, сочинители земных фэнтезийных романов сразу же определили бы, чьи трупы лежали перед ними – эльфов, гоблинов, орков или гномов. Нам же было глубоко до лампочки, кого именно из этой братии мы замочили, так как, судя по следам на земле, аборигены сидели в засаде ВМЕСТЕ с «собаками Баскервиля»!

Один из аборигенов носил головной убор из разноцветных перьев, на манер американских индейцев, причёска второго представляла собой сложное переплетение из массы тонких косичек. Оба туземца при жизни активно пользовались какими-то природными красителями, но носили на своих телах абсолютно разный «камуфляж». Тело «индейца» было разрисовано более яркими красками, зелёным, жёлтым, чёрным, и красным цветами.

Второй абориген был размалёван чёрно-зелёным с небольшим дополнением жёлтого цвета. Такая раскраска тела позволяла туземцу сливаться с окружающей местностью не хуже хитро оттюнингованного маскхалата разведчика. Кроме того, подстреленные нами типы явно использовали какой-то нестандартный парфюм, полагаю, чтобы отбить человеческие запахи, на которые облизывалась здешняя фауна.

Возле трупов аборигенов валялось их оружие: два полутораметровых копья с наконечниками в виде широкого листа и массивный меч длиной сантиметров восемьдесят. Наконечники копий и меч были изготовлены из какого-то… тёмного металла, казалось, что они выкованы много-много лет назад. Кроме того, в ножнах на поясах туземцы носили ножи, сделанные из вулканического стекла, которые резко контрастировали с остальным металлическим оружием.

Но больше всего нас поразили кожаные шорты аборигенов, в которых обнаружились… карманы. А вот содержимое этих карманов разочаровало: кремни, какие-то корешки, листья растений, разноцветные комки не понять чего, как позднее оказалось, являвшиеся краской для тела. Никаких паспортов, водительских прав или каких-нибудь других документов, подтверждающих личности погибших. Шучу. На шее «индейца» болталась целая куча амулетов природного происхождения, среди которых выделялся кожаный мешочек с крупными рубинами внутри. На шее второго нашлось лишь три костяных амулета, как полагаю, типичных для представителей слаборазвитой цивилизации.

– Здесь было побольше двух человек, – глянув на отпечатки кожаных мокасин, определил Барулин. – Пять-шесть-семь, а то и целый десяток.

– А отсюда отлично видно реку, – отойдя чуть в сторону, заметил Константин. – Кстати, наш сторожевик подходит к борту Эс-Тэ-Ка.

– К борту чего? – не понял я. – Что ещё за «Эс-Тэ-Ка»?

– Это такой тип судов класса «река-море», которые строились в бывшей ГДР, – пояснил Григорьев. Лейтенант когда-то увлекался моделизмом и немного разбирался в данной теме. – Достаточно удачный проект, плавают и у нас, на Северо-Западе, и…

– Спасибо, Костя, – кивнув внезапно замолчавшему лейтенанту, я обернулся к остальным бойцам. – Так, парни, фоткаем этих двух, забираем копья и меч и по-быстрому валим отсюда.

– Растяжку поставим? – деловито поинтересовался Александр, хлопнув по карману с гранатой. – «Эфка», из запасов того еврея.

– Нет, мы и так потратили слишком много бэ-ка, – я отрицательно покачал головой. – Ещё… Надо подобрать все стреляные гильзы. На всякий случай…

Парни слегка удивились, но возражать не стали, вероятно, думая, что командир решил педантично подойти к выполнению недавно принятого решения об экономии высокотехнологичных ресурсов. Именно по этой причине даниловские мальчишки обшаривали по всей деревне места недавних боёв, собирая стреляные гильзы и выискивая прочие военные девайсы. После недавних событий пацаны резко повзрослели и не спешили поднимать с земли что-нибудь подозрительное или незнакомое.

В результате трое ополченцев из числа ходячих раненых мотались по селу, подбирая по наводке мальчишек то раскуроченный магазин, то оброненную гранату, то ещё что-нибудь взрывоопасное. Кроме того, дети обнаружили парочку неразорвавшихся мин, заработав искреннюю благодарность от односельчан и Юрия Александровича. Видя результативность пацанов, штаб ополчения подумывал, каким образом организовать прочёсывание ближайших окрестностей деревни на предмет сбора того-сего, что может пригодиться людям в ближайшем будущем.

На самом деле меня обеспокоила вся та местность, которая окружала нас на другом берегу реки. Как уже говорилось, левый берег Амазонки возвышался над правым и представлял собой занятный ландшафт: поросшие зелёнкой невысокие холмы с голыми вершинами, возвышавшиеся один над другим, множество скальных выступов и просто разбросанных повсюду валунов. Эти холмы чем-то напомнили Молдавию с добавками таджикского колорита, и меня сразу же передёрнуло от воспоминаний из моей третьей командировки, той, о которой не знал никто из моих парней.

Оказавшись на левобережье, на краю совершенно иного мира, я сразу же осознал, что наш маленький отряд рискует бесследно раствориться в этой первобытной красоте. Если на «нашем», на правом берегу реки мы могли рассчитывать на своё техническое превосходство, то здесь мы оказывались один на один… да, вот хотя бы с местными аборигенами. Это сегодня нас, похоже, спасло невероятное стечение обстоятельств, на которое не стоило рассчитывать в перспективе.

Если бы мы схватились с туземцами и с их зверушками лицом к лицу, я бы смело поставил на местных товарищей, несмотря на то что у тех не имелось никакого огнестрельного оружия. На мой взгляд, при подобном раскладе одна-единственная «собака Баскервиля» с её коготками и зубками легко могла бы затмить даже знаменитый немецкий МГ.

Аборигены смогли удивить сочетанием, казалось бы, невозможных вещей, которых, по идее, не должно было быть у обыкновенных дикарей. Логика подсказывала, что не стоит оставлять туземцам ничего такого, что даст им повод для размышлений о тех, кто забрал жизни их людей и животных. Кроме того, я чувствовал, что на левобережье ещё найдётся множество самых разнообразных сюрпризов, а пока нам следует поскорее убраться «домой», на противоположный берег.

Подобрав стреляные гильзы, мы связались с Руденко и, сославшись на трудности пешего перехода по сильно пересечённой местности, проинформировали, что покидаем левобережье. В бинокль было видно, что сторожевик и СТК лежали в дрейфе в сотне метров друг от друга, к ним медленно приближался «индиец», и я решил, что сейчас не стоит грузить наших товарищей проблемой наличия аборигенов.

Руслан проглотил мою маленькую ложь, ничего не заподозрив, так как был по уши занят ведением переговоров с командным составом пришельца из верховьев Амазонки. Капитан в двух словах сообщил, что СТК набит народом, словно бочка селёдкой, и что все, кто находится на этом корабле – наши, русские! Точнее, россияне, сильно измотанные и напуганные, но не сломленные и живые. Более двух сотен человек, из которых две трети – женщины и дети, плюс имеется с десяток раненых, которым требуется оказать квалифицированную медицинскую помощь. В общем, работы дофигища, ибо командир – именно командир – вооружённой команды весьма недоверчив и не верит нашим парням на слово.

– Хм, любой бы не доверял на слово тем, кто начинает переговоры миномётными залпами, – заметил по этому поводу Александр. – С другой стороны, и Жерара можно понять – кому хочется рисковать своими людьми ради незнакомцев, ни разу не родственников и не друзей.